Последний вампир

– Банально, дорогой.
– Имеется в виду президент враждебной делу мира во всем мире вражеской корпорации. Злобный президент преступной фирмы ошибся в оценке крутизны нашего кадрового разведчика, что его, злодея иностранного, и погубило в итоге. Как тебе такой сюжетец?
– Напоминает ремейк первого романа о Джеймсе Бонде.
– Именно! Откровенный перепев Флеминга, в том-то вся и фишка! Сейчас возьмусь за эпизод, когда герой мочит в уборной аэропорта двух арабов-диверсантов и вынужденно покидает страну на ближайшем авиарейсе. Отправлю его на Ямайку!
– Смотри, не перегни палку.
– Блин! В программе «Куклы», образно говоря, палку за много лет эфиров гнули и так и эдак, в вашей газете карикатуристы рисуют, кого хотят и как хотят, а писателю ИКС нельзя похулиганить, да?
– Ты работаешь под заказ, не забудь.
– Помню! Помню и то, что кто-то грозился помочь мне с эпиграфом к шпионскому заказному роману.
– И этот кто-то... то есть – эта кто-то не забыла своей угрозы. Тебе везет, Сергач, сегодня с утра пораньше проглядела статью молодой сотрудницы о женском детективном творчестве и выписала для тебя цитату.
– Диктуй.
– Записывай: «Если правда, что зло порождает зло, то добро должно порождать добро». Александра Маринина. Собрание сочинений, том двенадцатый, страница восемьдесят пять.
– Гениально!.. Да, слушай! Чуть не вылетело из головы – сегодня вечером мы приглашены к...
Вдруг раздался звонок в прихожей. Длинный и требовательный. Игнат аж на табуретке подпрыгнул.
– Алло! Эй, Сергач! Ты чего там? Чего замолчал? Алло!
– Ха! Утро неожиданных звонков продолжается, в дверь звонят.
– Поди открой.
– Я голый.
– Оденься быстро и открой! – затараторила Инна скороговоркой. – У меня с соседями завидные отношения, и, будь любезен, пожалуйста, прояви максимум вежливости и доброжелательности. И позвони мне потом.
– Слушаюсь и повинуюсь, моя королева, – ответил Сергач сварливо пикающей трубке. А в прихожей тихо, тишина после первого дз-з-з-ынь. Может, не стоит суетиться? Может, соседи или кто там еще – водопроводчики, почтальоны, свидетели Иеговы, дворники, – разок звякнув, одумались и ушли восвояси, а?
Фиг! Снова настырное дз-з-з-зы...
– Блин! – Игнат соскочил с табурета, побежал в комнату, у поворота в закуток прихожей притормозил, крикнул, оглянувшись на входную дверь: – Обождите шесть секунд! Сейчас открою!.. Разумеется, одевался Игнат дольше шести обещанных секунд, однако и минуты не прошло, а он уже заглядывал в дверной «глазок», одной рукой одергивая футболку с аппликацией трилистника «Адидас», другой подтягивая шорты, опять же фирменные, родные «адидасовские».
За дверью здоровенный мордастый мужлан в нелепом для летнего зноя наряде. Этакий пришелец из осени в костюме-тройке, в массивных ботинках на толстой подошве, при галстуке. И никаких следов потоотделения на грубо слепленном, без выражения лице. Робот-андроид, честное слово!
«Элементарно, Ватсон! – догадался Игнат. – Явился незнакомый мне сосед по парадному. Счастливчик только что вышел из квартиры, оборудованной системой охлаждения воздуха, и направляется к машине опять же с кондиционером в салоне. Или наоборот, неважно. Чего ему, блин, надо?»
Разглядев пришельца через окуляр «глазка» и позавидовав кондиционированному бытию, Игнат ляпнул первую из набора стандартных для подобных ситуаций фраз, которая пришла на ум:
– Вам кого?
Вместо ответа «счастливчик» разинул рот. Во рту вместо языка торчал куцый обрубок. Зрелище кастрированного языка, уж поверьте, производило сильное впечатление. Сергач даже поежился зябко, будто в парилку июля дохнуло холодом ноября, даже вздрогнул. А пришелец меж тем извлек из нагрудного кармана пиджака вчетверо сложенный листок, развернул, поднес поближе к линзе «глазка» и указал крепким пальцем на размашисто написанные строчки.
Листок вместе с вытянутой рукой вздрагивал, то и дело мялся на сгибах, палец елозил по неровностям строк, вдобавок оптика искажала буквы. Игнат только и сумел, что ухватить взглядом последнее слово в правом нижнем углу: «Инна».
«Значит, мужик стопроцентно не ошибся квартирой, – подумал Игнат, потянувшись к рычажкам и колесикам замков. – Одежки на немом вовсе не из магазина «секонд-хенд», на бандита не похож, стоит один-одинешенек, можно и...»
И открыл. Распахнул дверь, поздоровался с несчастным немым, которого поспешно посчитал «счастливчиком».
– Добрый день, здрасте. Позвольте взять записку?
Немой одобрительно закивал, сунул записку в руки. И Сергач закивал, вежливо, слегка смущенно улыбаясь. И, сохраняя несколько фальшивую полуулыбку, пробежался глазами по строчкам:
«Игнат, меня похитили! Немедленно отправляйся с человеком, передавшим тебе эту бумагу, иначе случится беда. Твоя Инна».
Самое интересное – почерк весьма похож на каракули супруги, с которой только что разговаривал по телефону, которая сидит сейчас у себя в редакции, в прохладном комфорте, курит, конечно, ее трудно представить без сигареты, может быть, пьет кофе, а может, и не пьет, но точно ждет звонка от мужа – последними ее словами, произнесенными одну... нет, две – две с половиной минуты назад, были: «И позвони мне потом...»
Игнат успел перенести вес тела на правую ногу, сжать левый кулак и наметить цели для атаки – в подбородок кулаком, снизу вверх, локтем с подшагом сверху вниз, сбить руки противника, коленкой в пах, стопой зацепить голень. Далее конечности сами разберутся, за что хвататься, чем и куда бить, как добивать.
Игнат учился когда-то фантастическому по эффективности стилю «сегучо» у настоящего Мастера с Востока, и если бы Игнат внял советам наставника Тхыу Тхыонга, если бы продолжал тренироваться самостоятельно, следуя уникальной методике «сегучо», всего лишь пять минут ежедневно, то наверняка успел бы не только настроиться на атаку за долю секунды, но и атаковать.
Если бы да кабы!
Немой оказался быстрее. На диво едкая гадость брызнула в лицо сжатой пружине по имени Игнат, и, образно выражаясь, пружина сломалась. Горло сразу же перехватило, словно румалом туга, глаза ослепли, и, самое страшное, с невероятной быстротой наступил сумбур в мозгах, как после стакана спирта вдогон бутылке портвейна. Игнат вдруг утратил чувство равновесия, пошатнулся...
...Вроде бы его подхватили чьи-то руки. Он уже не сумел сообразить, чьи, сознание померкло, и явь превратилась в сон...
...Вроде пахнуло коньяком, кажется, коньяк брызнул на футболку. Один глаз прозрел, или показалось, что видит в чьей-то руке флягу с пахнущим клопами алкогольным напитком...
...Игната повели, или повел кто-то, или поволок вниз по лестнице? Все же повел, ноги нетвердо шагают по ступенькам, его обнимает кто-то за плечи, поддерживает... Кто?.. Почему?.. Мозг отказывается соображать...
...Возле почтовых ящиков наступило некоторое просветление. Прозрел и второй глаз, или приснился относительно ясный сон. В голове всплыло слово «немой»... Какой немой? Кто таков? Откуда взялся немой, зачем уводит Игната из дому? Зачем облил коньяком?..
...Расплывчатые силуэты двух старушек шагнули навстречу, в тень парадного с улицы.
– Здравствуйте, Игнат... а как по батюшке вас – забыла... – произнес дрожащий старческий голос.
«И я забыл», – попытался признаться Сергач. Не вышло. В горле клокотанье, вместо членораздельной речи – хрип.
В глазах призрачная муть, пропал дар речи, зато нежданно-негаданно обострился слух.
– Кто таков? – услышал Игнат тихий шепот второй старушки.
– Инны, что над вами, новый муж, – прошептала вежливая старуха, позабывшая отчество соседа.
– Горюшко-горе, – вздохнула подружка-старушка. – Видная, молодая, и за алкаша вышла...
Скрип дверных петель резанул пилой по барабанным перепонкам. Шум улицы оглушил, вновь шибануло в мозги, взбаламутило серое вещество извилин, смутило сознание...
...Щека легла на горячую металлическую покатость, грудь прикоснулась к стеклу, босая нога к резине. И совершенно незнакомый голос: