Кровавый рассвет

Голос комментатора произнес, что все эти случаи, скорее всего, связаны с умышленным поджогом «Кроличьей норы».
В полдень Эйнджел полностью отключила видеоком.
В этот день должны были выдать тело Байрона. К тому же Де Гармо хотел, чтобы она распорядилась относительно похорон.
— Ах, черт.
Ей не хотелось заниматься этим. Но отвертеться от участи, выпавшей на ее долю, Эйнджел тоже не могла. Кого, интересно, думала она обмануть, говоря, что у нее есть другие, более приятные дела?
Уж лучше она сама это сделает, чем позволит кому-нибудь использовать смерть Байрона для политических целей.
Будь она проклята, если допустит такое.
Эйнджел снова включила видеоком и связалась с Де Гармо.
Если бы она захотела, то могла бы, очевидно, отдать распоряжения по видеокому. Однако такой оборот ей не совсем нравился. С другой стороны, она не испытывала ни малейшего желания снова видеть тело Байрона. Пойти на то, чтобы тело Байрона покинуло морг Святого Луки без сопровождения, она также не могла. Де Гармо предложил взять эти заботы на себя. Но, в конце концов, сидеть дома у нее тоже нет причин.
В три тридцать пополудни, как и было условленно, она встретилась с Де Гармо на автостоянке перед лечебницей Святого Луки.
Въехав на запруженную машинами автостоянку, Эйнджел впервые увидела Де Гармо во плоти. Это был мужчина высокого роста в черном, блестящем от дождевой воды непромокаемом плаще свободного покроя, перехваченном в талии поясом. Он стоял в сиянии натриевых ламп, освещавших подъезд к гаражу машин скорой помощи. Его волосы были подстрижены «ежиком» и были матово-черного цвета, что делало его худое лицо еще более тонким.
Эйнджел вышла из автомобиля и направилась к навесу, где, укрывшись от дождя, ее ждал адвокат. Только оказавшись рядом с ним, она увидела, каким высоким тот был. Она едва доходила ему до пояса.
Увидев Эйнджел, Де Гармо радушно протянул ей руку. Эйнджел двумя руками пожала ее.
— Рад наконец познакомиться с вами воочию, мисс Лопес.
— Называйте меня Эйнджел, — попросила она. — От «мисс Лопес» меня воротит. Это имя не мое, выбрали в честь моей бабки.
Де Гармо уклончиво пожал плечами.
— Чтобы забрать тело, нам нужно получить ваше согласие. Потом мы сможем пойти в… — Де Гармо сверился с карманным компьютером, — в похоронное бюро Кабрильо Экреса.
Он оторвал взгляд от компьютера.
— Могу ли я узнать почему вы выбрали тот район?
— Это было первое место, где мне ответили, что там хоронят моро.
Де Гармо проводил ее в здание, где возле U-образного стола их ждала группа медперсонала. По дороге Эйнджел поинтересовалась:
— Как вы остановились именно на этом? И во что мне это обойдется?
— Уладить все это распорядился мистер Дорсет.
— Сколько он заплатил вам?
— Не беспокойтесь, эти деньги не из доходной части имущества.
— Когда я буду должна заплатить вам что-то?
— Позже, когда речь пойдет об улаживании дел мистера Дорсета.
О каком имуществе они говорили? Но спрашивать об этом Де Гармо она постеснялась, поскольку момент представлялся неподходящим. На протяжении всей процедуры получения разрешения эта мысль не покидала ее. К тому же выяснилось, что дарственную на ее имя Байрон сделал за девять дней до смерти.
Де Гармо вел себя так, словно все было в порядке вещей.
Когда с бюрократической частью дела было покончено, им выкатили тележку, на которой покоилось накрытое простыней тело. От него исходил запах холода, гниения и дезинфицирующего вещества. Внутри у Эйнджел все сжалось. У входа их ожидала машина скорой помощи, чтобы отвезти тело в район Пасифики. Медики в сопровождении Эйнджел и Де Гармо доставили каталку к фургону.
— Вы можете поехать со мной, — предложил адвокат.
Эйнджел покачала головой.
— Я поеду с ним.
Она погладила накрытую простыней руку Байрона…
— Постойте, — сказала она.
— Что? — в один голос спросили медики и Де Гармо.
Эйнджел потянула носом. Она чувствовала запах влажного меха, крови, дезинфекции и чего-то еще, совершенно постороннего. От тела пахло как-то странно, и рука под накидкой почему-то утратила былую форму.
— Поднимите простыню.
— Вы в самом деле этого хотите? — спросила медсестра, везущая каталку. Это была молодая женщина испанского типа. При этом на ее юном лице отразилось беспокойство. — Мне кажется, вы…
— Я хочу увидеть его. — Внутри Эйнджел что-то оборвалось. — Сейчас же поднимите простыню.
Их группа из четырех человек, со всех сторон окруживших тело, загораживала путь к стоянке машин скорой помощи. Медсестра беспомощно, словно прося поддержки, посмотрела на коллегу. Тот только пожал плечами. Девушка укоризненно, как будто осуждая Эйнджел, покачала головой и приподняла простыню.
— Что, черт побери, это такое, мать вашу так! — закричала Эйнджел на медсестру.
Та не успела еще даже отнять от простыни рук.
Это был не Байрон. И даже не лис.
Под простыней лежало тело пса, покрытое темно-коричневой шерстью. Похоже, он был убит выстрелом в шею.
— Кто это, черт подери? Я вас спрашиваю?
Девушка снова накрыла тело и протянула руку к Эйнджел.
— Пожалуйста, прошу вас, успокойтесь. Это просто ошибка. Я уверена, что мы сможем…
Вторая медсестра бросилась к письменному столу и, схватив трубку, начала что-то быстро говорить в нее.
Эйнджел отшатнулась от женщины.
— Так я вам и поверила, что ошибка. Матерь Божия, вы потеряли его.
Эйнджел попятилась и повернулась к адвокату.
— Вы можете возбудить иск против этих тупиц?
Услышав ее слова, медсестра у поста взяла другую трубку и кому-то позвонила. Тем временем каталка с неизвестным телом была доставлена назад в больницу.
Де Гармо попытался успокоить ее.
— Я уверен, что через несколько минут все станет на свои места.
— Нет, это дерьмо мне не нравится, — говорила она. — Слишком уж много людей норовят меня поиметь! В последнее время имя Байрона звучало в эфире чаще, чем фамилия президента, и они потеряли его. Да чем они тут занимаются? Чем? Или они думают, раз он моро, так значит, вместо его трупа можно выдать любой другой?