Летняя улыбка
– Куда? – удивленно спросила Зайла.
Он накинул на нее свою смятую рубашку, поднял с земли ее одежду и свой автомат.
– Обратно в пещеру, – сказал он. – Я не смогу тебя разглядеть в полной темноте, но и рисковать, занимаясь любовью здесь, на открытом месте, не буду.
– Так вот, что ты делал, – тихо сказала Зайла.
– Что, занимался любовью? – Он быстро взглянул на нее. – Ты совершенно права, Зайла. Если бы я просто использовал тебя сексуально, ты бы это сразу почувствовала. Я ведь не очень тонкий человек.
Она внезапно засмеялась, весело и легкомысленно, как девчонка.
– А какой же – суровый и решительный?
– Вот именно. – Дэниел обнял ее за талию и повел вверх по склону. – И с бездной фейерверков в запасе. Надеюсь, что тебе все это понравится. Но для начала мы будем медлительны и осторожны.
Зайла напряглась и долго молчала.
– Фейерверков? – с сомнением в голосе повторила она. – Это так неожиданно! Не думаю, что я для этого созрела.
Дэниел не отвечал, пока они не подошли к входу в пещеру.
– Ну, я сказал, что мы не будем торопиться. Как ни странно, меня очень привлекает мысль за тобой поухаживать. – Он крепче обнял ее за талию. – Только не старайся меня оттолкнуть. Я не перенесу этого после того, как прикоснулся к тебе. Конечно, мой фейерверк не будет таким ослепительным, как в самолете, но пару выстрелов мы все же устроим.
А Зайла в этот момент думала о том, как трудно было бы ей самой удержаться от того, чтобы не дотрагиваться до Дэниела.
– Как скажешь, – кротко отозвалась она.
Он фыркнул.
– Но только в том случае, если ты сама хочешь того же… – Его голос стал неожиданно серьезным. – Давай в открытую, Зайла. Мы должны быть абсолютно честны друг с другом. Скажи мне, ты сама этого хочешь?
– Да, хочу, – тихо ответила она. Все еще удивляясь, она поняла, что это действительно так. Ему стоило лишь прикоснуться к ней, и она уже желала его всем своим существом. – Именно этого я и хочу.
Дэниел быстро обнял ее.
– Моя девочка! – Он отпустил ее и отвернулся. – Ладно, ты поройся в рюкзаке, там найдешь чистую рубашку. А я схожу поищу какие-нибудь ветки, чтобы прикрыть вход.
Зайла глядела ему вслед в растерянности. Своей безудержной энергией он успел разбудить в ней такую бурю эмоций, что без него она неожиданно почувствовала себя одинокой и покинутой. Тряхнув головой, Зайла решительно отвернулась, чтобы не видеть удаляющейся фигуры Дэниела.
Черт возьми, она же его совсем не знает! Разве можно так реагировать на незнакомого человека? Исходящая от него уверенность в своих силах и смелое, грубоватое обаяние просто поразили ее воображение, застали врасплох, и нечего принимать обычное физическое влечение за нечто большее. Конечно, Дэниел очень привлекателен. Неудивительно, что женщины готовы на многое, чтобы завладеть его вниманием. Но может ли Зайла соперничать с ними? Она ведь до сих пор не знает, как поведет себя в момент близости.
Правда, ее отношение к Дэниелу было совсем особым, неожиданным для нее самой. От его прикосновений она таяла, словно снежок, попавший в костер. Если верить доктору Мелроузу, в этом и состоит ее окончательное излечение. Доктор говорил, что если она когда-нибудь почувствует сексуальное влечение, то будет реагировать свободно и естественно. При этом слова его были такими холодными и наукообразными, а возможность этого казалась такой отдаленной, что Зайла слушала его с полным безразличием. Но вот сейчас… А что, если Дэниел может предложить ей только физическую близость на пару недель, максимум? Ну и пусть. Возможно, что, овладев ею, он даст ей то, о чем не догадывается сам, – то окончательное излечение, которое сделает ее наконец полноценной женщиной.
Зайла опустилась на колени возле рюкзака и стала возиться с застежками. Ей не хотелось думать о том, что принесет с собой выздоровление. Сейчас, когда она с Дэниелом, ей не надо думать, она будет просто чувствовать. Она знает, что может положиться на него, он не даст ей утонуть в этом океане эмоций. Она просто будет плыть по течению. Под его грубоватой внешностью чувствовалась доброта, которой Зайла инстинктивно доверяла.
Она быстро сбросила рубашку Дэниела, которую он накинул ей на плечи, и переоделась в синюю рубашку из рюкзака. Хрустящая и чистая, она слегка пахла лимоном и табаком. Зайла порылась в рюкзаке, изучая его содержимое. Там был хлеб и сыр, завернутые в салфетку, большой фонарь, а также запас батареек к нему, белая футболка, коробка патронов к автомату, серебристый скатанный в рулон мат, служащий подстилкой, и грозного вида мачете. По содержимому рюкзака можно было сказать, что его хозяин – практичный, расчетливый и упорный человек.
– Передай мне мачете, пожалуйста, – раздался за ее спиной голос Дэниела. Он снял с плеча автомат и дал ей. – Я нашел поваленное дерево, это как раз то, что нужно. Минут за пятнадцать я нарублю достаточно веток, чтобы прикрыть вход.
– Тебе помочь?
– Нет, жди меня здесь. – Он пошел к выходу, но неожиданно остановился и обернулся к ней. – Ты умеешь обращаться с автоматом?
– Я неплохо управляюсь с «браунингом». Отец Дэвида научил меня стрелять, когда я жила на ранчо. А насчет твоего – не знаю. – Она сделала гримасу. – По-моему, он может стрелять и одиночными выстрелами, и очередями, так?
Он кивнул.
– Это «М-1». Если что, ты просто подними предохранитель и жми на курок. Ну что ж, не скучай! Я скоро!
Глава 3
Пещера была сырой и мрачной, но, когда Зайла расстелила серебристый спальник, а рядом поставила большой фонарь, на душе у нее повеселело. Правда, ощущение замкнутости пространства не удалось преодолеть.
– Зайла, черт возьми, ты где? – В голосе Дэниела, доносившемся откуда-то снаружи, звучали нетерпение и беспокойство.
– Я здесь, – отозвалась она, доставая из рюкзака хлеб и сыр. – Ужин подан, можешь заходить. Хотя я лично предпочла бы пикник на свежем воздухе. Послушай, а ты уверен, что мы не можем наплевать на эту дурацкую пещеру и поспать снаружи? Мне тут не нравится.
– Да, уверен, – холодно ответил Дэниел. Он вполз в пещеру, и в ней стало совсем тесно. – Я тщательно замаскировал вход. Его нельзя заметить, если только кто-нибудь случайно не натолкнется прямо на него. – Он подобрался к спальнику и уселся, скрестив ноги по-турецки.
– А можем мы пока не выключать фонарь? С ним все-таки веселее.
– На какое-то время можем. У меня есть запасные батарейки.
– Я видела. – Зайла взяла хлеб, отломила кусочек и отправила его в рот. Он немного зачерствел, но был вполне съедобным. – А ты всегда так хорошо экипирован, когда идешь на подобные задания?
– Всегда. Я давно научился быть готовым ко всяким неожиданностям. Обычно они и случаются. – Он зябко повел плечами. – А здесь действительно тесно.
– Вот и я об этом! – Она отломила еще кусочек. – Снаружи я бы гораздо лучше себя чувствовала.
– Но не была бы в безопасности. Так что оставим эту тему. – Он взял ломтик сыра. – Нам пока об этом лучше не думать. Тебе нравилось жить на ранчо?
– О да, это было чудесно, – мечтательно проговорила Зайла, сразу приободряясь от приятных воспоминаний. – Ведь раньше я ничего подобного не видела. Я провела все мое детство с бабушкой в Марасефе и знала только городскую жизнь. Техас – это простор и свобода. Вот там я могу дышать. – Она оживилась. – И потом лошади… Я так их люблю! На мое восемнадцатилетие Джесс подарил мне красивейшего жеребца.
– Джесс?
– Отец Дэвида. Он научил меня ездить верхом, бросать лассо, и…
– А где в это время был Дэвид?
– В Седихане. Они с Билли приезжали несколько раз за те годы, что я жила там после Зеландана, но их дом здесь. – Оживление на ее лице внезапно погасло. – Я говорю тебе правду. Дэвид именно мой друг, а не любовник. Ты что, мне не веришь?
– Я тебе верю. – Он страдальчески скривил губы. – Возможно, потому, что мне чертовски хочется верить. Но ты должна признать, что это несколько странно. Ну какой мужчина захочет иметь четырнадцатилетнюю «протеже» без всяких скрытых мотивов? Особенно такую красивую, как ты. А что сказала твоя мама, когда он увез тебя из страны?