Монах, который продал свой «феррари»

Джулиан был поражен, увидев человека в этом безлюдном месте, куда ему пришлось добираться семь исполненных опасности дней. Находясь на расстоянии многих миль от какой бы то ни было цивилизации и все еще не зная, где искать конечную цель своего путешествия – Сивану, – он решил окликнуть своего товарища по путешествию.
Человек ничего не ответил, а лишь быстрее зашагал вверх по тропе, по которой они оба взбирались, не оглянувшись, не показав, хотя бы из вежливости, что он услышал оклик. Вскоре таинственный путник уже бежал, его алая накидка развевалась у него за спиной, словно накрахмаленная простыня на бельевой веревке в ветреный осенний день.
– Друг, пожалуйста, помоги мне найти Сивану. Я прошагал семь дней почти без воды и пищи, – воскликнул Джулиан. – Кажется, я заблудился.
Человек резко остановился. Пока Джулиан осторожно приближался, путник оставался совершенно неподвижен и хранил молчание. Его голова не шелохнулась, руки не дрогнули, ноги, казалось, приросли к земле. Джулиан не мог разглядеть скрытого капюшоном лица, но был поражен содержимым корзинки, которую человек держал в руке. В корзинке были цветы, изящнее и прекраснее которых Джулиану не доводилось видеть. Когда Джулиан приблизился, человек крепче сжал корзинку в руке, словно демонстрируя одновременно и ценность, которую для него представляло ее содержимое, и недоверие к этому высокому белому человеку: появление ему подобных в этих краях случалось не чаще, чем выпадает роса в пустыне.
Джулиан разглядывал путника с крайним любопытством. Скользнувший луч солнца озарил скрываемое под просторным капюшоном лицо мужчины. Но Джулиану раньше не доводилось видеть человека, подобного этому. Хотя они, на вид, были почти ровесники, в чертах лица этого человека было что-то настолько поразительное, что Джулиан, казалось, на целую вечность застыл, завороженно уставившись на путника. Взгляд незнакомца был настолько пристальным, что Джулиан невольно отвел глаза. Оливкового цвета кожа путника была гладкой и упругой. И хотя руки выдавали, что он уже не молод, от него исходило столько свежести и жизненной силы! Джулиан был очарован, словно ребенок, впервые увидевший мага-волшебника на цирковом шоу.
«Должно быть, это один из Великих Мудрецов Сиваны», – подумал Джулиан, не в силах сдержать восторг от своего открытия.
– Я Джулиан Мэнтл. Я пришел учиться у Мудрецов Сиваны. Вы не знаете, где я могу их найти? – спросил он.
Человек пристально разглядывал усталого западного гостя. Его спокойствие и умиротворенность делали его похожим на ангела, которому ведомо абсолютно все.
Он заговорил тихо, почти шепотом: «А для чего ты ищешь этих мудрецов, друг мой?» Джулиан почувствовал, что это и есть один из тех монахов, которых мало кому удавалось увидеть. Он открыл свое сердце и поведал путнику свою одиссею: рассказал о своей прежней жизни, о духовном кризисе, с которым боролся, о том, как променял когда-то здоровье и силу на призрачные блага, доставляемые профессией адвоката. Он говорил о том, как променял свое душевное богатство на солидный банковский счет, иллюзорное удовлетворение от жизни по принципу «торопись жить, умри молодым». Он рассказал о своем приезде в Индию и о встрече с Йогом Кришнаном, в прежней жизни – юристом из Нью-Дели, который тоже порвал с прошлым в надежде обрести внутреннюю гармонию и непреходящее умиротворение.
Путешественник хранил молчание. Он не шелохнулся. Он заговорил снова только после того, как Джулиан поведал ему о своем жгучем желании, почти одержимости познать древние принципы прозрения. Положив руку на плечо Джулиана, человек ласково вымолвил: «Если ты и вправду всем сердцем желаешь постичь мудрость более совершенной жизни, тогда мой долг помочь тебе. Я действительно один из тех мудрецов, в поисках которых ты так далеко забрался. Ты первый человек, нашедший нас за долгие годы. Поздравляю тебя. Я восхищаюсь твоим упорством. Должно быть, ты был стоящим адвокатом», – добавил он.
Он на мгновение умолк, словно раздумывая, что делать дальше, а затем продолжил: «Если хочешь, пойдем со мной в наш храм, будешь моим гостем. Он находится в скрытом от глаз месте этих гор, до него отсюда еще много часов ходьбы. Мои братья и сестры раскроют тебе свои объятия. Мы вместе научим тебя древним принципам и традициям, которые наши предки передали нам через века». – Прежде чем я введу тебя в наш уединенный мир и поделюсь собранными нами знаниями, которые наполнят твою жизнь радостью, придадут тебе силы и укажут цель, я должен взять с тебя одно обещание, – попросил мудрец. – Познав все эти вечные истины, ты должен будешь вернуться на Запад, в свою родную страну, и поделиться обретенной мудростью со всеми, кто пожелает тебя слушать. Хотя мы и оторваны от всех в этих волшебных горах, мы знаем, каким хаосом охвачен ваш мир. Добрые люди перестают видеть свой путь. Они имеют право на надежду, и ты должен дать им ее. И что самое важное – научить их добиваться своей мечты. Вот все, о чем я прошу.
Джулиан тут же принял условия мудреца и пообещал донести его послание до Запада. Когда они вместе двинулись вверх по горной тропке к затерянной деревушке Сивана, индийское солнце уже клонилось к закату, огненный багровый шар плавно скользил, впадая в дремоту после долгого утомительного дня. Джулиан признался, что никогда не сможет забыть величие того момента: он шагал рядом с индийским монахом, над которым не властен возраст, испытывая к нему чувство братской любви. Они направлялись к месту, куда он так стремился, полному чудес и тайн.
«Это был, несомненно, незабываемый момент в моей жизни», – сообщил мне Джулиан. Он и раньше считал, что жизнь сводится к нескольким ключевым моментам. Сейчас это был один из них. Глубиной своей души он чувствовал, что тут было начало его новой, следующей жизни, которая будет куда более значительной, чем прежняя.
 
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Чудесное знакомство с мудрецами Сиваны
Прошагав много часов по запутанным, заросшим травой тропинкам, два путника достигли долины с пышной зеленой растительностью. С одной стороны ее надежно защищали укрытые снегом вершины Гималаев, словно бывалые воины, стерегущие покой своих военачальников. С другой – высился густой хвойный лес, придающий еще больше очарования этому сказочному краю.
Мудрец взглянул на Джулиана и ласково улыбнулся: «Добро пожаловать в Нирвану Сиваны».
Затем они спустились по другой, почти неразличимой в траве тропке в долину, поросшую густым лесом. Прохладный, хрустящий горный воздух был наполнен запахом сосны и сандалового дерева. Джулиан разулся, чтобы меньше ныли усталые ноги, и шагал босиком по влажному мху. Он любовался пышными яркими орхидеями и россыпью других диковинных цветов, пестреющих среди деревьев и радующихся красоте и великолепию этого небесного уголка.
Издали до Джулиана доносились негромкие голоса, успокаивающие, приятные для слуха. Джулиан беззвучно следовал за мудрецом. Минут через пятнадцать они вышли на открытое место. Джулиану предстало зрелище, которое даже он, умудренный жизнью и давно ничему не удивлявшийся, едва ли мог вообразить. Перед ним была крошечная деревушка, которая, казалось, вся была сделана из роз. В центре деревушки стоял крохотный храм, вроде тех, что Джулиану доводилось видеть в Таиланде и Непале, но сооруженный из алых, белых и розовых цветов, сплетенных вместе длинными прядями разноцветных прутьев и стеблей. Вокруг храма были рассыпаны крошечные хижины – скромные жилища мудрецов. Они тоже были из роз. Джулиан не мог вымолвить ни слова. Что же касается монахов, населявших деревушку, те из них, кого он мог увидеть, были похожи на его спутника, признавшегося наконец, что зовут его Йог Раман. По его словам, он г был старейшим мудрецом Сиваны и главой общины. Обитатели этого сказочного места выглядели поразительно молодо, и движения их были уверенными и грациозными. Разговоров не было слышно: не желая нарушать безмятежное спокойствие этого места, каждый выполнял свою работу молча.