Алмазный век, или Букварь для благородных девиц

– Значит, вам придется еще и внести в Букварь необходимые изменения – мы можем обойтись без тех частей, где требуется большое рактерское участие, а в отдельных случаях найти собственных рактеров, – сказал судья Ван.
– Это осуществимо. Я могу встроить генератор голоса, что хуже, но сойдет. – Здесь Джон Персиваль Хакворт, почти не задумываясь, не просчитывая последствий, придумал финт и протащил под локаторами судьи, доктора Икс и остальных присутствующих, лучше кого другого способных распознать ложь. – Раз уж я этим займусь, я мог бы, если суд пожелает, – продолжал он почти раболепно, – изменить содержание, чтобы оно больше соответствовало уникальным культурным требованиям ханьского читателя. Но это займет время.
– Отлично, – сказал судья Ван. – Все удары, кроме одного, назначаются условно, с тем, чтобы осужденный внес указанные изменения. Что до десятилетнего срока заключения, в этом округе, по причине его малых размеров, к сожалению нет тюрьмы, так что после удара палкой осужденный будет временно выпущен на свободу. Однако уверяю вас, мистер Хакворт, срок вы так или иначе отбудете.
Весть, что сегодня же он будет дома, подействовала на Хакворта, как хороший глоток опиумного дыма. Экзекуция прошла быстро; он не успел толком испугаться, что оказалось к лучшему. Удар вызвал болевой шок. Чан отвязал обмякшее тело от крестовины и отнес на жесткую койку, где Хакворт минут пять пролежал в полубессознательном состоянии. Ему принесли чая – прекрасного кимуна с отчетливым ароматом лаванды.
Затем его без лишних слов препроводили из Срединного государства на улицы Прибрежной Республики, до которых во все это время можно было докинуть камнем, но которые с тем же успехом могли находиться за тысячи миль и лет. Хакворт прямым ходом направился к общественному матсборщику, семеня на широко расставленных ногах и чуть пригибаясь при ходьбе. Здесь он собрал средства первой помощи: болеутоляющее и гемокулы, которые вроде бы ускоряют заживление ран.
Мысли о второй части приговора и том, как она может осуществиться, пришли только на дамбе, когда он быстро катил на мотороликах, и ветер, проникая в штаны, жег ровную, словно от фрезы, рваную рану на ягодицах. На этот раз его окружал эллипсоидальный строй маленьких, с осу, аэростатиков, которые тихо и невидимо жужжали в воздухе, готовые броситься на любого обидчика.
Это оборонительная система, которую он с такой гордостью создавал, казалось теперь смешной. Да, она отразит уличное нападение. Однако он нечувствительно соскользнул из плоскости мелкой шпаны в царство сил, таким, как Джон Персиваль Хакворт, почти неведомых, а если и замечаемых из его сферы, то лишь по возмущениям в размеренном ходе ничтожных предметов и лиц, случайно проносящихся по соседству. Теперь оставалось падать по предначертанной траектории. Мысль это успокаивала не в пример всему, слышанному за последние много лет. Он вернулся домой, поцеловал спящую Фиону, собрал в МС еще лекарства, второй раз обработал рану, закрыл ее пижамой и юркнул под одеяло. Темное тепло, идущее от Гвендолен, затянуло его, и он уснул, забыв даже помолиться.
 
Новые сказки из Букваря; история Динозавра и Самбо; Нелл узнает кое-что об искусстве самообороны; мать Нелл обретает и теряет достойного ухажера; Нелл дает отпор драчуну
Она любила всех четверых своих спутников, но особенно – Динозавра. Сперва она немного его боялась, а потом поняла, что он, такой яростный в бою, защищает ее и любит. Ей нравилось расспрашивать его о старых временах до Вымирания, и о том, как он учился у мыша Самбо. Кроме меня, были и другие ученики...сказала книга голосом Динозавра, когда Нелл уселась в пустом уголке игровой.
...В то время еще не было людей, но уже появились обезьяны, и раз к нашей пещере пришла одна маленькая обезьянка-девочка. Она была очень одинокая, и Самбо пригласил ее зайти. Я удивился, ведь я думал, что он любит одних воинов. Обезьянка увидела меня и окаменела от страха, но Самбо бросил меня через плечо и еще несколько раз об стенку, чтобы показать, какой я ручной. Он принес ей плошку супа и спросил, почему она бродит по лесу одна-одинешенька. Обезьянка, которую звали Белоснежка, объяснила, что мама и мамин дружок столкнули ее с семейного дерева и велели часа два покачаться на лианах. Однако большие обезьянки захватили все лианы и не пускали Белоснежку, тогда она пошла в лес, искать, кто бы с ней поиграл, заблудилась и вот, случайно вышла к пещере Самбо.
– Можешь оставаться у нас, сколько захочешь, – сказал Самбо. – Мы здесь только и делаем, что играем, так что давай с нами.
– Но мне надо домой, – пожаловалась Белоснежка, – не то мамин дружок меня отлупит.
– Тогда я покажу, как пройти от твоего дерева к моей пещере и обратно, – сказал Самбо, – а ты приходи к нам играть всякий раз, как мама отошлет тебя прочь.
Мы с Самбо проводили Белоснежку к ее семейному дереву. На обратном пути я сказал Самбо:
– Учитель, я не понимаю.
– Что тебя тревожит? – спросил Самбо.
– Ты – великий воин, я учусь, чтобы стать великим воином. Разве в твоей пещере есть место для маленькой девочки, которая ищет только забав?
– Мне решать, кто станет, а кто не станет воином, – сказал Самбо.
– Но мы так заняты тренировками и упражнениями, – упорствовал я. – Будет ли у нас время играть с девочкой в обещанные игры?
– Что такое игра, как не тренировка, наряженная в яркое платье? – сказал Самбо. – Притом же и без моих наставлений ты весишь десять тон, пасть у тебя – ворота, зубы – мясницкие ножи, и вся тварь, за исключением меня, в страхе бежит от одного звука твоих шагов; не к лицу тебе завидовать одинокой маленькой девочке.
Я очень устыдился, и, когда мы вернулись, семь раз кряду подмел пещеру, хотя Самбо меня даже не просил. Дня через два Белоснежка пришла к пещере, очень-очень одинокая, и мы оба постарались ее приветить. Самбо стал играть с ней в некоторые особенные игры, который ей так понравились, что она стала приходить еще, и, хотите верьте, хотите нет, через два года так навострилась, что не хуже Самбо бросала меня через плечо.
Нелл засмеялась, представив, как маленькая девочка кидает через плечо динозавра. Она перелистнула страницу назад и прочла последний кусок более внимательно.
Дня через два Белоснежка пришла к пещере, очень-очень одинокая, и мы оба постарались ее приветить. Самбо пошел на кухню и приготовил ей особую еду из риса, рыбы и овощей, да еще проследил, чтобы она съела все, до последней крошки. Потом он стал играть с ней в особенные игры, которые назывались "колесики".
На соседней странице возникла иллюстрация. Нелл узнала открытую площадку перед пещерой Самбо. Сам он сидел на высоком камне и направлял Динозавра и Белоснежку. Динозавр пытался пройтись колесом, но крохотные ручки не удержали тяжелой головы, и он шмякнулся лицом в землю. Потом попробовала Белоснежка, и у нее получилось отличное колесо.
Нелл тоже попробовала. Сначала было странно, потому что весь мир тут же начал вращаться. Она взглянула на картинку и увидела, что Белоснежка делает в точности те же ошибки. Самбо слез с камня и объяснил ей, как держать тело и голову в одной плоскости. Нелл послушалась совета и попробовала еще раз. На этот раз вышло лучше. Еще не кончилось время прогулки, а она уже могла пройтись колесом через всю площадку. Когда она вернулась к своим дверям, мама пустила ее не сразу, и Нелл еще немного поколесилась в коридоре. Наконец мама открыла дверь, увидела, что Нелл собрала на волосы и туфли песок со всей игровой площадки, отшлепала ее и отправила спать голодной.
На следующее утро Нелл подошла к МС и попросила еду, которую Самбо сделал для Белоснежки. МС сказал, что рыбу приготовить не может, а может наносурими  21, а это тоже вроде рыбы. Рис он делать умеет, а вот овощи – никак. Вместо овощей он дал ей зеленую пасту, которую надо было есть ложкой. Нелл сказала МС, что это – белоснежкина еда, и теперь ей готовить только такую. С тех пор МС всегда знал, что ей подать.