Большой рождественский бал

— Очевидно, он следил за мной от этого здания. Вот будет сюрприз, если это окажется Косгрейв.
— Лорд Косгрейв? — недоуменно воскликнул Гордон, меняясь в лице.
— Да, он мой непосредственный начальник. Гордон резко поднялся.
— Простите, но нам надо идти. Ты все выяснила, Кетти?
Костейн понял, что потерял доверие молодого человека. Здравый смысл подсказал ему, что теперь они могут рассказать обо всем Косгрейву. Он должен вновь расположить их к себе, а уж когда лорд Костейн решал кого-нибудь очаровать, он бывал неотразим.
— Уделите мне еще несколько минут, и мы проясним ситуацию, — сказал он. — Сейчас, когда у меня появились такие старательные и способные помощники, я чувствую, что должен рассказать им все — отдавая себе отчет, что передаю строго секретную информацию. Может, по бокалу шерри? Его милость прислал мне несколько ящиков из аббатства Норсланд. Вам доводилось слышать о герцоге Халфорде, моем отце?
Не переставая говорить, он подошел к шкафу и достал из него серебряный поднос с хрустальными бокалами и графином шерри. Гордон смутился. Слова «старательные и способные помощники» и «секретная информация» крутились в его голове. Кетти мысленно вытаращила глаза при упоминании имени герцога Халфорда и сказочного Норсланда, одного из прелестнейших уголков графства Кент. Даже мама не смогла бы возразить, когда узнала бы, что мистер Лавл — сын герцога.
— Если только по бокалу, — сказал Гордон и вновь сел. — Мы пропустили чай. Нет, я вовсе не жалуюсь! Хотя там были горячие лепешки и малиновый джем.
— Мне всегда нравился чай, но, когда я был на Пиренеях, у меня проснулся вкус к шерри, — сказал Костейн. Он собирался хвататься за все, что может поразить этого малого.
— Вы бывали на Пиренеях? — спросил Гордон.
Кетти слегка разочаровалась в своем герое. Он начал говорить, как заурядный сноб.
— Третий сын Халфордов по традиции поступает в армию. Я был комиссован после ранения в битве при Бадахосе, — сказал он сдержанно.
— Боже милостивый! Чем мы можем помочь вам, лорд Костейн?
Костейн ступил на скользкий путь. В течение четверти часа он убеждал юнцов, что они не должны говорить никому ни слова, пытаясь при этом избежать даже намека на то, что Косгрейв — изменник, так как не мог быть совершенно уверен, что Гордон сумеет удержаться в рамках приличий. Еще раз сделав упор на соблюдение полной секретности, он настоятельно просил их консультироваться с ним прежде, чем что-либо предпринять.
— Даже у стен есть уши, — сказал он, взглянув на закрытую дверь. — Когда мне понадобится помощь, я сам зайду и дам вам поручения.
— Может, мне пойти с вами сегодня вечером? — спросил Гордон.
Костейн изумленно моргнул:
— Пойти куда?
— Как? На свидание. Автор письма, которое Кетти отдала налетчику, назначает свидание в полночь, на южном углу парка Сент-Джеймс. Поскольку незнакомец думает, что это шифр или нечто подобное, он придет туда, разве не так?
— Но если это шифр, то парк Сент-Джеймс означает отнюдь не парк Сент-Джеймс, а полночь не означает полночь.
— Ну, я думаю, он скоро вычислит, что это не совсем шифр, и тогда подумает, что это секретная встреча. Скорее всего он придет туда.
— Возможно вы и правы, — сказал Костейн с оттенком уважения в голосе. — Но мне не понадобится сегодня вечером ваша помощь, сэр Гордон.
— А у вас будет какое-нибудь задание для меня на сегодняшний вечер? — спросил Гордон нетерпеливо.
— Было бы очень хорошо, если бы вы проехались по светским салонам Лондона, стараясь посетить как можно большее их количество, и посмотрели, не удастся ли вам узнать в одном из посетителей своего налетчика. А вдруг вы опознаете его по глазам или пальцам.
— Но я могу сделать это, когда угодно.
— Чем раньше вы начнете, тем лучше.
— Да, но в такую метель на вечерах вряд ли соберется много гостей.
— Погода не должна нам помешать задержать французского шпиона. Это важнее, чем метель. Мы англичане, и долг обязывает нас выследить негодяя.
— Нет, конечно, я пойду, даже если придется взять лопату, чтобы расчищать путь.
Тут Костейн заметил, что мисс Лайман смотрит на него вопросительно. С ней тоже надо было считаться.
— Я надеюсь, мадемуазель, вы не забыли, что сегодня вечером я буду у вас?
— Нет, я помню.
— В девять удобно? Я обещаю, что визит будет кратким.
— Оставайтесь столько, сколько захотите, лорд Костейн, — сказал Гордон. — Я побегу в свой клуб пообедать и посмотрю, нет ли там француза. — Гордону очень не хотелось покидать кабинет, но пора было идти. Во-первых, следовало извиниться перед матерью за то, что он покидает дом в такую ночь, а потом он собирался заставить своего камердинера, чтобы тот завязал на его галстуке такой же щегольский узел, как у лорда Костейна. Гордон залпом допил свой бокал и поднялся.
— Ну, ты закончила, Кетти?
— Да. — Сестра присоединилась к нему. — Я надеюсь увидеть вас сегодня вечером за нашим столом, милорд.
Костейн взял ее руку и улыбнулся, глядя ей в глаза.
— Мои часы будут безрадостны, пока мы не встретимся снова.
Они ушли, и по дороге домой почти не разговаривали. Однако совсем не ветер, треплющий их одежду и завывающий в ушах, был помехой разговору. Каждый был погружен в свои грезы.
Костейн уселся в кресло и мрачно уставился на их пустые стаканы. Что он наделал? Позволил оседлать себя паре юнцов, которые могут возомнить о себе невесть что и поведать всему миру о своей великой миссии, если он не будет держать их в узде.
Лорд Костейн честно признавал, что полностью повинен в случившемся. Именно он втянул их в эту историю, и именно он теперь отвечает за их безопасность и за их порядочность. Он допустил, что они стали слишком полезны ему. Только благодаря доброте мисс Лайман он узнал, что за ним следили. Кто это мог быть? Бьюрек, скрытный человек, который занимал соседний кабинет и устраивал настоящие парады, чтобы доказать мнимую эффективность своей работы? Или Харольд Леонард, правая рука Косгрейва, нанятый им самим? Или настоящий французский шпион, как думают Лайманы? Француз мог проследить за Джонсом, увидеть, как тот идет в отдел корреспонденции и последовать за тем, кто покинул здание Генерального штаба сразу после этого. Он побродит вокруг парка Сент-Джеймс в полночь, чтобы посмотреть, не покажется ли кто-нибудь, хотя вряд ли что-то может произойти.
На Кинг-Чарльз-стрит леди Лайман пребывала в нешуточном гневе. Отсутствие ее отпрысков было обнаружено, и она ждала их возвращения, сидя в удобном кресле у каминной решетки. Чашка кофе с коньяком в ее руке нервно подрагивала, лицо выражало нетерпение, смешанное с раздражением. Стоило детям появиться, как на них обрушились упреки:
— Умчались, ни слова мне не сказав, ветер воет, снег валит стеной. Ты совсем потеряла голову, Кетти, раз убежала, не сказав ничего, даже не выпив чай. Неужели это было настолько важно, что не могло подождать?
— Ну, я же тебе говорю, — сказал Гордон. — На углу перевернулась фура. Я и представить не мог, что ты не слышала. Должно быть, мама, ты глуха, как пень. Я не понимаю, как та упряжка осталась цела.
— Я знала, что рано или поздно это случится, — удовлетворенно произнесла леди Лайман. — Просто ужас, что эти возницы позволяют себе на улицах. А сейчас бегите и переоденьтесь к обеду.
— Я сегодня обедаю не дома, мама, — сказал Гордон. — Я там встретил школьного товарища, он тоже смотрел на происшествие. Сбежался весь город — отвратительное зрелище.
. — А еще мы встретили лорда Костейна, — сказала Кетти. — Он просил нас принять его сегодня вечером.
Слово «лорд» оказало благотворное влияние на настроение леди Лайман.
— Ах! Кто? Нет, действительно лорд Костейн? Имя мне незнакомо. Граф или маркиз? — Она взглянула на сына.
— Барон. Третий сын герцога Халфорда. Он был на Пиренеях.
— Сын герцога Халфорда? — От восторга леди Лайман чуть не выпрыгнула из кресла. — Почему же ты сразу не сказал? Во сколько он придет? Кетти, беги наверх и прикажи Марго сделать что-нибудь с твоими волосами. Ты выглядишь, как матрос на корабле. Гордон, я не знала, что ты знаком с лордом Костейном. Как ты с ним познакомился?