Ночь одиночества

Я удивленно посмотрел на него.
— Видишь ли, я виделся с Ли, прежде чем прийти сюда. Он позвонил мне, — объяснил Пат. — Во время разговора Ли с Оскаром по телефону тот на что-то намекал. Ли думает, что Оскар мог, кроме убийства Моффита, приготовить еще какой-нибудь компрометирующий трюк. Мне пришлось сказать Ли, что ты тоже имеешь свой особый интерес в этом деле, о котором не хочешь говорить даже со мной. Ли подробно расспросил меня о тебе и теперь хочет переговорить с тобой.
— Я должен найти что-то оставшееся после Оскара?
— Предполагаю, что так. В любом случае он тебе хорошо за это заплатит. Ты будешь заниматься тем же, но не бесплатно.
— Не возражаю. Я сейчас в отпуске.
— Слушай, кончай эту песню. Придумай что-нибудь пооригинальней. Что у тебя на уме? Это работа гангстеров. Тело до настоящего времени не опознано. Дантист пытается установить его личность по зубам. Другой возможности нет.
— Думаешь, вам удастся установить его личность?
— Надеюсь. У него один из искусственных зубов был сделан из нержавеющей стали. Нам никогда раньше не приходилось с этим встречаться.
У меня в ушах вновь зазвенели колокола. Сигарета выпала из руки, я нагнулся поднять ее, кровь бросилась мне в голову. Может, Пату и не приходилось слышать о стальных зубах, но не мне. Однако я не стал ничего говорить, а только спросил:
— Ли ожидает меня?
— Я сказал ему, что утром тебя какое-то время не будет.
— Хорошо. — Я поднялся, надел шляпу, собираясь уходить. — Еще одно, Пат, что это за парень, которого убил Оскар?
— Чарли Моффит?
— Да.
— Тридцать четыре года, светлая кожа, темные волосы. Шрам на брови. Воевал. Ни одного привода в полицию. Занимал комнату на Девяносто первой улице, жил там больше года. Работал на фабрике по производству пирожков.
— Где?!
— Фабрика пирожков, — повторил Пат. — Ну, выпекают разные пирожки, булочки. Существует сеть небольших лавочек под вывеской: “Пирожки мамаши Свитгер”, для них эта фабрика делает пирожки.
— Что, кроме зеленой карточки, при нем не было ничего?
— Да нет, кое-какие мелочи и водительские права. Правда, во время нападения один из карманов его пальто был оторван, но сомневаюсь, чтобы он носил там что-нибудь стоящее. А в чем дело, Майк?
— Ты что, забыл про зеленые карточки?
— А какого черта тебя так волнуют комми? У нас есть специальные службы, которые этим занимаются. Я смотрел в окно, где разгоралось утро.
— Скажи мне. Пат, сколько, по-твоему, красных вокруг нас?
— Пара сотен тысяч, думаю, — ответил он.
— А сколько человек работает в той службе, которую ты упомянул?
— Ну... может быть, несколько сотен. А что можно с этим поделать?
— Ничего... просто поэтому я и беспокоюсь.
— Ладно, забудь об этом. Дай мне знать, как ты договоришься с Ли.
— Хорошо.
— И еще, Майк... будь поосторожней, ладно? Всем журналистам хорошо известна твоя репутация, и, если кто-нибудь пронюхает, что ты работаешь на Ли, могут появиться вопросы, на которые трудно будет ответить.
— Я замаскируюсь.
Офис Ли Демера располагался на третьем этаже довольно скромного здания недалеко от Пятой авеню. Обстановка офиса, без особых претензий на роскошь, радовала только прекрасным ангельским личиком девушки-секретаря. Ее голос был так же божествен, как и ее фигурка, которую она скорее пыталась показать, чем скрыть. Но она жевала резинку, ворочая челюстями, как корова, и это сводило на нет все ее прелести.
Стеклянная стена с небольшими окошками на уровне пояса отделяла приемную от машбюро. Две девушки сосредоточенно печатали на машинках. Мне пришлось согнуться чуть ли не пополам, чтобы обратиться к ним. Одна из девушек, увидев мою неудобную позу, мило улыбнулась, встала и, открыв дверь, вышла ко мне.
Ей было чуть больше тридцати. Хорошо сшитый костюм отлично гармонировал с ее фигурой, было приятно смотреть на нее и говорить с ней. Девушка с улыбкой спросила меня:
— Чем могу вам помочь? Невозможно было быть нелюбезным.
— Мне хотелось бы увидеть мистера Демера.
— Он вас ожидает?
— Да, он передал, что хочет меня увидеть.
— Понимаю. — Она постучала карандашом по своим зубкам и немного нахмурилась. — Простите, а вы торопитесь?
— Ну, про себя я бы так не сказал. Думаю, мистер Демер торопится.
— Видите ли, у него сейчас врач. Он может немного задержаться, так что...
— Врач? — удивился я.
Девушка утвердительно кивнула, беспокойство появилось в ее глазах.
— Мистер Демер показался мне таким расстроенным сегодня утром, и я решила вызвать доктора. Последнее время шеф чувствовал себя не очень хорошо, недавно с ним случился приступ.
— Приступ чего?
— Сердечный. Несколько дней назад он имел очень неприятный разговор по телефону, после которого ему стало плохо. Он потерял сознание. Я была ужасно напугана. Вы понимаете, никогда прежде этого не случалось и...
— Что сказал доктор?
— К счастью, это был легкий сердечный приступ. Доктор рекомендовал мистеру Демеру относиться ко всему без особого волнения, но для такого темпераментного человека это почти невозможно.
— Вы сказали, что ему позвонили и телефонный разговор привел его в такое состояние?
— Уверена, что так оно и было. Анна подтвердила, что это произошло прямо после телефонного разговора.
Должно быть, звонок Оскара произвел на него гораздо более сильное воздействие, чем Пат и я могли предположить. Я собирался продолжить беседу, но дверь открылась, и на пороге появился доктор. Это был небольшого роста человек в старомодном галстуке.
Он кивком приветствовал нас обоих и с улыбкой обратился к девушке:
— Все будет прекрасно. Я оставил рецепт. Проследите за исполнением.
— Благодарю вас. Я прослежу. Ему можно принимать посетителей?
— Конечно. Мистер Демер все время думает о чем-то, что беспокоит его, и это оказывает негативное воздействие. Как только он перестанет так переживать, все будет в порядке. Всего доброго.
Доктор попрощался и ушел. Девушка повернулась ко мне с еще более очаровательной улыбкой и сказала:
— Думаю, вы можете пройти в кабинет. Но, пожалуйста, не волнуйте его.
Я улыбнулся в ответ и дал обещание. Улыбка ей очень шла. Толкнув дверь с табличкой “Демер”, я вошел в комнату.
Хозяин поднялся, приветствуя меня, но я попросил его не вставать. Лицо Демера было слегка бледным, дыхание частым.
— Вам уже лучше? Я видел доктора.
— Гораздо лучше, Майк. Мне пришлось навыдумывать ему разное, не мог же я сказать правду.
Я сел на стул рядом с ним, и он подтолкнул ко мне ящик с сигарами. От сигар я отказался и вытащил свои сигареты.
— Да, одно лишнее слово, и газеты моментально подхватят и разнесут по всему свету. Пат передал, что вы хотите видеть меня.
— Да, Майк. Он сказал мне, что у вас есть какой-то интерес.
— Все правильно.
— Вы мой политический... единомышленник?
— Откровенно говоря, я ничего не знаю о политике, кроме того, что это грязная игра, с моей точки зрения.
— Я надеюсь что-то улучшить в этом смысле. Думаю, смогу, Майк. Я действительно полагаю, что сумею. А сейчас просто боюсь.
— Из-за сердца? Он кивнул.
— Это случилось после того, как позвонил Оскар. Никогда не думал, что могу оказаться... таким слабым. Наверное, придется обо всем сказать избирателям. Было бы нечестно с моей стороны, если бы они избрали человека, который физически не может выполнять свои обязанности. — Он улыбнулся грустно и мудро. Мне стало его жаль.
— Во всяком случае, меня не интересует политический аспект происходящего.
— Действительно? Тогда что...
— Только потерянные концы, Ли. Меня беспокоит только это.
— Не совсем понимаю, но, видимо, для вас это имеет какой-то смысл.
Я отвел рукой дым в сторону от него:
— Скажите, зачем я вам нужен? Пат частично объяснил мне, остальное хочу услышать от вас.
— Да, да. Понимаете, Оскар намекал, что в любом случае у него есть документы, которые означают конец моей карьеры.