Верь мне!

— Пожалуйста, выпейте это, мисс Стейси, — проинструктировал он.
Лу беспомощно махнула рукой.
— Я.., я не слышала, как вы вошли.
— Вы не закрыли за собой дверь, когда вошли, — невозмутимо отозвался он.
— А теперь, пожалуйста, выпейте рюмку виски.
Лу эта штука была совершенно не нужна, но у нее не было сил спорить.
Она с трудом осушила рюмку, чуть не задохнулась, вздохнула с отвращением, когда жидкость обожгла ей горло, откинулась на стуле и на мгновение закрыла глаза. Гадкий напиток, но надо признать, он прибавил ей сил.
Тишина. Открыв глаза, она увидела, что Стив склонился над ней, облокотившись одной рукой ,на спинку стула.
— Лучше? — мягко спросил он ее.
— Гораздо лучше, спасибо, — призналась она с бледной, нервной улыбкой. — Вы.., вы очень добры.
— Добр? — Он выпрямился во весь рост, возвышаясь над ней. — Нисколько, мисс Стейси. Я только озабочен своей служащей, которой предстоит приступить к своим обязанностям ровно через пять минут. Видите ли, столь волнующие события в вашей личной жизни могли выбить вас из колеи, но я все же хочу быть уверен, что мои работники получат приличный завтрак, прежде чем приступят к делам.
Минуту, которая показалась ей очень долгой, он презрительно удерживал ее взгляд, и губы его раздвинулись в улыбке, как ей показалось, полной пренебрежения. Потом он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
 
Глава 9
Лу выскользнула из своих нарядных вещей, поспешно натянула нейлоновый халатик и побежала в ванную, где неловко облила свое лицо холодной водой в довольно безнадежной попытке хоть немного взбодриться.
Господи, как ужасно она себя чувствует!
Вернувшись в свою комнату, чтобы повесить белую юбку с ярким узором из крупных красных цветов и переплетающихся зеленых листьев, она подумала, что, наверное, навсегда возненавидит этот наряд. Она была уверена, что всякий раз, надевая юбку, будет вспоминать о сегодняшнем скандале. Да, самый вид ее был ей глубоко противен! Она небрежно засунула ее в шкаф и плотно закрыла дверцу, а потом направилась на кухню.
Если бы, если бы только она могла так же легко закрыть дверь за вчерашней ночью! Если бы только ее никогда не было, если бы она сама была тверже! Ведь интуиция подсказывала ей, что ехать не надо! И опять Анжела подстроила весь этот гадкий вечер, а что касается Стивена, то он сейчас не оставил ей сомнений в своих чувствах. Она с трудом проглотила подступившую к самому горлу горечь при воспоминании о том, каким добрым был его низкий голос тем вечером в кабинете — и с каким откровенным презрением он говорил с ней только что.
Ведь тут речь шла о доверии.
Он ей не верит!
Если бы верил, он не усомнился бы в ее словах, какими бы невероятными они ни казались. А ведь она никогда, никогда не давала ему повода сомневаться в ее правдивости! То есть, если бы Анжела не… Впрочем, Анжела Пул преследовала свою «крупную добычу» (как она соизволила назвать Стива) с почти вызывающей настойчивостью, и для нее все средства хороши!
И временами казалось, что ее жертве явно нравится, когда ее преследует эта красивая и вызывающая хищница, временами Лу со щемящим сердцем думала, что Стивена Брайента забавляет и увлекает общество Анжелы, что он заинтригован ее зачастую циничными речами, очарован неожиданными приступами приятного любому мужчине женского внимания.
Он всегда принимал их с ответной галантностью, и Лу часто замечала искры смеха в его глазах, когда он небрежновежливо парировал словесные уколы и выпады Анжелы.
Она вынуждена была признать, что они составляют прекрасную пару: оба физически совершенные, оба смелые, бесстрашные, даже жестокие в том, что касается исполнения собственных желаний. Она считала вполне естественным, что каждый из них восхищается в другом теми же самыми чертами, которые свойственны и ему самому.
Лу горестно вздохнула. Сама она не имела ничего общего с ними, решила она. В ее характере, в тех унылых, скучных годах, проведенных в Англии, в этом беспрецедентном предательстве в Сиднее, в тошнотворной неуверенности сегодняшнего дня — во всей ее жизни не было ничего, чем можно было бы восхищаться, чему можно было бы позавидовать. Боже правый, она не только не смелая и не вызывающая, она даже не смогла постоять за себя этим утром!
Лучше уж не думать об этом. Она прекрасно знала, что, так или иначе, она бессильна изменить ситуацию. Скажи спасибо, что у тебя вообще есть работа и дом, Луиза О'Доннел Стейси, твердо сказала она себе, и перестань мечтать о недостижимом! Работа — лучшее лекарство. Заполни ею каждую минуту, так чтобы не оставалось времени думать.
Когда она прошла через сетчатую дверь, Джим уже приготовил для нее отбивные. Они скворчали на огромной черной решетке над открытым огнем плиты.
— Здрасьте вам, Лу. Я решил сегодня начать их жарить вот так. Жир будет капать вниз и поможет огню получше разгореться. Я сегодня с огнем немного задержался. Видишь ли, пришел босс и говорит, что сегодня не будет завтракать. «Обойдусь хлопьями, Джим, — говорит, — я сегодня не голодный». — «Хлопьями, босс?» — спрашиваю я. — Разрази меня гром, в такой день, как сегодня, здоровому парню вроде тебя хлопьев и на десять минут не хватит! Хлопнешься ты там от голода, не успеешь и ахнуть, вот как пить дать! Здесь у нас только Лу ест хлопья на завтрак, и не так уж она последнее время на них цветет, если уж на то пошло», — говорю ему я.
— Ох, Джим, ты и правда так сказал? — слабым голосом укорила его Лу. Право же, он неисправим! Несмотря на усталость, ее так и подмывало расхохотаться при виде искреннего возмущения на его лице.
Еле справившись с собой, она тихо спросила:
— И что же он на это ответил?
— Он ничего не сказал — только бросил на меня один взгляд — ты такого мрачного в жизни не видела! — вырвал у меня из рук пакет, высыпал гору хлопьев на тарелку и проглотил их с тремя чашками чая. А потом удалился — точно на плаху шел, — со смехом добавил Джим. — Как, по твоему, какая муха его сегодня укусила, Лу? Я не помню, чтобы он хоть раз отказался утром от мяса.
— Может, он просто был сегодня не голоден, Джим, — предположила Лу, не пускаясь в откровения, хотя ей было прекрасно известно, в чем могла заключаться причина — или, по крайней мере, она догадывалась!
Она ткнула отбивные длинной вилкой и искусно сменила тему разговора:
— Ты сегодня едешь на пастбища, Джим, или будешь работать на усадьбе?
— Считалось, что я встречусь с Расти и Блю у переправы Белпера, Лу, но босс сказал, чтобы я сначала помог тебе по хозяйству…
— Босс сказал?.. — в ужасе повернулась к нему Лу.
— Ну-у-у… — Джим протянул с чуть виноватым видом, — может, это я первый предложил. Я точно не знаю, как все было. Мне просто показалось, что ты нынче не в форме, пропрыгав полночи на складе в Яннапе — ты ведь все же англичаночка, знаешь ли, Лу, — извиняясь, объяснил он свой поступок, и поспешил успокоить ее, — в общем, Стив сказал мне, чтобы я сделал все, что ты сегодня не сможешь, а потом уже ехал к Расти.
Лу сжала зубы. Ах вот как, вот как, мрачно думала она, вспоминая, как совсем недавно он высказал свое сомнение в том, что она сможет приготовить приличный завтрак.
Сверкая глазами, она кинула Джиму:
— Я считаю Джим, тебе не надо оставаться из-за меня! — Я не настолько беспомощна, хоть и «англичаночка». Так что можешь ехать сразу же после завтрака, а я сама со всем справлюсь, как обычно.
Джим с изумлением уставился на вспыхнувшее лицо девушки.
Луи, внезапно устыдившись своей резкости, пробормотала:
— Извини, Джим, пожалуйста, извини. Спасибо за твое предложение, но ты не должен оставаться и мне помогать — не сегодня. Это значит просто меня баловать, вот что. Нет, ты уезжай сразу же после завтрака, как и обычно.
— А завтрака и не будет, если ты не будешь следить за тем, что делаешь! — шутливо заметил Джим, отнимая у нее вилку и изо всех сил дуя на отбивную, у которой вспыхнул огнем краешек.