Синеглазая Касси
Горничная чуть переместилась, загораживая собой дверной проем и пытаясь прикрыть дверь. – Как мне сказать хозяйке, кто заходил?
– Что? – Имоджен вынырнула из прошлого. – Ах да! Ее дочь.
Отлично вымуштрованная горничная лишь слегка приподняла брови.
– Мадам уехала на уикенд и должна вернуться завтра к вечеру. Она не говорила, что ждет гостью.
– Она меня не ждала. Я приехала всего на пару дней и остановилась в «Брайарвуде».
– Я передам. Всего хорошего. – И горничная с явным облегчением захлопнула дверь.
Поскольку в ближайшие часы делать было нечего, Имоджен медленно колесила по городу, узнавая, казалось бы, совершенно забытые места и, несмотря на данное себе обещание, все глубже погружаясь в воспоминания.
Транспаранты, растянутые между колоннами здания суда, возвещали о столетнем юбилее Роузмонта, корзины с цветущими растениями свисали с чугунных фонарей вдоль Мейн-стрит. Но не все изменения были связаны с празднествами: в доме судьи успела обосноваться бухгалтерская фирма, а в старом здании городской больницы разместился молодежный центр.
За железнодорожным вокзалом Мейн-стрит разветвлялась. Правая улочка огибала озеро и тянулась вдоль берега, левая вела в Листер-Медоуз.
«Трущобы», – презрительно поджав губы, вынесла приговор Сьюзен Палмер, когда пятнадцатилетнюю Имоджен пригласили сюда на день рождения. Однако Имоджен любила дружелюбных жителей Листер-Медоуз. Конечно, домики здесь были маленькие, стояли почти вплотную друг к другу, и места хватало лишь на узкие длинные садики позади них, зато не было ни заборов, ни табличек с угрозами жестоко покарать нарушителей частных владений.
Дом семейства Донелли замыкал крайнюю улочку, вспомнила Имоджен, а рядом протекал ручей. Живут ли Донелли в старом доме или переехали, Имоджен понятия не имела. Она потеряла связь со своей подругой Пэтси Донелли той осенью, когда ей исполнилось восемнадцать лет, а Джо...
О, Джо Донелли было настолько наплевать на Имоджен Палмер, что он исчез через несколько дней после того, как провел с ней ночь. Он не заслуживает ее воспоминаний.
Так почему же она повернула на восток? Туда, где когда-то «Гараж Донелли» был открыт для страждущих автомобилистов по пятнадцать часов в день без выходных? Неужели она всерьез ожидала, что мистер Донелли, как прежде, копается в очередном забарахлившем моторе, его младший сын, Шон, накачивает шины, а старший, Джо, оседлав мощный «харлей-дэвидсон», окидывает скучающим взглядом вереницу девиц, демонстрирующих свои прелести в надежде соблазнить самого красивого и любвеобильного парня городка?
Сердце у нее захолонуло: на месте гаража красовалась современная автозаправочная станция самообслуживания, принадлежащая крупнейшей нефтяной компании. Имоджен остановила машину и потерла виски. «Слава Богу, – твердо сказала она себе, – ничто больше не напоминает о нем».
Развернув автомобиль вопреки всем правилам дорожного движения – благо полицейского поблизости не оказалось, – Имоджен оставила Джо Донелли в той части своего прошлого, которую больше не собиралась ворошить, и направилась к отелю.
Роскошный номер Имоджен находился на втором этаже. Из окон открывался вид на озеро. Предпочитая насыщенный ароматами цветов бриз стерильному комфорту кондиционированного воздуха, Имоджен открыла застекленные двери и вышла на маленький балкон, нависающий над садом. Прямо под ней шумела свадьба: накрытые столы на лужайке, прелестная тоненькая новобрачная в облаке белой одежды.
Острый приступ зависти к юной женщине застал Имоджен врасплох. Она вдруг почувствовала себя старой. И ожесточенной. Странно! Любой, глядя на нее, сказал бы, что у нее есть все, имеющее значение в современном мире: она сделала карьеру, у нее есть деньги, мужчины находят ее привлекательной и она не испытывает недостатка в приглашениях. Раза два ей даже предлагали выйти замуж.
Однако душа ее была пуста. Хорошо еще, что горе со временем смягчилось, а острая сердечная боль пригасла.
Часы на здании суда пробили семь. Слишком взвинченная, чтобы ужинать в шикарном ресторане отеля, Имоджен сняла изящный льняной костюм, привезенный для встречи с матерью, надела простое хлопчатобумажное платье и босоножки. Прогулка быстрым шагом – гораздо лучше, чем плотный ужин, – поможет расслабиться и подарит спокойный сон без кошмаров.
Хотя с озера дул легкий бриз, воздух хранил дневное тепло. Скрыв большую часть лица солнцезащитными очками, Имоджен вышла из отеля и сразу свернула направо, к деревянному променаду, протянувшемуся вдоль берега озера, миновала пирс, городской пляж, затем прошла через парк и сорок минут спустя оказалась в месте, которое прежде называлось «Чайным садом Роузмонта».
Как и многие другие достопримечательности города, этот сад претерпел изменения. Старые пластмассовые столы и стулья сменились удобной плетеной мебелью и вязаными ковриками. Вместо лепешек, домашнего клубничного джема и чая – разнообразные охлажденные супы, салаты и модные итальянские блюда.
– Имоджен Палмер, ты ли это прячешься за солнечными очками?
Имоджен вздрогнула и оглянулась. Пэтси Донелли! Из-за столика у ограды поднималась Пэтси Донелли, такая же черноволосая, как брат, и с такими же ярко-синими глазами.
Пэтси по-своему истолковала молчание Имоджен.
– Имоджен, это же я, Пэтси Донелли! Неужели ты меня совсем забыла?
– Конечно нет, – еле слышно проговорила Имоджен. – Просто удивилась, увидев тебя здесь, вот и все.
Хотя ответу Имоджен явно недоставало энтузиазма, Пэтси предпочла это не заметить. Приглашая Имоджен за свой столик, она выдвинула еще один стул.
– Нечему удивляться. В конце концов, на столетие Роузмонта народ со всех концов страны собирается. Я просто первая в череде знакомых лиц, с которыми ты столкнешься. Джо тоже приехал. А ты надолго к нам?
– Нет, ненадолго, – выдавила Имоджен, с трудом подавив порыв броситься прочь и, покидав вещи в чемодан, мчаться в аэропорт. Там она вскочила бы в первый же самолет, летящий на запад, и только тогда перевела бы дух.
Взмахом руки Пэтси подозвала официанта и попросила принести еще один бокал, затем выжидательно посмотрела на Имоджен.
– Расскажи о себе. Ты замужем? А дети есть?
– Нет. – Ответ прозвучал почти резко, но Имоджен никак не могла переварить известие о том, что Джо Донелли в городе. Она не сможет встретиться с ним. Она этого просто не переживет. Вот так! Не переживет! Мало того, что он, как черт из табакерки, все время выскакивает в ее воспоминаниях, не хватало еще встретить его на самом деле.
Пэтси перегнулась через столик. Озабоченные морщинки прорезали ее хорошенькое оживленное личико.
– Имоджен, я тебя чем-то обидела?
Имоджен постаралась взять себя в руки.
– Нет, нет. Просто я удивилась, что ты меня помнишь.
Это заявление нельзя было назвать совершенно идиотским. До тринадцати лет ее учила гувернантка, а потом, если бы мать настояла на своем, она поехала бы в какой-нибудь дорогой пансион. Однако Имоджен выклянчила у отца разрешение посещать среднюю школу Роузмонта, хотя никогда не чувствовала себя там своей. Круг ее друзей ограничивался несколькими девочками, которых ее мать считала достойными общения с представительницей рода Палмеров. Имоджен хватило бы пальцев одной руки, чтобы пересчитать всех, кому дозволялось пересечь границы «Укромной Долины» и поиграть в теннис или окунуть аристократические ножки в бассейн.
Хотя Пэтси Донелли была одной из лучших подруг Имоджен, она не соответствовала строгим стандартам Сьюзен и не бывала у нее в доме.
– Не помнить тебя? – Пэтси ухмыльнулась и жестом попросила официанта наполнить оба бокала из открытой бутылки вина, стоявшей на столике. – Мы все благоговели перед тобой, мечтали стать такими, как ты. Ты была... – Пэтси осеклась и замахала обеими руками, словно призывая на помощь ангелов. – Ты была принцессой. Таинственной, непостижимой. Вот почему...
– Продолжай! – Заинтригованная неожиданно воцарившимся неловким молчанием, Имоджен наклонилась к Пэтси. – Что ты собиралась сказать?