Ну разве она не милашка?
Пока обозленная Мэдлин диктовала цифры, Шугар Бет сунула в рот очередную ложку овсянки, не позаботившись взяться за ручку.
— Готово, — сказала она, когда Мэдлин остановилась, переведя дыхание.
— Скажите Колину, чтобы позвонил мне до конца дня. Это очень важно.
— Обязательно, как только увижу, но он с прошлой недели почти не выходит из кабинета, бедняга! Работает с утра до вечера и не отвечает на звонки.
Она показала Колину отставленный большой палец, подчеркивая, что может говорить на его жаргоне в любое время, как только пожелает.
Уголок его губ дернулся.
— Уж постарайтесь, пожалуйста, — отрезала женщина.
— Обязательно. Приятно было поговорить с вами, мисс Фарр.
Повесив трубку, она торжествующе взглянула на Берна.
— Заметьте, я никуда ее не послала, хотя она явная стерва. Оставалась вежливой, почти подобострастной. В то же время не брала на себя никаких обязательств. На случай, если у вас не хватает ума сообразить, ужасно выгодно, когда такая грешница, как я, отвечает на звонки. Я лгу, а ваша совесть остается чиста.
Она поднялась с дивана.
— Так вот, насчет повышения…
Он невозмутимо продолжал пить кофе, не обращая внимания на ее тираду.
— Через десять дней я даю ужин, чтобы поблагодарить кое-кого из сотрудников университета, которые помогали мне с новой книгой. Прилетают мой агент и издатель. Будут и другие, всего человек тридцать. Позже я сообщу точнее, сколько именно. Номер фирмы, обслуживающей банкеты, в записной книжке. Подумайте, как лучше подготовиться. И вам, разумеется, придется подавать блюда. После этого мы обсудим, сколько вы стоите.
— Можете прозакладывать свой сладкий зад, так оно и будет, — кивнула Шугар Бет и, схватив тарелку с овсянкой, удалилась.
Колин прислушался к стуку смехотворно высоких каблуков в коридоре. Его писательское воображение могло быть благословением или проклятием, и сейчас его преследовала картина этих тесных черных слаксов, туго обхвативших попку, и маленькой бирюзовой бабочки, плясавшей между грудями. Следует как можно скорее связаться с компанией, поставляющей униформы.
Какая грустная ирония! Он приехал в Парриш двадцатидвухлетним юнцом, в самый разгар разгула гормонов, и потребовалось немало самообладания и сверхчеловеческое усилие воли, чтобы не слишком пристально глазеть на короткие юбки и упругие груди. Но Шугар Бет никогда его не привлекала. Почему же сейчас, став гораздо старше и бесконечно мудрее, он не может отрешиться от образа обнаженной и злющей Шугар Бет в его постели?
Он совершенно спятил. Болезненный опыт научил его не ввязываться в сложные отношения с женщинами. Куда спокойнее ограничиваться необременительными связями!
И все же иногда приходилось бороться с инстинктами, тянувшими его к ярким, необычным женщинам. Это как раз такой случай. Однако с возрастом он овладел искусством управлять слабостями и теперь не позволит им взять верх. Он унаследовал глупую романтичность от матери. Ребенком он слишком откровенно мечтал побеждать драконов и спасать принцесс, чем вызывал неистовый гнев отца. После нескольких порок Колин понял, что лучше держать свои истории в голове. Понадобился пятилетний неудачный брак с безнадежно неврастеничной американской поэтессой с черными словно смоль волосами, молочно-белой кожей и затравленными глазами, чтобы понять, как опасно выражать эту потаенную часть души где бы то ни было. Разве что только на бумаге. Он любил Лару отчаянно. Но во всем мире не хватило бы чувств, могущих удовлетворить ее потребность в любви. Девять лет назад дождливой новоорлеанской ночью она врезалась на машине в бетонную ограду, разом покончив с жизнью своей — и их нерожденного ребенка. Это было самое страшное время в его жизни, черный ад, поглотивший его более чем на два года. И он поклялся, что больше никогда не пройдет через нечто подобное.
И снова он засомневался в мудрости своего решения взять Шугар Бет в дом, но желание отомстить оказалось почти непреодолимым. Нужно не позволять ей отвлекать его. Отныне он направит всю свою энергию на дело всей его жизни. На новый роман.
С кухни донеслось журчание воды. Прошлой ночью он около часа составлял для нее список необходимых на сегодня заданий. К званому ужину он готовился почти месяц, так что сегодняшний приказ был чистой фикцией.
Колин улыбнулся и спросил свою совесть, следует ли ему стыдиться. Но романтический мальчишка, мечтавший когда-то убивать драконов и спасать принцесс, давно стал циником, так что совесть в данном случае промолчала.
Шугар Бет отшвырнула список Колина, не дойдя и до половины, и сосредоточилась на, основном. Как она и ожидала, морозилка была забита заиндевевшими запеканками, приношениями добрых жительниц Парриша, но остальная часть холодильника была так же пуста, как у нее дома. Он швырнул на диван гору одежды, предназначенной для химчистки, и письмо, адресованное нью-йоркскому литературному агентству, которое следовало отнести на почту. Нужно было зайти в книжный магазин и принести заказанные книги. Если она сделает все это, может, сумеет начать обыскивать дом.
Она допила кофе, поставила тарелку с овсянкой отмокать в раковину и схватила ключи от «лексуса». Не хватало еще тратить бензин на поездки по его поручениям!
Немного подумав, она бросила на стол ключи от «вольво» на случай, если возникнет срочная необходимость уехать. Кто скажет, что она непредусмотрительна?!
В «лексусе» пахло дорогим одеколоном и портфелем облигаций внутреннего займа, не облагаемых налогом. Она положила сумочку на сиденье. Внутри лежали конверт с оставленной Берном сотней долларов мелкими купюрами и записка с требованием отчета по каждому пенни. Подозрительный ублюдок.
Выходя из химчистки, она встретила бывшую одноклассницу Шерри Уилкс, которая загнала ее в угол и долго бомбардировала подробным описанием всех своей болезней, включавших постоянную изжогу, экзему и начальную стадию эндометриоза. Шугар Бет полагала, что должна быть благодарной за то, что хоть кто-то из женщин этого города снизошел до разговора с ней, но встреча вернула ее к мыслям о том, как ей не хватает «Сивилл». Пока что она не столкнулась ни с одной. Но вечно так продолжаться не будет. Она со страхом ждала, когда презрение тех, чью дружбу она так низко ценила, ударит в самое сердце.
Новый книжный магазин примостился на углу той улицы, где находилась антикварная лавочка Уинни. На витрине, украшенной каймой из нарисованных вручную африканских животных, лежали последние бестселлеры, биографии и множество книг афроамериканских писателей. Игрушечный поезд окружал стопку «Последнего полустанка» с автографом автора: неплохой способ привлечь туристов. В центре витрины большими коричневыми буквами, обведенными черным, было выведено название магазина: «Джемайма букс». Под ним буквами помельче было написано: «Здесь рады всем людям с открытыми сердцами!»
Единственная табличка на витрине прежнего книжного магазина гласила: «С едой и мороженым не входить».
До нее донеслись звуки музыки. Бах. Вариации Гольдберга в исполнении Глена Гульда. У полки с кулинарными книгами болтали две пожилые женщины. Молодая мать с младенцем перебирала книги по воспитанию детей. Продавщица с кудрявыми светлыми волосами что-то тихо ей советовала.
Раньше Шугар Бет считала, что ничего на свете не пахнет лучше, чем стойки с парфюмерией в универмагах, но это было до того, как она открыла для себя общество книг. И теперь жадно вдыхала неповторимый аромат.
Крошечная черная женщина с головой, выбритой наголо, очевидно, чтобы показать изящную форму черепа, направилась к ней. На женщине были облегающий темно-оранжевый топ с длинными рукавами, деревянные бусы и узкая юбка-саронг до половины икры. Шугар Бет подумала, что у нее тело танцовщицы, хоть и очень миниатюрное.
Улыбнувшись, женщина села за кассу.
— Чем могу… — начала она и тут же осеклась, вскинув брови. — Так, так, так…