Алмазный век, или Букварь для благородных девиц

– Извините, что ворвались, – сказала Рита, – но мы звонили, а вы не слышали.
– Меня это не смущает, – произнес констебль Мур не очень убедительным тоном. – Вот почему я не живу там. – Он указал вверх, в сторону Новоатлантического анклава. – Просто пытался проследить корневую систему какого-то инфернального ползучего растения. Боюсь, что это кудзу.
При этих словах констебль сузил глаза, и Нелл, не знавшая, кто этот кудзу, заподозрила, что если кудзу можно изрубить, сжечь, задушить, запугать или взорвать, то недолго ему благоденствовать в саду у констебля Мура.
– Могу я соблазнить вас чаем? Или, – он обернулся к Нелл, – горячим шоколадом?
– Охотно бы, но я не могу задерживаться, – сказала Рита.
– Тогда позвольте вас проводить, – сказал констебль Мур, вставая. Рита немного опешила от такой резкости, но через мгновение была уже за дверью и ехала на Скорлупке к мельнице.
– Замечательная дама, – говорил констебль Мур из кухни. – Крайне любезно с ее стороны было о тебе позаботиться. Да, очень достойная дама. Возможно, не из тех, кто хорошо ладит с детьми. Особенно со странными.
– Я буду жить здесь, сэр? – спросила Нелл.
– В садовом домике, – сказал констебль, входя с дымящимся подносом и кивая на стеклянную дверь. – Пустует уже некоторое время. Для взрослого тесноват, ребенку – в самый раз. Убранство этого дома, – добавил он, оглядывая комнату, – не вполне годится для юного поколения.
– Кто этот страшный дядя? – спросила Нелл, указывая на картину.
– Гуань-ди. Император Гуань. Бывший полководец по имени Гуань Юй. Он не был императором, но стал китайским богом войны, и ему пожаловали императорский титул уже посмертно, из уважения. Страшно уважительные, эти китайцы – это их лучшая и худшая черта.
– Как может человек стать богом? – спросила Нелл.
– Живя в крайне прагматическим обществе, – подумавши, ответил констебль Мур и дальше объяснять не стал. – Кстати, книга при тебе?
– Да, сэр.
– Ты не носила ее через границу?
– Нет, сэр, как вы сказали.
– Хорошо. Умение исполнять приказы – ценное качество, особенно когда живешь со старым служакой. – Видя, что личико у Нелл стало ужасно серьезное, он запыхтел и состроил досадливую мину. – Запомни, это не имеет никакого значения! У тебя высокие покровители. Просто мы немного подстраховываемся.
Констебль Мур принес Нелл какао. Ей была нужна одна рука для чашки и другая для блюдца, поэтому она вынула палец изо рта.
– Что у тебя с рукой?
– Поранилась, сэр.
– Дай-ка глянуть. – Констебль взял ее руку в свою, отодрал большой палец от ладони. – Хорошо рассадила. Недавно?
– Я порезалась о вашу саблю.
– Сабли, они такие, – рассеянно сказал констебль, свел брови и повернулся спиной к Нелл.
– Ты не плакала, – сказал он, – и не жаловалась.
– Вы отняли эти сабли у грабителей? – спросила Нелл.
– Нет... это было бы сравнительно легко, – ответил констебль Мур. Он некоторое время в раздумье смотрел на Нелл. – Знаешь, мы с тобой отлично поладим, – промолвил он. – Погоди, я схожу за аптечкой.
 
Деятельность Карла Голливуда в театре "Парнас"; разговор над молочным коктейлем; как работает система телекоммуникаций; Миранда понимает тщетность своих желаний
Миранда нашла Карла Голливуда в пятом ряду партера с большим листом умного ватмана в руках – он чертил блок-диаграмму следующего живого спектакля. Похоже, он снабдил ее системой перекрестных ссылок на сценарий: протискиваясь между рядами, Миранда слышала голоса, механически читавшие реплики, а, подойдя ближе, увидела кружочки и крестики, отмечающие движения актеров.
По краям схемы были нарисованы маленькие стрелочки, направленные к середине, и Миранда догадалась, что это – софиты, установленные на балконах, и Карл их программирует.
Она покрутила занывшей шеей и взглянула на потолок. Там водили хоровод ангелы, или музы, или как их называют, в сопровождении нескольких купидончиков. Миранда подумала о Нелл. Она всегда думала о Нелл.
Карл дошел до конца явления и остановился.
– Ты что-то хочешь спросить? – рассеянно произнес он.
– Я наблюдала за тобой из ложи.
– Сачковала, значит, вместо того, чтобы зарабатывать нам деньги?
– Где ты всему этому выучился?
– Чему? Режиссуре?
– Нет. Как программировать свет и все такое.
Карл поднял глаза.
– Может, тебя это удивит, – сказал он, – но я всему учился сам. Практически никто больше не ставит живых спектаклей, и нам приходится разрабатывать собственную методику. Весь софт я изобрел сам.
– Ты изобрел маленькие юпитеры?
– Нет. Я не такой дока в нанотехнологии. Их сделал мой лондонский знакомый. Мы тогда махнулись – мои софт на его железо.
– Я бы хотела пригласить тебя в ресторан, – сказала Миранда, – чтобы ты мне объяснил, как все это работает.
– Ты многого хочешь, – сказал Карл, – но я согласен.
– Тебе что, рассказать с самого начала, с машины Тьюринга? – Карл явно подначивал. Миранда решила не обижаться. Они сидели в красном виниловом уголке, в ресторане недалеко от Банда. Обстановка, похоже, должна была изображать американский обед в канун убийства Кеннеди. Китайские битники – типичные м#олодцы из Прибрежной Республики, с дорогими стрижками и в шикарных костюмах – сидели на вращающихся табуретах у стойки, потягивали шипучку и скабрезно улыбались входящим женщинам.
– Наверное, да, – ответила Миранда.
Карл Голливуд рассмеялся и покачал головой.
– Я сострил. Тебе придется точно объяснить, что ты хочешь узнать. С чего мы так заинтересовались программированием? Разве нам мало просто с него кормиться?
Миранда мгновение молчала, зачарованная отблесками света на старинной хромированной урне.
– Это связано с принцессой Нелл? – спросил Карл.
– А что, настолько очевидно?
– Ага. Так чего ты хочешь?
– Я хочу знать, кто она. – Миранда выразилась как можно мягче. Ей не хотелось осложнять дело, вываливая на Карла свои переживания.
– Ты хочешь вычислить клиента, – сказал Карл.
В таком переводе это прозвучало ужасно.
Карл с силой втянул молочный коктейль, глядя через плечо Миранды на бегущие по Банду машины.
– Принцесса Нелл – маленькая девочка, верно?
– Да. Я бы сказала, ей лет пять-семь.
Карл поймал ее взгляд.
– Ты и это можешь определить?
– Да, – отвечала Миранда тоном, запрещающим дальнейшие расспросы.
– Значит, по счетам платит не она. Кто-то другой. Тебе надо выйти на него, а через него – на Нелл. – Карл снова отвел глаза, покачал головой и безуспешно попытался присвистнуть заледенелыми губами. – Невозможно уже первое.
Миранда вздрогнула.
– Как-то уж очень категорично. Я ожидала услышать "сложно" или "дорого", но...
– Нет, невозможно. Или, – Карл задумался, – правильнее будет сказать "астрономически невероятно". – Он с легкой тревогой смотрел, как Миранда меняется в лице. – Связь нельзя просто проследить назад. Коммуникация работает не так.
– Как же она работает?
– Глянь в окно. Не на Банд, на Яньаньский проспект.
Миранда повернулась к большому окну, частично закрашенному рекламой Кока-Колы и фирменных горячих блюд. Яньаньский проспект, как большинство Шанхайских магистралей, от витрин до витрин заполняли люди на велосипедах и мотороликах. Во многих местах движение было такое плотное, что быстрее оказывалось идти пешком. Несколько автомобилей блестящими валунами застыли в вялом буром потоке.
Зрелище было настолько привычное, что Миранда попросту ничего не увидела.
– Куда смотреть?
– Видишь, они все что-то несут. Никто не едет пустым.
Карл был прав. У каждого имелся хотя бы один пластиковый пакет. Многие, особенно велосипедисты, были нагружены тяжелее.
– Теперь попробуй удержать этот образ в голове и подумай, как организовать глобальную телекоммуникационную сеть.
Миранда рассмеялась.
– Не могу. Подготовка не та.