Мой друг – невидимка

Я сделал круг для разминки. Я бежал быстро и размеренно. Я был хорошо подготовлен и уверен в себе.
В эстафете должны были участвовать три человека из команды.
Начинал Джед. Джед – классный бегун. Он высокий и тощий и просто летит семимильными шагами.
Следующим бежал я и передавал эстафету Роксанн. Мы были самыми быстрыми бегунами во всей седьмой параллели.
Мы не могли проиграть.
Забег должен был вот-вот начаться. Я все время подпрыгивал, чтобы мышцы оставались разогретыми.
Кинув взгляд на трибуны, я увидел, что кое-кто из ребят указывает в мою сторону и хихикает.
– О не-ет! – простонал я. Я догадывался, что они обсуждали: моего друга-невидимку.
«После пробега ты сдержишь слово, которое дал себе утром, – сказал я себе, – и отплатишь Роксанн – чего бы это ни стоило».
Я весь напрягся.
«Расслабься. Расслабься», – убеждал я себя, наклоняясь вперед и растирая ноги.
– Ты готов, Сэмми? – Джед ударил пятерней. – Не подведи!
– Готов! – ответил я.
Но я не мог прекратить думать о ребятах на трибунах: о тех, которые смеялись при одном моем появлении.
И я никак не мог выбросить из головы мисс Старклинг, которая подняла меня на смех.
И мысль о библиотекарше не давала мне покоя: она обращалась со мной как с помешанным.
Мышцы еще более напряглись.
Я пытался сосредоточиться. Сконцентрироваться на том, чтобы отогнать все эти мысли прочь.
Я стал делать упражнения для разогрева. Мышцы немного расслабились. Я почувствовал себя лучше.
Судья занял свое место на поле.
Джед, Роксанн и я выстроились по правилам забега.
Шесть команд из других школ тоже приготовились. Все ждали сигнала судьи.
По его свистку первый участник обежит трек и передаст эстафету следующему.
Я не отрываясь смотрел на судью. Сердце в груди колотилось. Я сделал глубокий вдох. Еще один…
Раздался свисток.
Эстафета началась! Когда Джед сорвался с места, с трибун понеслись приветственные крики. Он бежал быстрее чем когда-либо. Потрясающе!
Роксанн и я подбадривали его:
– Давай, Джед! Дава-ай!
Джед добежал до половинной разметки раньше всех остальных и устремился к финишу. Он практически летел по воздуху, вытянув вперед руку с эстафетной палочкой. Вытянув так, чтобы я мог ее перехватить и побежать.
Я слышал отзвук его кроссовок, ударяющих по земле. Клубы пыли поднимались за ним. Лицо его было красным, глаза – широко раскрыты.
До меня оставалось несколько футов.
Я приготовился к бегу.
Я вытянул раскрытую ладонь.
Джед протянул свою руку.
Я перехватил эстафету. Крики с трибун перешли в рев.
«Мой забег! – промелькнуло у меня в голове. – БЕГИ!»
 
16
Кроссовки колотили по треку. Я энергично работал руками, зажав палочку в правой руке.
Наклонившись вперед, я бежал ритмичными огромными шагами. Быстро. Быстрее чем когда-либо.
Выкрики гремели в ушах: «Давай, Сэмми! Давай! Давай! Давай!»
Это заставляло меня бежать еще быстрее.
Во мне все ликовало.
Не сбавляя темпа, я кинул взгляд через плечо.
Я был далеко впереди своих соперников.
Вот я поравнялся с половинной разметкой и понесся вперед. Мы выиграем! Да!
Я уже приближался к разметке третьей четверти и даже не начал выдыхаться. Мои соперники все еще боролись между собой далеко позади.
Я бежал, устремившись всем корпусом вперед, со всей силой отталкиваясь от твердого трека.
Вдруг у меня перехватило дух: я почувствовал, как чья-то рука ухватила меня за плечо.
Другая рука вцепилась мне в запястье.
– Эй! – вскрикнул я.
И тут до меня дошло, чьи это проделки.
– Брент, отойди! Что ты делаешь? – завопил я.
– Я собираюсь тебе помочь выиграть! – крикнул он, задыхаясь. – Я хочу доказать тебе, что я настоящий друг! Смотри!
И, прежде чем я понял, что происходит…
Прежде чем смог остановить его… земля ушла из-под ног, и я полетел!
 
17
– Нет! Прекрати! Опусти меня! Опусти меня! – кричал я.
Но он не обращал никакого внимания на мои призывы. Он оторвал меня от земли.
Он успел протащить меня с полметра по воздуху, когда я почувствовал, что Брент споткнулся.
– Отпусти! Отпусти! – вопил я. Судорожно размахивая руками, я пытался сохранить равновесие. Я лягался, чтобы освободиться от объятий Брента.
Шлепнувшись на землю, я издал сердитый вопль.
Сильно ударившись коленями и локтями, я в довершение с размаху стукнулся головой об острый гравий.
Эстафетная палочка выскользнула из моей руки. Подняв глаза, я с ужасом смотрел, как она катится по полю.
– О-о-о-ох!
– Извини, Сэмми, – раздался вблизи голос Брента. – Я ведь хотел помочь, но споткнулся.
Я поднял голову – и как раз вовремя, чтобы заметить остальных участников, пробегавших мимо меня.
Мы проигрывали. С большим разрывом.
Я поискал глазами Роксанн и Джеда. Они смотрели на меня, разъяренно грозя кулаками.
Я сел. Мои локти были изрезаны, колени разбиты в кровь.
– Брент! Ты же меня подставил! – рассвирепел я.
– Я только пытался помочь, – повторил он.
Еще один бегун пронесся мимо меня. Из-под его кроссовок вылетел целый заряд гравия и грязи. ПАФ! – прямо мне в глаза.
Я ощутил руку, вытирающую грязь с моего лица.
Я с силой отпихнул Брента.
– Ой! – вскричал он. – Эй, ты совсем не умеешь проигрывать. Ведь выигрыш – это еще не все в жизни!
С опущенной головой я побрел с поля. Когда я проходил мимо трибун, некоторые ребята из моей школы зашикали.
В основном меня приветствовали болельщики других команд, да и то слабо.
Я приближался к Роксанн и Джеду под их испепеляющими взглядами.
Джед не сказал ни слова: он был слишком зол, чтобы говорить.
Роксанн, напротив, не могла сдержаться.
– Как ты мог, ты, глупый, неуклюжий кретин! – завизжала она. – Мы могли бы выиграть! Ты продул! Ты на самом деле все запорол!
– Но я не виноват, – закричал я. – Это все невидимка!
Ох, этого-то как раз и нельзя было произносить.
– Лучше бы ты сам стал невидимкой! – с отвращением выкрикнула Роксанн.
Мне и самому хотелось исчезнуть. Это был самый черный день в моей жизни.
Может быть, кому-то другому было бы в радость иметь друга-невидимку. Но мне сейчас совсем не весело.
«Надо как-то разделаться с Брентом, – решил я. – Я должен немедленно что-нибудь предпринять».
 
18
– Ну давай, Сэмми! Сделай милость! Измерь меня! – Симон совал рулетку мне в лицо.
– Говорю тебе, Симон, со вчерашнего дня ты не вырос. А теперь – отстань!
Я только что вошел в дом, вернувшись с ужасающего позорища. Определенно я был совсем не в настроении измерять Симона.
– Мой проект неудачный. – Симон опустил глаза. – Абсолютно проигрышный.
Трудно было не посочувствовать Симону: он ведь так серьезно относился к своей научной разработке.
Я попытался подбодрить его.
– Симон, мы просто не растем с такой скоростью, – сказал я. – Может быть, тебе следует изучить что-либо другое. Как насчет замеров щенка? Щенки быстрее растут. Гораздо быстрее.
– Но у нас нет щенка, – возразил Симон.
– Как насчет Брута? Ты можешь измерять Брута, – сказал я, подталкивая Симона к двери.
– Брут уже перестал расти, – захныкал Симон. – Ты же знаешь. Он слишком стар.
– Я подумаю, – сказал я ему. – Постараюсь что-нибудь придумать для твоих измерений. Но мне надо сосредоточиться – в одиночестве.
Я легонько вытолкнул Симона из комнаты и закрыл дверь.
И бросился на кровать, зарылся с головой в одеяло.
Мне хотелось исчезнуть.
Я никого не хотел видеть: ни Роксанн, ни свою учительницу, ни библиотекаршу. Никого из всего седьмого класса.