Сорняк времени

— Послушай, — рявкает человек, — мы слишком хорошо тебя знаем, и поэтому не станем взывать к твоему несуществующему чувству патриотизма. Мы также понимаем, что тебе глубоко наплевать на то, что могут значить твои знания для твоей же страны. Но запомни вот что: ты — приговоренный судом преступник. Приговор твой бессрочный. Пойди нам навстречу, и мы выпустим тебя через два года. Станешь запираться, и мы будем гноить тебя здесь до тех пор, пока твоя тупая башка не сообразит, что другого пути на волю нет. Так вот, объект — декабрь 2081 года. Ну, д а в а й!
Я вздыхаю. Я знаю, бессмысленно говорить кому-либо из них, что знание будущего бесполезно, что будущее не может быть изменено, потому что оно не было изменено, потому что оно не будет изменено. Они не воспримут тот факт, что выбор — это иллюзия, вызванная тем, что будущие области времени скрыты от тех, кто в блаженном неведении последовательно движется вдоль потока времени от одного момента к другому. Они откажутся понять, что моменты будущего времени неотличимы от моментов прошлого или настоящего времени — фиксированные, неизменные, инвариантные. Они живут в иллюзии последовательного времени. Поэтому я начинаю говорить о декабре 2081 года. Я знаю, что он не отстанет, пока я не расскажу все, что знаю о годах между нынешним моментом времени и декабрем 2150. Я знаю, что они не будут удовлетворены, потому что не удовлетворены, не были удовлетворены, не будут удовлетворены…
Поэтому я расскажу им об этом ужасном декабре, который в их будущем наступит через девять лет…
2 декабря 2150 года. Я стар, очень стар, мне сто десять лет. Мое искалеченное временем тело лежит на больничной койке между чистыми белыми простынями. Легкие, сердце, сосуды, органы — все отказываются мне служить. Только разум мой вечно неизменен, разум младенца-ребенка-юноши-мужчины-старика. Я, в некотором смысле, умираю. После этого дня, 2 декабря 2150 года, мое тело больше не будет существовать как живой организм. Для меня время после этой даты столь же пусто, как и время до 3 апреля 2040 года в другом темпоральном направлении.
В каком-то смысле я умираю. Но в другом смысле я бессмертен. Искра моего сознания никогда не погаснет. Мой разум не придет к концу, потому что у него нет ни конца, ни начала. Я существую внутри одного мгновения, которое продолжается всегда и растянуто на сто десять лет.
Представьте мою жизнь как главу в книге, книге вечности, книге без первой и последней страницы. Глава, то есть мой жизненный отрезок, занимает сто десять страниц. У нее есть начало и конец, но сама она существует столько же, сколько существует книга, бесконечная книга вечности.
Или же представьте мою жизнь в виде линейки длиной сто десять сантиметров. Линейка «начинается» на единице и «кончается» на цифре сто десять. но «начало» и «конец» относятся к длине, но не продолжительности.
Я умираю. Я всегда испытываю умирание, но никогда не испытываю смерть. Смерть — это отсутствие ощущений. Она никогда не сможет меня настигнуть.
Для меня 2 декабря 2150 года — всего лишь значимая область времени, темная стена, конечная точка, за которой все скрыто. Другая стена расположена возле 3 апреля 2040 года.
3 апреля 2040 года. Нечто внезапно обрывается, не-ничто столь же внезапно начинается. Я рождаюсь. Что для меня означает родиться? Как я могу вам рассказать? И сможете ли вы меня понять? Моя жизнь, весь отрезок в сто десять лет, возникает сразу, мгновенно. В «момент» своего рождения я одновременно нахожусь и в момент своей смерти и во всех моментах между ними. Я появляюсь из лона матери и вижу свою жизнь так, как вы видите картину или некий сложный ландшафт — весь сразу и целиком. Я вижу свое странное, странное младенчество, всю его непостижимость, когда я появляюсь на свет, уже прекрасно владея английским и не говорю на нем хорошо лишь из-за пока что недоразвитого голосового аппарата, когда, едва появившись из материнского лона, начинаю требовать, чтобы корабль, прилетевший с Тау Кита 8 сентября 2050 года был подвергнут карантину и одновременно знаю, что мои требования будут направсны, ведь они уже были напрасными, будут напрасными, уже напрасны, и зная уже в момент своего рождения, что я есть, был и буду всем тем, кем я когда-то был/есть/буду и не смогу абсолютно ничего во всем этом изменить.
Я рождаюсь, я умираю на чистых белых простынях, я в кабинете доктора Фиппса наблюдаю за посадкой корабля, я в правительственной тюрьме болтаю два года о будущем, и я же на некой лесной поляне, где растут кустики с широкими зелеными листьями и маленькими пурпурными цветками, и я срываю листья и ем их и знаю, что буду это делать делал делаю… Я появляюсь на свет и вижу застывшую картину своей жизни, цепь неизменных событий, нарисованную на неподвижном и вечном холсте времени…
Но я не просто в и ж у «картину». Я с а м картина» и я же художник, и я же стою рядом и разглядываю ее, и я же никто из них.
И я вижу неизменную область времени, которая определяет все остальное — 4 марта 2060 года. Измените ее, и вся картина растворится, а я стану жить во времени, как любой другой человек, один благословенный момент за другим, свободный от адского всезнания. Но само подобное изменение — тоже иллюзия.
4 марта 2060 года, лес неподалеку от того места, где родился. Но даже знание о том ужасе, который этот день принес, приносил и будет приносить, не меняет ничего. Я это делаю делал буду делать, потому что делал буду делать делаю…
3 апреля 2040 года, и я рождаюсь, младенец-ребенок-юноша-мужчина-старик, в правительстенной тюрьме в психиатрической клинике умираю на чистых белых простынях…
4 марта 2060 года. Мне двадцать лет. Я на лесной поляне. Передо мной небольшое растение с широкими зелеными листьями и маленькими пурпурными цветками — Темп, Сорняк Времени, что преследовал, преследует и будет преследовать меня всю мою бесконечную жизнь. Я знаю, что я делаю буду делать делал, потому что буду делать делал и делаю.
Ну как я могу объяснить? Как дать вам понять, что этот момент неизбежен, инвариантен, что хотя я знал, знаю и буду знать о его жутких последствиях, тем не менее не сделаю ничего, дабы изменить его.
Язык для этого не подходит. То, что я говорю вам — неизбежная полуправда. Все действия, которые я совершаю за свои сто десять лет, приосходят одновременно. Но даже это утверждение лишь намекает на правду, потому что «одновременно» означает «в одно и то же время», а «время», в том смысле как вы сами понимаете это слово, в моей жизни неуместно. Но давайте я объясню попроще.
Допустим, я говорю, что все действия, которые я когда-либо совершал, буду совершать или совершаю, происходят одновременно. Поэтому никакое знание, приобретенное на конкретном отрезке времени, не может повлиять на любое другое действие, совершаемое нв другом отрезке. Попробую объяснить иначе. Допустим, для меня действия и ощущения полностью независимы друг от друга. В момент своего рождения я сразу совершаю все, что мне предстоит сделать в жизни, мгновенно, слепо, в едином движении. И лишь в следующий «момент» я начинаю сознавать результаты всех этих миллиардов действий и тот ужас, который внесет в мою жизнь 4 марта 2060 года.
Или… говорят, что в момент смерти мгновенно пролетает вся его жизнь. В момент рождения передо мной мгновенно вспыхивает вся моя жизнь, но не перед глазами, а в реальности. Я не могу изменить в ней ничего, потому что любое изменение — это нечто, существующее лишь как функция взаимосвязи между различными моментами времени, а для меня же жизнь — один вечный момент длиной в сто десять лет…
И поэтому этот кошмарный момент неизменен, и выхода из него нет.
4 марта 2060 года. Я наклоняюсь, срываю кустик Темпа. Отрываю широкий зеленый лист и кладу его в рот. Вкус у него горьковато-сладковатый, отдает древесиной, неприятный. Я жую лист и проглатываю.
Темп попадает мне в желудок, переваривается, попадает в кровь, достигает мозга. В нем происходят изменения, которые даже куда более умные, чем я люди объяснить не в силах и будут бессильны это сделать, по крайней мере до 2 декабря 2150 года, за которым пустота. Мое тело остается в объективном потоке времени, взрослеет, стареет, умирает. Но разум мой абстрагируется от времени и начинает переживать все моменты как один. Это похоже на «ложную память». Из-за того, что случилось 4 марта 2060 года, я уже пережил все это за двадцать лет, прошедшие с моего рождения. И одновременно это начальная точка для моего Темп-сознания в объективном потоке времени. Но объективный поток времени не имеет отношения к тому, что происходит… Язык, сама основа мыслей, не адекватны. Еще одно объяснение: в объективном потоке времени я был нормальным человеком до того проклятого 4 марта, и проживал каждый момент предыдущих двадцати лет последовательно, в должном порядке, момент за моментом, момент за моментом…