В сладком плену
После ссоры они могли целыми днями и даже неделями не разговаривать, общаясь через слуг или дочерей. Потом бурные сцены возобновлялись, причем Филдинг так выходил из себя, что был способен на ужасные поступки. Как-то он схватил жену во дворе усадьбы и, перегнув через край колодца, кричал, что сейчас утопит, чтобы избавиться от нее раз и навсегда. Летиция висела над холодной бездной и пыталась одернуть задравшиеся юбки, ибо стеснялась показывать домочадцам свои шелковые чулки. Но вдруг она представила эту картину со стороны: хозяйка болтает ногами в воздухе, а слуги в ужасе бегают вокруг, не смея ей помочь. Увидев, что жена задыхается от смеха, Филдинг тоже расхохотался, поставил ее на ноги, привалился рядом с ней к кирпичной ограде колодца, и они еще долго тряслись от неудержимого смеха. В таком прекрасном настроении оба зашагали к дому, а на полпути, к изумлению нянек, пытавшихся успокоить плачущих от страха детей, Филдинг вдруг подхватил жену на руки и победоносно внес в дом. Эта ночь прошла у супругов как в начале их совместной жизни: со смехом, нежными ласками и томными вздохами. То была ночь любви и сладострастия, напомнившая им прежнее счастье.
Девять месяцев спустя родилась Делавэр.
Такой же ссоре обязана появлением на свет и малышка Флорида. Но тогда все произошло в лодке. Филдинг и Петиция возвращались с похорон из Йорктауна. Они начали ругаться еще дома, во время похорон с трудом сдерживали раздражение, на поминках усугубили дело вином и теперь возобновили ссору.
Взбешенный тем, что при полном штиле их ялик застрял на месте и теперь приходится сидеть посреди залива с красивой, но сводящей его с ума женщиной, Филдинг схватив жену, швырнул ее за борт. Летти плыла, не переставая кричать на мужа, и тот решил не испытывать больше судьбу, а бросить ей конец веревки. Но едва Летиция забралась в лодку, как уже сам Филдинг рухнул от ее удара за борт.
— Давай канат, черт тебя побери! — взвыл он, чувствуя, что наполняющиеся водой сапоги грозят утянуть его на дно.
Петиция пришла ему на помощь, и, пока Филдинг стаскивал мокрый камзол, вдруг зашлась от хохота.
— О, Филд! — всхлипнула она, переводя дух. — Представь, что о нас подумали те люди!
Супруг взглянул на приближающуюся к ним зеленую шлюпку. Двое охотников в куртках из оленьей кожи ошарашенно смотрели на странную пару.
Поняв наконец всю комичность положения, Филдинг тоже весело, чуть хрипловато засмеялся, как в те далекие, счастливые дни супружества, потом обнял жену и с любовным блеском в глазах повалил ее на дно лодки.
Через девять месяцев родилась Флорида.
Нет, эти Лайтфуты были скандальной четой. Поведение красавца Филда и его прекрасной, непокорной Летти оставалось главной темой обсуждения в таверне Ралея и во всех аристократических домах Тайдуотера. Любой разговор начинался с вопроса: «Ну, как дела в Бедламе?», и в ответ непременно звучал смех, ибо супруги никогда не делали ничего тайно и не шли ни на какие уступки. Они походили на заносчивых павлинов, воинственно распускающих свои яркие хвосты, но если бы им вздумалось уехать, то весь Тайдуотер наверняка бы заскучал без них.
Стоя перед окном и глядя на чисто выметенный ветром газон, Летиция думала о своей вине. В последние годы она так увлеклась войной с мужем, что совсем забыла о дочерях, росших в атмосфере криков и беспорядка.
И вот Пенни ушла из дома.
Это ей кара за то, что она вышла замуж за Филдинга, с которым не сумела ужиться. Он так ревновал ее к Сэнди! Ну почему он не может понять, что Сэнди — ее прошлое, а он — ее настоящее и будущее?!
Петиции стало очень жалко себя. Но она тут же расправила плечи, подняла голову и вышла отдавать распоряжения слугам. Сильный ураган принесет много бед, а на этом пологом берегу можно ждать всяких неприятностей. К тому же сегодня придется разбираться с взбунтовавшейся Пенни, если, конечно, отец привезет ее обратно.
Летиция не думала сейчас о дочерях, хотя даже старшие были еще слишком молоды и напуганы приближающимся штормом. Ее заботили приготовления к шторму и, конечно, то, что она скажет Филдингу, когда тот вернется. Мезальянс Пенни — только его вина: следовало хорошенько подумать, прежде чем нанимать красивого клерка вроде Эммета.
Ладно, она все ему выскажет!
Тем временем Каролина с Виржинией, голодные и заброшенные, сидели на одной кровати в ночных рубашках, завидуя младшим сестрам, которые давно спали, ничуть не беспокоясь ни о шторме, ни о том, что стены готовы рухнуть под натиском ветра.
— Ты думаешь, будет так же плохо, как при Великом урагане? — испуганно спросила Вирджиния.
Тогда их дом чуть не разметало в щепы, и покуда его ремонтировали, они несколько месяцев жили у тетушки Пет.
Частенько Пенни ходила для нее за лекарством в городскую аптеку, где к тому времени работал влюбленный Эммет. Так что в некотором смысле Великий ураган повлек за собой ее сегодняшнее бегство.
Но Каролине тот ураган запомнился еще одним событием: в ее жизни появилась Рамона Вальдес, девушка с затонувшего испанского галиона. Ее выбросило на берег неподалеку от Фарвью, и она жила в доме Лайтфутов, пока благодаря помощи испанского посла в Лондоне не вернулась на родину.
Тогда все девочки научились объясняться по-испански, а Каролина, которой легко давались языки, начала даже бегло говорить. Они с Рамоной стали друзьями, и теперь она скучала по своей подруге. Однажды Каролина получила от нее письмо.
«Меня выдают замуж за нового губернатора Гаваны, — писала Рамона. — Говорят, он красив и вдвое старше меня. Наверное. я больше никогда вас не увижу». Читая письмо, Каролина очень переживала за подругу.
Тот ураган повлек за собой всякие перемены, а что принесет этот?
Сильный порыв ветра потряс дом.
— О, слышишь? — испуганно спросила Вирджиния, и обе вскочили при виде летящей массивной ветки, которая ударилась о стену дома.
Их тревога не улеглась даже после того, как в спальню вошла Петиция с необычно добрым выражением лица. В минуты сильной опасности она всегда проявляла максимум сдержанности и теплоты.
— Можете одеться, спуститься вниз и перекусить, — милостиво разрешила она дочерям. — А я должна еще одеть младших. Поторопитесь. Мне совсем не нравится этот ветер. Стены дрожат, и похоже, может пострадать крыша. Поэтому я хочу, чтобы вы спустились вниз и ушли из южного флигеля. Бревна здесь старые, вдруг не выдержат.
Девочки сразу вскочили с кровати, и Вирджиния трясущимися руками стала натягивать платье. Еще бы, ведь их спальня как раз находилась в южном крыле!
— Я могу помочь? — спросила Каролина.
— Да, если сделаешь, как я велела, — сухо ответила Летиция, выходя из спальни.
Каролина нахмурилась. Да, их мать была красивой и храброй женщиной, но очень трудно ее любить!
Едва девочки успели съесть наскоро собранный ужин, состоявший из кукурузной каши, остатков тушеного мяса и диких яблок, их тут же отвели в кухню. Здесь, к своему изумлению, они не увидели в большом очаге, чисто выметенном, ни огня, ни железной утвари. Испуганные слуги неодобрительно поглядывали на него, поскольку в колониях не принято было гасить огонь даже летом, ибо его слишком трудно разводить заново.
— Девочки, полезайте в очаг, — приказала мать, и четыре пары глаз вопросительно уставились на нее. — Вы не ослышались. Там самое безопасное место, этот бастион устоит против любого ветра. Даже если снесет весь дом, вы сможете уцелеть.
Услышав, что дом может снести, Вирджиния побелела и быстро забралась в очаг, такой большой, что все сестры без труда поместились в нем и тесно прижались друг к другу, чтобы не касаться закопченных стен.
— А теперь принесите сюда обеденный стол, мы придвинем его вместе с кухонным к очагу, тогда остальные тоже могут спрятаться от падающих брусьев.
Вскоре оба тяжеленных стола уперлись в остывшие кирпичи очага. Толстая кухарка застонала, пытаясь втиснуться под стол к более юрким и ловким горничным.
— Интересно, где сейчас Пенни? — прошептала Вирджиния.