Второе признание

Постояв минутку, я счел нужным сообщить:
— Мы там наверху слоняемся без дела.
— Знаю, — буркнул он, не поднимая головы.
Это явно означало, что разговор окончен, и я закрыл дверь с другой стороны. Гостиная не подавала никаких признаков жизни, и на западной террасе в поле моего зрения или слуха не попадал никто. В комнате для игр, что находилась на пролет ниже, свет не горел, я повернул выключатель, но собратьев но разуму не обнаружил. Вернувшись наверх, я доложил обстановку Вулфу:
— Кругом пустыня, если не считать Сперлинга, по-моему, он трудится над завещанием. Вы их так напугали, что все разбежались по углам.
— Который час?
— Девять часов двадцать две минуты.
— Она сказала «перед сном». Позвони Фрицу.
Мы говорили с Фрицем всего час назад, но, с другой стороны, какого черта, фирма платит, поэтому я подошел к аппарату, что стоял на столике между кроватями, и вызвал Фрица. Ничего нового он не сообщил. Энди Красицкий и еще пять человек дружно вкалывают на крыше, оранжерея в основном уже застеклена и утреннюю погоду — или непогоду — должна выдержать. Теодор еще полностью не оправился, но отобедал с аппетитом… ну и так далее.
Я повесил трубку, передал донесение Вулфу и добавил:
— Между прочим, вам не кажется, что весь этот ремонт — разбазаривание денег нашего клиента? Если Гвен решит потребовать от нас доказательств и нам придется уйти в подполье, какая разница, будет застеклена оранжерея или нет? В лучшем случае вы туда попадете через несколько лет, а то и не попадете вовсе. Я, кстати, заметил, что себе вы оставили путь к отступлению, равно как и Сперлингу, а обо мне почему-то запамятовали. Вы просто сказали, что о расположении штаба боевых действий будет знать только мистер Гудвин, а его мнения спросить не изволили. А если он решит, что он не такой тщеславный, как вы?
Вулф, отложивший книгу Лауры Хобсон, чтобы послушать конец моего разговора с Фрицем, и взявший ее снова, окинул меня хмурым взглядом.
— Ты в два раза тщеславнее меня, — грубовато буркнул он.
— Да, но действия могут быть противоположные. Вдруг я такой тщеславный, что не захочу рисковать. Не захочу лишать других того, что является причиной моего тщеславия.
— Пф. Я хорошо тебя знаю?
— Да, сэр. Так же хорошо, как и я вас.
— Тогда нечего трясти у меня перед носом красной тряпкой. Как я могу замыслить такой план, не полагаясь полностью на тебя?
И он снова уткнулся в книгу.
Я знал, что отвесил мне комплимент и я должен засиять от удовольствия, поэтому я кинулся на кровать и воссиял. Все это мне не нравилось и Вулфу, я видел, не нравилось тоже. У меня возникло дурацкое ощущение: все мое будущее зависит от решения хорошенькой веснушчатой девушки, в принципе я не против хорошеньких девушек, с веснушками или без, но это было чересчур. Вулфа я не винил — что еще он мог сделать? Я притащил из гостиной несколько свежих журналов, но посмотреть их не удалось: я все лежал и думал, может, пойти поохотиться за Медлин и науськать ее, пусть как-то повлияет на сестру, — и тут зазвонил телефон. Перекатившись по кровати, я снял трубку.
Это была одна из служанок, она сказала, что кто-то звонит мистеру Гудвину. Я поблагодарил и тут же услышал знакомый голос:
— Привет, Арчи?
— Точно, он самый.
— Говорит твой друг.
— Слышу, что говорит. Сейчас попробую угадать. Тут с телефонами не все прости. Я сейчас в спальне, с мистером Вулфом. Когда я снимаю трубку, сразу могу звонить в город, но на твой звонок трубку сняли внизу.
— Ясно. Я сижу и смотрю на индейца, который держит бумаги. Я вышел погулять, но народу не протолкнешься, поэтому я решил прикатиться и приехал сюда. Жаль, что ты не смог прийти на свидание.
— Мне тоже. Но, если будешь сидеть и не рыпаться, может, я еще вырвусь. Договорились?
— Договорились.
Я повесил трубку, поднялся и подошел к Вулфу.
— Сол куда-то пошел, обнаружил слежку, оторвался от хвоста и приехал к нам, чтобы об этом рассказать. Он сейчас звонил от нас. Какие предложения?
Вулф закрыл книгу, заложив страницу собственным пальцем.
— Кто сел ему на хвост?
— Вряд ли знает, во всяком случае, не сказал. Вы все слышали.
Вулф кивнул и задумался.
— Ехать придется далеко?
— Как-нибудь выдержу, даже в темноте. До Чаппакуа — семь минут, до Маунт Киско — десять. Дополнительные указания будут?
Вулф ограничился тем, что раз Сол сидит у нас, пусть себе и сидит, пока не позвоним. На том мы и расстались.
Из дому я вышел через западную террасу — это был кратчайший путь к кустарнику, за которым я оставил машину, — убедившись на сей раз, что жизнь в доме все-таки теплилась. В гостиной Пол и Конни Эмерсон смотрели телевизор, а Уэбстера Кейна я застал на террасе, он там просто прогуливался. Махнув им на ходу рукой, я вышел.
Ночь была темная, наплывавшие облака стерли с неба звезды, но ветер уже утихомирился. Я вел машину в Чаппакуа, не мешая мозгу заниматься бесполезным делом: высчитывать, кто же мог сесть на хвост Солу — полиция штата, города, А, В, С или Д? В магазине я зашел в телефонную будку и позвонил Солу, но прояснить положение не удалось. Сол знал только, что хвост был незнакомый и оторваться от него было не просто. Солу Пензеру задавать дополнительные вопросы по поводу «отрыва» не имело смысла, а коли никаких других новостей у него не было, я предложил ему располагаться поудобнее в одной из гостевых комнат, а сам выпил бутылочку «лимки», вернулся к машине и поехал назад, к Стоуни Эйкрз.
Медлин тем временем присоединилась к парочке в гостиной, или, скажем так, когда я вернулся, она была там. Она поднялась мне навстречу — ее большие темные глаза были широко открыты, но производить впечатление она явно не собиралась. Ей сейчас было явно не до флирта.
— Где вы были? — спросила она.
Я ответил, что в Чаппакуа, ездил позвонить. Она взяла меня под руку и увлекла за собой через дверь в коридор, там повернулась ко мне и спросила:
— Вы видели Гвен?
— Нет. А где она?
— Не знаю. Но, наверное…
Она смолкла. Я тут же вступил:
— Я думал, она забилась куда-нибудь в угол и пытается принять верное решение.
— А вы не пробовали с ней поговорить?
— Интересное дело, — я слегка возмутился. — Я даже не слизняк, а только работаю на слизняка. Станет она со мной разговаривать!
— Да, вы правы, — Медлин заколебалась. — После обеда она сказала отцу, что объявит ему о своем решении, как только сможет, и ушла в свою комнату. Я поднялась к ней, хотела поговорить, но она меня выставила, и она пошла в комнату мамы. Потом вернулась к Гвен, она меня немножко послушала, а потом сказала, что ей надо выйти из дому. Мы вместе спустились в холл, и она вышла через заднюю дверь. Я снова поднялась к маме, а когда спустилась и увидела, что вас нет, решила, что вы вместе.
— Ничего подобного, — я пожал плечами. — Может, ей трудно было найти ответ в четырех стенах, и в его поисках она вышла на воздух? В конце концов, она сказала «перед сном», а сейчас еще нет одиннадцати. Дайте ей время. А пока вам надо успокоиться. Может быть, партию в бильярд?
Мое предложение осталось без внимания.
— Вы не знаете Гвен, — заявила она.
— В общем, вы правы, не знаю.
— Головой ее бог не обидел, но наделил ослиным упрямством. Она как отец. Если бы он к ней не приставал, она, возможно, рассталась с Луисом давным-давно. Но теперь… мне страшно. Наверное, наш Ниро Вулф сделал все, что мог, но он оставил лазейку. Отец нанял его, чтобы тот нашел что-то порочащее Луиса, и тогда Гвен не вышла бы за него. Так?
— Так.
— По словам Ниро Вулфа, возможны четыре варианта. Либо он отказывается от этой работы, либо отец расторгает с ним договор, либо Гвен верит в то, что он сказал про Луиса, и расстается с ним, либо Вулф продолжает расследование и представляет доказательства. Но возможен еще один вариант. Вдруг Гвен сбежит с Луисом и выйдет за него замуж? В таком случае расследование тоже придется прекратить, верно? Ведь отец не захочет, чтобы Вулф собирал улики против мужа Гвен. По крайней мере, Гвен могла подумать именно так. — Пальцы Медлин вцепились в мою руку. — Мне страшно! Наверное, она умчалась встретиться с ним!