Кошмарная клиника

— Лу, это ты? — послышался голос, но, кому он принадлежал, детям не было видно.
Внутри лавки «Последний Шанс», так же как и на наружных стенах, места живого не осталось. Каждый дюйм пространства был заставлен вещами, предназначенными для продажи. На полках громоздились банки консервированной спаржи, на стеллажах — подставки с авторучками вперемешку с бочонками лука и корзинами с павлиньими перьями. На стенах висела кухонная утварь, с потолка свисали люстры, пол был выложен тысячами самых разных плиток, и на каждой имелся ценник. — Ты принес утреннюю газету? — спросил голос.
— Нет, — ответила Вайолет.
Троица попыталась пробраться туда, откуда доносился голос. С трудом перешагнув через картонку с кошачьим кормом, они завернули за ближайший угол, но там бесконечные ряды рыбачьих сетей перегородили им дорогу.
— Меня это не удивляет, Лу, — продолжал голос, между тем как дети повернули в обратную сторону и направились мимо батареи зеркал и груды носков в проход, заставленный по бокам горшками с плющом и заваленный книжечками спичек. — Я никогда не жду «Дейли пунктилио» раньше прибытия Группы Поющих Волонтеров.
Бодлеры на миг прекратили поиски обладателя голоса и переглянулись — все одновременно подумали о своих друзьях, Дункане и Айседоре Квегмайрах. Дункан и Айседора были тройняшки и, подобно Бодлерам, потеряли своих родителей, а также брата Куигли во время ужасного пожара. Квегмайры уже не раз попадались в лапы Олафа, и только недавно им удалось спастись. Однако Бодлеры не знали, увидят ли они когда-нибудь своих друзей и узнают ли тайну, которую раскрыли тройняшки и внесли в свои записные книжки. Тайна заключалась в заглавных буквах Г.П.В., но от записных книжек, где таилась вся информация, в руках Бодлеров осталось лишь несколько обрывков страниц, да и те Бодлерам некогда было изучить как следует. А что если Группа Поющих Волонтеров и есть ответ, который они ищут?
— Нет, это не Лу! — крикнула Вайолет. — Мы — трое детей, и нам надо отправить телеграмму.
— Телеграмму? — переспросил голос, и, обогнув еще один угол, дети едва не налетели на человека, который с ними разговаривал. Очень маленького роста, ниже Вайолет и Клауса, он выглядел так, как будто очень давно не спал и не брился. На нем было два разных башмака с ценниками и несколько рубах и шляп одновременно. Он до такой степени был скрыт под всеми этими вещами, что и сам почти превратился в вещь. Отличали его лишь дружелюбная улыбка и грязные ногти.
— Да, конечно, вы не Лу, — проговорил он. — Лу — один упитанный парень, а вы — трое худеньких детей. Что вы тут делаете в такую рань? Здесь, знаете ли, небезопасно. Я слыхал, что в утреннем выпуске «Дейли пунктилио» сегодня напечатано про троих убийц и они скрываются где-то в наших местах. Но сам я еще про это не читал.
— Газеты иногда искажают факты, — нервно сказал Клаус.
Хозяин лавки нахмурился.
— Чепуха, — отрезал он. — «Дейли пунктилио» не печатает неправды. Если в газете сказано, что кто-то убийца, значит, он убийца — и все тут. Так вы говорите, вам нужно послать телеграмму?
— Да, — ответила Вайолет, — в город, мистеру По из Управления Денежными Штрафами.
— Это далеко, телеграмма в город будет стоить немалых денег, — предупредил хозяин, и Бодлеры обменялись унылыми взглядами.
— У нас с собой вообще нет денег, — признался Клаус. — Мы — сироты, и нашими деньгами ведает мистер По. Пожалуйста, сэр!
— СОС! — выпалила Солнышко.
— Сестра хочет сказать, что ситуация чрезвычайная, — пояснила Вайолет. — И так оно и есть.
Лавочник с минуту глядел на детей, а потом развел руками.
— Ну, если и впрямь чрезвычайная, то я не возьму с вас денег. Я никогда не беру за что-то очень важное. Например с Группы Поющих Волонтеров, когда они тут останавливаются. Я даже даю им бензин даром, ведь они так замечательно трудятся.
— А что именно они делают? — поинтересовалась Вайолет.
— Ну как же, помогают людям бороться с болезнью, — ответил хозяин лавки. — Они останавливаются у лавки каждое утро спозаранку по дороге в клинику. И там ежедневно, не жалея сил, подбадривают больных. Да мне совесть не позволяет брать с них деньги за что бы то ни было.
— Вы очень добрый человек, — сказал Клаус.
— Спасибо, ты очень любезен, — отозвался хозяин лавки. — Хорошо, телеграфный аппарат вон там, около фарфоровых котят. Я вам помогу.
— Мы справимся сами, — сказала Вайолет. — Такой аппарат я построила, когда мне было семь лет, так что я знаю, как замкнуть электрическую цепь.
— А я прочел две книжки про азбуку Морзе, — добавил Клаус, — так что могу перевести наше сообщение на язык электросигналов.
— Помощь! — выкрикнула Солнышко.
— Какая одаренная компания! — Лавочник улыбнулся. — Ладно, оставляю вас одних. Надеюсь, ваш мистер По окажет помощь в вашей чрезвычайной ситуации.
— Спасибо огромное, — поблагодарила его Вайолет. — Я тоже надеюсь.
Хозяин лавки махнул им рукой и скрылся за выставкой картофелечисток. Бодлеры взволнованно посмотрели друг на друга.
— Группа Поющих Волонтеров? — шепнул Клаус старшей сестре. — Как ты считаешь, может, мы наконец узнали настоящее значение букв Г.П.В.?
— Жак! — выпалила Солнышко.
— Действительно, до того как его убили, Жак упоминал про то, что работал волонтером, — подтвердил Клаус. — Вот бы успеть сейчас взглянуть на странички из квегмайровских книжек. Они так и лежат у меня в кармане.
— Нет, — остановила его Вайолет, — в первую очередь посылаем телеграмму мистеру По. Как только Лу доставит утренний выпуск «Дейли пунктилио», хозяин перестанет думать о нас как об одаренных детях и начнет думать как об убийцах.
— Ты права, — согласился Клаус. — У нас будет время поразмыслить об этом после того, как мистер По вызволит нас из этой передряги.
— Тросслик, — добавила Солнышко. Она хотела сказать что-то вроде «Ты хочешь сказать — если вызволит».
Старшие брат и сестра с мрачным видом кивнули и пошли к телеграфному аппарату. Он представлял собой устройство из циферблатов, проволок и непонятных металлических деталей. Я бы ни за что не решился даже дотронуться до них, но Бодлеры подошли к аппарату совершенно безбоязненно.
— Я уверена, что мы сумеем привести его в действие, — сказала Вайолет. — На вид это совсем не сложно. Смотри, Клаус, вот этими двумя металлическими пластинками ты выстукиваешь сообщение морзянкой, а я замыкаю цепь. Солнышко, ты встаешь здесь и надеваешь наушники, чтобы знать, проходит ли сигнал. Приступаем.
И дети приступили, что в данном случае означает «заняли свои места около телеграфного аппарата». Вайолет крутанула диск, Солнышко надела наушники, а Клаус протер очки, чтобы как следует видеть, что делает. Дети кивнули друг другу, и Клаус начал выстукивать сообщение, произнося его вслух: «Мистеру По, Управление Денежными Штрафами. От Вайолет, Клауса и Солнышка Бодлер. Пожалуйста, не верьте истории про нас в „Дейли пунктилио" ТОЧКА. Граф Олаф жив, мы его не убивали ТОЧКА».
— Что передавать дальше? — спросил Клаус.
«Вскоре после нашего прибытия в Г.П.В. нам сообщили, что Граф Олаф пойман ТОЧКА, — продиктовала Вайолет. — Хотя у арестованного на щиколотке имелся вытатуированный глаз и одна бровь вместо двух, человек этот не был Графом Олафом ТОЧКА. Его звали Жак Сникет ТОЧКА».
«На следующий день его нашли убитым, и в город приехал Граф Олаф со своей подружкой Эсме Скволор ТОЧКА, — продолжал отстукивать Клаус. — Для осуществления своего замысла — украсть наследство, оставленное нам родителями, Граф Олаф переоделся детективом и убедил горожан Г.П.В., что мы убийцы ТОЧКА».
— Укнер, — добавила Солнышко, и Клаус, переведя слово на английский, отстучал его морзянкой: «При этом мы обнаружили место, где Олаф прятал тройняшек Квегмайров, и помогли им бежать ТОЧКА. Квегмайры сумели передать нам несколько страничек из своих записных книжек, чтобы помочь узнать настоящее значение букв Г.П.В. ТОЧКА».
«Нам удалось бежать из города, когда жители хотели сжечь нас на костре за убийство, которого мы не совершали ТОЧКА», — продиктовала Вайолет, и Клаус быстро отстучал это, после чего добавил: «Пожалуйста, ответьте немедленно ТОЧКА. Нам угрожает серьезная опасность ТОЧКА».