Полночные воспоминания

— Обвинение просит вызвать доктора Вассилиса Франджесоса.
Высокий мужчина с запоминающейся внешностью встал и направился к месту для свидетелей. Его привели к присяге.
Доктор Франджесос, не скажете ли вы суду, в какой области медицины вы специализируетесь?
— Я терапевт.
— Это то же самое, что семейный доктор?
— Можно и так сказать.
— Как давно вы практикуете, доктор?
— Уже лет тринадцать.
— У вас, разумеется, есть разрешение?
— Разумеется.
— Доктор Франджесос, Джордж Савалас был вашим пациентом?
— Да, был.
— Как долго?
— Чуть больше десяти лет.
— Вы лечили мистера Саваласа от какой-то конкретной болезни?
— Ну, в первый раз он обратился ко мне по поводу высокого давления.
— И вы его лечили?
— Да.
— Но вы еще встречались?
— Конечно. Он время от времени заходил ко мне, если у него был бронхит или болела печень. Ничего серьезного.
— Когда вы в последний раз видели мистера Саваласа?
— В декабре прошлого года.
— То есть незадолго до его смерти?
— Верно.
— Он пришел к вам в приемную?
— Нет, я навестил его на дому.
— Вы навещаете пациентов на дому?
— Как правило, нет.
— Но в этом случае вы сделали исключение?
— Да.
— Почему?
Доктор заколебался.
— Видите ли, он был не в состоянии прийти ко мне. — А в каком он был состоянии?
— У него были порезы, синяки и сотрясение.
— Что это был, несчастный случай?
Доктор опять заколебался:
— Нет. Он мне сказал, что его избила жена. Присутствующие от удивления раскрыли рты. Главный судья спросил с раздражением:
— Мистер Чотас: вы что, не собираетесь протестовать против использования слухов в качестве свидетельских показаний?
Наполеон Чотас поднял голову и без всякого интереса сказал:
— О, спасибо, Ваша честь. Конечно, я протестую.
Но вред уже был нанесен. Члены жюри взирали на обвиняемую с нескрываемой враждебностью.
— Благодарю вас, мистер Чотас. У меня больше нет вопросов. — Питер Демонидес повернулся к Чотасу и злорадно сказал:
— Свидетель в вашем распоряжении.
— Вопросов нет.
*** 
Вызывали еще целый ряд свидетелей: горничную, которая показала, что видела, как шофер несколько раз заходил в спальню миссис Савалас… дворецкого, слышавшего, как Джордж Савалас угрожал своей жене разводом и лишением наследства… Соседей, которым было слышно, как супруги ругались. Наполеон Чотас не задал ни одного вопроса ни одному из свидетелей. Дело Анастасии Савалос выглядело все мрачней и мрачней.
Питер Демонидес уже ощущал победный трепет. Ему уже выделись крупные заголовки в завтрашних газетах. Этот суд будет самым коротким в истории дел об убийствах. «Может, приговор будет вынесен даже сегодня. Великий Наполеон Чотас потерпел поражение».
— Я хотел бы пригласить свидетеля Нико Ментакиса.
Ментакис был худ, молод и готов услужить. Слова он произносил не торопясь, осторожно.
— Мистер Ментакис, не скажете ли вы суду, где вы работаете?
— Конечно, сэр. Я работаю в питомнике.
— Вы выращиваете лошадей?
— Что вы, сэр. Это совсем другой питомник. У нас деревья, цветы, всякие растения.
— А, понятно. Значит, вы специалист по выращиванию растений?
— Надеюсь, что специалист. Я этим давно занимаюсь.
— И в ваши обязанности входит следить, чтобы растения, которые выставлены на продажу, были здоровыми?
— Конечно, сэр. Мы о них хорошо заботимся. Никогда не продадим больное растение клиентам. У нас в основном постоянные покупатели.
— Вы хотите сказать, что покупатели возвращаются к вам снова и снова? — Да, сэр. — Голос его звучал гордо. — Мы хорошо обслуживаем.
— Скажите, миссис Савалас была вашей постоянной клиенткой?
— Была, сэр. Миссис Савалас очень любит цветы.
Главный судья раздраженно вмешался:
— Мистер Демонидес, суд полагает, что эти вопросы не относятся к делу. Или переходите к чему-то еще, или…
— Если только суд разрешит мне закончить, я докажу, что данный свидетель очень важен для дела.
Главный судья обратился к Наполеону Чотасу:
— Мистер Чотас, вы не возражаете против этих вопросов?
Наполеон Чотас поднял голову:
— Что вы сказали? Нет, Ваша честь.
Главный судья какое-то время с недоумением его разглядывал, а затем снова повернулся к Питеру Демонидесу:
— Прекрасно, можете продолжать.
— Мистер Ментакис, правда ли, что миссис Савалас пришла к вам как-то в декабре и сказала, что у нее проблемы с некоторыми растениями?
— Да, сэр, она так сказала.
— О не говорила ли она, что на растениях завелись насекомые?
— Да, сэр.
— И попросила что-нибудь, чтобы от них избавиться?
— Да, сэр.
— Что именно?
— Я продал ей немного сурьмы.
— Не скажете ли вы суду, что это такое?
— Яд. Вроде мышьяка.
Зал зашумел.
Главный судья стукнул молотком:
— Еще одно нарушение тишины — я прикажу очистить помещение. — Он повернулся к Питеру Демонидесу. — Можете продолжать.
— Значит, вы продали ей сурьму?
— Да, сэр.
— Скажите, это что, смертельный яд? Вы сравнили его с мышьяком.
— Да, сэр, Это действительно смертельный яд.
— И вы зарегистрировали эту продажу в книге, как того требует закон? — Да, сэр.
— И вы принесли эти записи с собой, мистер Ментакис?
— Принес. — Он протянул Питеру Демонидесу книгу.
Обвинитель подошел к судьям.
— Ваша честь, я прошу, чтобы книга была приобщена к делу как вещественное доказательство А. — Он повернулся к свидетелю. — У меня больше нет вопросов. — Он посмотрел на Наполеона Чотаса.
Чотас поднял глаза и отрицательно покачал головой:
— Нет вопросов. Питер Демонидес глубоко вздохнул. Пришло время выложить главный козырь.
— Я бы хотел приобщить к делу вещественное доказательство Б. — Он повернулся к дверям и попросил судебного пристава: — Пожалуйста, принесите.
Судебный пристав поспешно вышел и через несколько секунд вернулся, неся на подносе бутылочку с лекарством от кашля. Она была далеко не полной. Присутствующие, затаив дыхание, наблюдали, как пристав передал бутылочку обвинителю. Питер Демонидес поставил ее на стол перед членами жюри.
— Дамы и господа, вы видите перед собой орудие убийства. Именно этим был убит Джордж Савалас. Это та самая микстура, которую миссис Савалас дала своему мужу в ночь, когда он умер. Здесь большое содержание сурьмы. Как вы можете заметить, жертва отпила некоторое количество и через двадцать минут была мертва.
Наполеон Чотас поднялся с места и произнес негромко:
— Протестую. У обвинителя нет никаких доказательств, что покойному давали лекарство именно из этой бутылки.
Питер Демонидес захлопнул дверцу ловушки:
— При всем моем уважении к ученому коллеге я все же хочу заметить, что миссис Савалас призналась, что она давала мужу именно эту микстуру в ночь, когда он умер, так как у него был приступ кашля. До того момента, как эту бутылочку принесли сюда, в зал суда, она хранилась под замком в полиции. Патологоанатом подтвердил, что Джордж Савалас умер от отравления сурьмой. А в этой микстуре очень большое содержание сурьмы. -
Он с вызовом посмотрел на Наполеона Чотаса.
Наполеон Чотас покачал головой, признавая свое поражение:
— Тогда, конечно, какие уж тут сомнения.
Питер Демонидес подтвердил с торжеством:
— Абсолютно никаких. Благодарю вас, мистер Чотас. Обвинение закончено.
Главный судья повернулся к Наполеону Чотасу:
— Защита готова к подведению итогов?
Наполеон Чотас поднялся:
— Да, Ваша честь.
Долгое время он стоял молча. Затем сделал несколько нерешительных шагов вперед. Так он стоял напротив жюри, почесывая в голове с таким видом, как будто забыл, что собирался сказать. Затем он начал медленно говорить, тщательно подбирая слова:
— Полагаю, многие из вас удивились, что я не подверг свидетелей перекрестному допросу. Что ж, по правде говоря, я подумал, что мистер Демонидес хорошо поработал и ни в каких дополнительных вопросах нет нужды. «Старый дурак работает на меня», — злорадствовал Питер Демонидес. Наполеон Чотас взглянул на бутылку с микстурой от кашля и снова повернулся к судьям: