Кровавый рассвет
Из туалетной комнаты прозвучал спокойный голос с мягким британским акцентом:
— Пожалуйста, бросьте цепь.
— Мы тебя знаем. Паршивый волосатик, не…
— Страшен вам?
Из-за двери появился владелец голоса. Это был самый прекрасный лис из всех, кого Эйнджел доводилось видеть.
— Чико, — сказал черный, — мне кажется, Граф умирает.
— Заткнись, чтоб я не слышал ни одного имени, чувак.
С лица Чико, латиноса с цепью в руках, слетела вся бравада. Он повернулся в сторону лиса:
— Если копы поймают тебя…
Лис мягко рассмеялся:
— Можно подумать, что ваши действия они только поддержат. Пожалуйста, оставьте цепь и покиньте помещение.
— Черт возьми, Чико. Я вызову скорую.
Черный стрелой вылетел из бара.
«Побежал искать общественный коммуникатор», — подумала Эйнджел.
Она бросила взгляд на Графа.
Англосакс не шевелился.
Она посмотрела на Чико.
— Ты просто так не отделаешься…
Латинос тоже не двигался.
Лис вскинул пистолет.
— Прошу вас…
Звук выстрела оказался оглушительным. Он продолжал звучать в чувствительных ушах Эйнджел даже после того, как она услышала лязг упавшего на пол металла.
Цепь Чико заметно укоротилась. Рука его сжимала обрезок не длиннее трех сантиметров, в то время как остальная, срезанная выстрелом часть валялась на полу.
— Отлично, можешь оставить ее себе, — сказал лис. — А теперь покинь помещение.
Чико подскочил как ошпаренный, и, едва не споткнувшись о Графа, выскочил вон. Лис, прежде чем спрятать оружие в кобуру, еще некоторое время держал дверной проем на мушке.
На нем был отличный зеленый костюм, который превосходно сидел и удивительно шел ему, несмотря на то, что зачастую одежды пинков выглядели на моро мешковатыми. Зеленый цвет изумительно оттенял блеск его рыжего меха на лице и хвосте. Только сейчас она разглядела, что покрой пиджака позволял скрыть наплечную кобуру.
Он протянул Эйнджел поросшую черным мехом руку. Тут она осознала, что все это время оставалась в том же неприглядном положении. Она схватила предложенную руку и рывком поднялась на ноги.
— Прошу вас — начал лис, — будьте осторожны. Ранения в голову…
— Чертовски сильно кровоточат, — перебила его Эйнджел. Она покачала головой: — Простите, мне не следовало бы так говорить с вами.
— Вы бессильны изменить свою природу.
Его тщательно смоделированный генными инженерами лисий рот сложился в довольно приятную улыбку. Эйнджел поняла, что ее спаситель таким образом отреагировал на ее фразу.
Она закатила глаза и направилась к Графу. Теперь мир вокруг был уже не таким неустойчивым. Сочетание адреналина в крови и ускоренный метаболизм как будто сделали свое дело, почти полностью разложив алкоголь. Она пребывала в том состоянии, когда остаточное гудение в голове было вот-вот готово смениться нестерпимой мигренью.
Граф лежал в прежней скрюченной позе. Было похоже, что удар Эйнджел оказался чувствительным не только для его мужского достоинства, но также для внутренних органов и, возможно, нескольких ребер. Граф поплатился за все собственной кровью. К счастью, Эйнджел услышала, его дыхание. Она покачала головой:
— Я и не предполагала, что так сильно ударила его.
«Да ты только посмотри на него, он на два метра отлетел, прежде чем приземлиться».
Она почувствовала прикосновение руки лиса к своему плечу.
— Будете ждать появления скорой?
По тону, с которым он произнес эти слова, она поняла, что в его намерения не входило оставаться здесь в ожидании дальнейшего развития событий. Она не могла винить его в этом. Носить огнестрельное оружие моро запрещалось законом. А учитывая ту обстановку, что в настоящее время сложилась в стране, поймать моро с поличным было бы даже приятно.
— Думаешь, его приятели и в самом деле вызвали скорую? — спросила она.
Он пожал плечами:
— Там на углу имеется видеоком, мы бы могли и сами сделать это.
Эйнджел кивнула.
За их спинами на стойке бара президент Мередит наконец-то прекратил мольбы положить конец межвидовым распрям. Голографическое вещание продолжило показ футбольного матча между командами моро. Играли Фриско и Кливленд. Шел третий период, счет до сих пор открыт не был.
Матч Эйнджел больше не интересовал.
* * *Они видели, как на перекрестке Мишн-стрит приземлилась машина скорой помощи. Вращающиеся лопасти винтов рассекали густой туман, в клубах которого огни идущей на посадку «скорой» были едва различимы. Несколько секунд сирена и доносящийся с залива звук горна возвещали об опасности.
«Скорая» опередила полицейских примерно на двадцать секунд. Перед входом в «Кроличью нору» собралась толпа. Тем временем Эйнджел со своим новым товарищем уже находились от места происшествия на расстоянии одного квартала. Полицейские не обращали на них никакого внимания, как, впрочем, не интересовали их и другие моро, что толпились на Мишн-стрит. Двое из них стояли в дверном проеме старого здания, служившего когда-то местом убежища от землетрясений. Оно представляло собой выбеленный известью массив кубической формы. К нему был прикреплен испещренный надписями плакат, тянувшийся с другой стороны улицы от такого же реликта, оставшегося в память о землетрясении 34-го года. Это был вздыбленный кусок старой набережной Эмбаркадеро Фривей. В таком тумане его громада была не видна. Второй его конец нависал над другой улицей и представлял собой значительную опасность для всех, кто двигался по Говард-стрит. Новым роскошным особнякам, недавно появившимся на южном побережье Маркета, угрожала опасность со стороны незадачливых автомобилистов.
«Скорая», сотрясая воздух воем сирены, сорвалась с места. Эйнджел покачала головой и поморщилась, когда снова ощутила, как ноет рана на щеке. Почти всю кровь она уже вытерла полотенцем, которое стащила из бара. Но ей нужно было как можно быстрее попасть домой и привести себя в порядок.
Заметив, что она расстроена, лис протянул ей свой носовой платок.
Эйнджел прижала его к щеке.
— Это дерьмо не должно было появляться здесь.
— Они ходят, куда хотят.