Золотая кровь

 
Глава третья
ТРОПА ЧЕРЕПОВ
Шейх Фархад был неприятно удивлен, узнав, что ему предстоит сопровождать экспедицию в самое сердце Руб-эль-Хали. Как оказалось, Якоб Гарт заручился его услугами, обещав двести пятьдесят фунтов в день плюс богатую добычу в случае успеха. Где именно планируется эту добычу завоевать, Гарт не уточнял.
— Салям алейкум! — воскликнул шейх, когда Прайс Дюран и Якоб Гарт вошли в его черный шатер.
— Алейкум салям, — ответил Прайс на древнее приветствие народов пустынь.
Он прекрасно понимал, что все эти пожелания не будут стоить и ломаного гроша, если бедуины сочтут выгодным напасть на союзников.
Прайс и Гарт устроились на потертых коврах, расстеленных на песке. Перед ними, в окружении дюжины своих людей, восседал Фархад. Один из арабов подал густой, тягучий несладкий кофе. Налив немного из медного чайника в единственную чашку, хозяин пустил ее по кругу.
Прайс пригубил напиток, не торопясь начинать переговоры. Гарт оставался совершенно невозмутимым.
— Скоро выступаем? — наконец не выдержал шейх.
— Да, — кивнул Прайс — Скоро.
— Мы на кого-нибудь нападем? Может, на Эль Мурра? У них много верблюдов отличной уманийской породы! — Глаза араба заблестели.
Рука Якоба Гарта опустилась на кожаные ножны у него на поясе. Обнажив золотой ятаган, он медленно поднял клинок перед собой.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он на арабском, столь же безукоризненном, как и у Прайса.
Вскочив на ноги, шейх склонился над оружием.
— Золото? — Но заметив змею на рукояти ятагана и рубин в ее зубастой пасти, Фархад поспешно отскочил назад. — Бисмилла! — внезапно побледнев, прошептал он.
— Да, золото, — спокойно кивнул Гарт.
— Это проклятая вещь! — воскликнул Фархад. — Она из запретных земель.
— А может, ты знаешь еще и о тропе черепов? — приподняв бровь, спросил Гарт. — Может, слышал о сокровищах, к которым она ведет? О золоте там, за Джабаль-Хербом?
— Аллах свидетель, ничего я не знаю! — воскликнул Фархад с таким жаром, что Прайсу сразу стало ясно: старый бедуин лжет.
— Тогда я покажу тебе тропу, — кивнул Гарт. — Мы ведь собираемся кое-чем поживиться в стране, в которую она ведет.
— Спаси нас Аллах!
Шейх нервно крутил пальцем в своей редкой бороденке. Страх яснее ясного светился в его глазах.
— Каждый верблюд будет нагружен золотом, — пообещал Гарт.
— Правоверным не дозволено идти за Джабаль-Херб! — напуская на себя набожный вид, воскликнул Фархад. — За этими горами лежит край зла, где неведомы ни Аллах, ни пророк его.
— Так разве не должно идти туда священной войной? Объявить джихад? — язвительно поинтересовался Прайс.
Сидящие в шатре арабы нервно зашептались. Прайс уловил упоминания о джиннах и ифритах.
— Чего нам бояться там, за горами?
— Это мне неведомо, — отозвался Фархад, — но о пустыне рассказывают всякое.
— Что же, например?
— Я, конечно, в это не верю, — громко и очень неубедительно заявил шейх, — однако рассказывают, будто за Джабаль-Хербом лежит большой город. Город этот был древним уже в ту пору, когда пророк еще не принес нам весть об Аллахе. Живут там хотя и арабы, но неправоверные мусульмане. Жители города поклоняются золотому змею, а правят ими не люди, а злобные золотые джинны в людском обличье.
Говорят, будто один желтый джинн ездит на громадном тигре и убивает всех, кто дерзнет перейти через горы. Черепами своих жертв он отмечает караванную тропу к морю. А еще рассказывают, что джинны эти живут в замке из чистого золота на черной горе, называемой Хаджар-Джеханнум — Скала Ада.
Так говорят в пустыне. Но, конечно, я не верю в эти сказки!
— Теперь я понимаю, где черпал вдохновение наш испанский друг, — шепнул Прайс Гарту.
— В Джабаль-Хербе я действительно видел много странного, — вполголоса ответил тот. — Фархад ближе к истине, чем он подозревает. Разумеется, ничего сверхъестественного. Современная наука, между прочим, зародилась где-то здесь. И Европа тогда еще была во мраке средневековья. Мне кажется, нам предстоит столкнуться с изолированной общиной, сохранившей кое-какие традиции и знания древней арабской цивилизации.
Прайс повернулся к Фархаду, снова усевшемуся на место и не сводившему глаз с золотого ятагана.
— Мы говорили о зле Руб-эль-Хали, — по-арабски объяснил он. — Нашим союзникам нечего опасаться, ведь у нас с собой мощное оружие. Даже если за проклятыми горами и есть все то, о чем ты нам рассказал, мы сумеем справиться с любым противником.
— Завтра мы покажем вам мощь нашего оружия, — вкрадчиво пообещал Гарт.
Они с Прайсом поднялись с ковра и вернулись в свои шатры. А старый шейх остался сидеть, раздираемый паническим страхом перед неведомыми опасностями Золотой Земли и обещаниями сказочных сокровищ.
На закате следующего дня, когда стало сравнительно прохладно, Прайс Дюран верхом на верблюде вместе с Фархадом и группой воинов-бедуинов поднялся на вершину нависшего над лагерем бархана. Якоб Гарт остался в лагере направлять представление.
— У вас есть ружья, — сказал Прайс, показывая на заряжаемые с дула мушкеты арабов. — Но видели ли вы когда-нибудь ружья, подобные этим?
Он махнул рукой, и четыре установленных на треногах пулемета дружно открыли огонь. Бешеное стаккато выстрелов эхом прогремело в дюнах, и пули фонтанчиками взрыли песок вдоль берега моря.
— Ваши ружья стреляют быстро, — кивнул Фархад, — но что джиннам до ружей?
— У нас есть ружья и посильнее.
Прайс снова махнул рукой.
Два миномета и две старые пушки выстрелили одновременно. Грохот разрывов, свист осколков и глубокие воронки в песке на миг ошеломили даже самого Прайса.
Некоторые из бедуинов предпочли спрятаться за барханом.
— А вот наша колесница смерти! — воскликнул Прайс, снова подавая условный знак.
Танк, который арабы еще никогда не видели в движении, с ревом ожил и, загребая гусеницами песок, пополз вверх по бархану. Он выл, словно некое доисторическое чудище, и пулеметы его трещали без умолку.
На мгновение потрясенные арабы застыли, как вкопанные, а потом, круто развернув верблюдов, бросились наутек.
— Мне очень жаль, что вы не остались посмотреть остальное наше оружие, — приветствовал их Якоб Гарт, когда пристыженные бедуины вернулись в лагерь.
— Верблюды испугались, — ответил Фархад. — Мы не могли их удержать.
— Так же, как испугаются и те, кто охраняет перевал, — сказал Прайс — Итак, завтра мы пойдем тропой черепов.
Старый шейх заколебался.
— Вы заплатите обещанное золото, даже если мы не найдем сокровищ? — спросил он.
— Да, — заверил его Гарт.
Прайс был готов к этому вопросу. По его знаку четверо европейцев, шатаясь под тяжестью, притащили из лагеря большой деревянный сундук и молча поставили его у ног Прайса. Вытащив из-за пояса ключ, Дюран отомкнул замок и, подняв крышку, открыл перед шейхом великолепие золотых соверенов.
В этом сундуке находилось пять тысяч фунтов стерлингов золотом — еще один аванс из кармана Дюрана. Придерживая крышку, он дал арабам время насладиться видом новеньких блестящих монет.
— Каждый день мы будем платить вам эту огромную сумму, — сказал Прайс, отсчитывая в трясущиеся руки шейха двести пятьдесят соверенов. — Сундук поедет с нами, в колеснице смерти, и деньги вы получите, когда мы вернемся к морю.
Шейх запротестовал, настаивая, чтобы белые давали деньги за каждый прошедший день. Но Прайс не уступал, и под конец Фархад сдался:
— Ладно, эфенди. Завтра мы выступаем, и да хранит нас Аллах.
На следующее утро, еще до рассвета, от моря в глубь пустыни двинулся весьма странный караван. Во главе на великолепном белом скаковом верблюде ехал шейх Фархад аль-Ахмед. За ним длинной чередой тянулись вьючные верблюды; на боках ящиков все еще значилось «культиваторы », «лопаты », «садовый инвентарь ».