Григоровы острова (Заметки о зимнем ужении рыбы)

На этом бруске, вдоль его, прорезывается ножом не очень глубокая ровная канавка, именно в эту канавку будет наматываться леска длиной пять, десять, двадцать метров, у кого сколько есть и кто на какой глубине рассчитывает ловить. Но, как бы там ни было, меньше десяти метров наматывать не следует.
В торец бруска вклеивается гибкий прутик длиной с карандаш или с два карандаша, но не более. Прутик можно поставить и деревянный, но он быстро сломается, поэтому сейчас все рыбаки ставят пластмассовые, а еще точнее – хлорвиниловые прутики, а где их берут – неизвестно. Хлорвиниловый прутик очень прочен и очень гибок, так что его можно считать вполне идеальным материалом для зимней удочки.
Когда хлорвиниловый поводок прочно и глубоко вклеен в пенопластовую рукоятку [4], а на нее намотаны уже десять метров тонкой и крепкой лески, удочка в основном готова.
При помощи резинового колечка на кончике хлорвинилового поводка укрепляется грубая щетинка с петелькой на конце. Длина щетинки в среднем с обыкновенную спичку. В петельку-то как раз и продевается конец лески, намотанный на брусок-рукоятку. Значит, прежде чем попасть в воду и уйти на дно, леска обязательно должна быть пропущена через петельку сторожка (щетинка с петелькой на конце называется сторожком). Обыкновенно укрепляют еще на конце сторожка, там, где петелька, что-нибудь яркое – красненькое, синенькое, желтенькое, чаще всего кусочек цветной изоляции электропровода.
Остается теперь на конец лески привесить все-таки и, как бы там ни было, главное в удочке – мормышку.
Случилось, что одну из моих книг перевели на немецкий язык. Перед тем как книге выйти в свет, издатель прислал мне письмо с вопросами. В частности, ему неясно было, что такое мормышка. Так что, может быть, стоит рассказать в двух словах о ней, хотя в начале этих записок о мормышке уже шла речь.
В воде живет небольшое округлое насекомое – мормыш. Это лакомая пища всех рыб, а особенно окуней. Так как добывать мормыша трудно, то рыбаки придумали делать подобие этого насекомого из свинца и в него же впаивать маленький, но прочный крючок. Тут и крючок, тут и приманка, тут и грузило – все собрано в одном месте, на конце тонюсенькой лесочки.
Дальнейшая эволюция пошла по двум направлениям. Во-первых, рыбаки давно отступили от формы мормыша, естественного насекомого, живущего в водоеме. От него осталось только одно общее название – мормышка. Сами же мормышки пошли все новых форм, новых размеров, новых названий. «Клопик средний», «клопик мелкий», «клопик тяжелый» (для большой глубины), «клопик красненький», «клопик светленький» – это мормышки плоские, действительно похожие на клопа. Мормышка кругленькая так и называется – «дробинка». Некоторые окрашивают ее в черный цвет, некоторые – в красный, некоторые оставляют свинцового цвета. Мормышка «капелька», пожалуй, самая распространенная форма мормышки. Она имеет точную форму капли. Крючок впаивается с остренького конца. Остренький кончик около крючка обыкновенно окрашивают в красный цвет. Иногда делают ее наполовину свинцовой, а наполовину одевают либо в медную, либо в серебряную оболочку, тогда она играет на разные цвета и тем самым будто бы привлекает рыб.
Ну а дальше уж от лукавого: «гробики», «рыбий глаз», «пшеничное зернышко», «овсинка», «шестигранные», «восьмиугольные»… Я даже встречал кривые, изогнутые наподобие дуги. Короче говоря, тут уж кто во что горазд.
Во-вторых, отступление от живого мормыша кончилось тем, что на крючок, впаянный в мормышку, стали насаживать дополнительную наживку, а именно: чаще всего и повсеместно – мотыля, очень красивого (чистого рубинового цвета) червячка, размером (если он крупный) как раз в полспички.
– Кстати, а мотыльница у тебя есть? – спросил Герман, когда с устройством удочки было покончено.
– Да ладно уж, я в бумажку или спичечный коробок.
– Так. Понятно, – в который раз за этот день произнес Герман и полез под комод за мотыльницей. – Мотыля береги пуще своего глаза. Если нет нигде в магазинах (а так бывает перед воскресеньем!) – научу, где взять. Садись на первый трамвай и поезжай на Тимирязевские пруды. Там на льду постоянно сидят старики-мотыльщики. Ведром они зачерпывают донный ил и промывают его в решете. Ил уходит с водой, а в решете остается чистый, свежий, живой, только что из воды (э, да ты еще ничего не понимаешь!) мотыль! Он ведь стоит дорого, дороже любой свинины.
Если едешь на рыбалку на один день, нужно купить мотыля на рубль, не больше. Если же купишь на два рубля, то хватит и соседу, и на подкормку, и еще останется. (Может быть, именно здесь стоит заметить, что, когда мы потом стали приобщать к рыбалке Ивана Стаднюка и возложили на него покупку мотыля, он для первого раза и в этаком первоначальном рвении произвел мотыля ровно на сорок пять рублей.)
– Значит, купил ты мотыля, – учил Герман. – Заверни его в чистую белую тряпочку и положи в холодильник. Еще лучше, если смешаешь его со спитым чаем, с этими размокшими чаинками, тогда он делается живее, дольше не гибнет. Вообще же лучший способ хранения мотыля такой: кладут его в женский чулок и опускают в уборную, в верхний бачок, где собирается вода. Так как воду часто спускают, то она всегда проточная, свежая, холодная. Там мотыля можно держать неделями. Но это в редких случаях. Обычно покупаешь в пятницу для воскресенья. Достаточно в чай и в холодильник.
Ну, конечно, тебе во время первой поездки расскажут два анекдота, связанные с мотылем. Первый состоит в том, что рыбаки с вечера выпили, закусили (а было уж темновато), легли спать. Утром встали, чтобы идти на лед, смотрят: красная икра цела, мотыля нет. Второй анекдот состоит в том, что сидит рыбак, и все думают, что у него флюс, а это он, оказывается, мотыля отогревает. Так вот, чтобы не было такого случая, мотыльницу, выйдя на лед, держи всегда за пазухой. Насадил одного и снова за пазуху. Канительно, зато мотыль всегда будет цел. Впрочем, так привыкаешь к этому движению (после каждого мотыля – за пазуху), что будешь делать механически. Ну, мотыля сейчас у меня нет, поэтому, как он насаживается, показать не могу, твой друг покажет тебе на льду. А вот как мормыжить… Эх, жаль, что нет у нас ванны. Все рыбаки тренируются, опуская мормышку в ванну. Ну, хорошо, сейчас я принесу ведро с водой.
Свободного ведра тоже не оказалось в хозяйстве Германа. Поэтому пришлось налить воды в обыкновенное цинковое корыто. Мы поставили корыто посреди комнаты, воду же носили трехлитровыми банками.
– Важна естественность, натуральная обстановка, – говорил Герман, таская воду.
Наверно, со стороны было смешно глядеть, как двое взрослых и в общем-то серьезных людей водружают посреди комнаты корыто с водой, чтобы забрасывать в него удочку. Нам было не до смеха, мы были исполнены сосредоточенности и деловитости.
– Ну и вот. Начинаешь виток за витком сматывать леску с удочки. С каждым витком мормышка будет уходить в глубину. Теперь наблюдай за сторожком. Пока мормышка тонет, щетинка слегка наклонена вниз, мормышка ее оттягивает, наклоняет. А вот щетинка выпрямилась, находится в горизонтальном покое, это значит, что мормышка легла на дно. Приподымешь на сантиметр, опять наклонится сторожок. Опустишь – выпрямится. Это будет твое главное движение в течение всех десяти часов, пока ты будешь сидеть на льду. Самое важное – положить мормышку на дно (действительно, наша мормышка лежала на дне цинкового корыта). Теперь не спускай глаз со сторожка, начинай пошевеливать мормышку, поднимать ее ото дна, сообщай ей дрожание, игру, вертлявое движение (целое искусство хорошо мормыжить). Таким образом мы дразним окуня, обманываем его, и в конце концов он бросается на приманку. Сторожок резко, молниеносно нагибается вниз. – Герман дернул левой рукой за леску, и щетинка, естественно, наклонилась вниз до вертикального положения. – Следует короткая подсечка, то есть короткий рывок кверху, и рука услышит, что там, в глубине, на дальнем и тайном конце удочки, висит тяжеленькая живая рыбка.