Мой пылкий граф

— Ты очень заинтересована в этом браке, да? — с любопытством спросил Лео. — Несмотря на то, что… это брак не по любви?
— Да, я устроила его, это правда, я не отрицаю.
— Может, лучше бы он сам выбрал себе невесту?
— Боюсь, я никогда не дождалась бы этого. У Марка должен быть кто-нибудь, иначе он закончит свои дни в одиночестве, а это будет ужасно!
— Есть кое-что хуже одиночества, тетя.
— Нет, милый мальчик, нет.
Лео промолчал. Впервые в жизни он почувствовал, что это правда.
— Я думаю, ты начинаешь понимать это, так ведь? — осторожно спросила Люция.
Он пожал плечами.
— Я просто не в настроении, слишком долго не был дома. Сейчас у меня с работой завал… — Он не договорил.
— Какая она?
Лео описал Селину.
— Ты очень любишь ее?
— Нет, мне кажется, что… — Он сделал попытку оправдаться. — Просто я не могу не беспокоиться. Никто не заботится о ней, у нее никогда никого не было. Эллиот — единственное близкое ей существо. Если бы не этот конь, она бы была совершенно одинока. Ей кажется, что это не имеет значения, она думает, что так она счастливее.
— Возможно. Ты же сам сказал, что есть кое-что хуже одиночества.
— Я был неправ. Когда я представляю, что такая жизнь продолжается годами…
Но это вовсе не обязательно, она может встретить какого-нибудь молодого человека и выйти за него замуж. И через несколько лет ты случайно увидишь ее, а у нее уже будет парочка малышей и еще один на подходе. Лео усмехнулся.
— Ты умная женщина, тетя, ты знаешь, что я не хочу этого.
— Интересно, чего же ты вообще хочешь.
— Что бы это ни было, мне оно, похоже, не достанется.
Огни на Большом канале постепенно гасли, огромный дворец закрывался на ночь. Лео встал и помог Люции подняться.
— Спасибо, что выслушала меня, — сказал он. — Боюсь, что Далей и Хэрриет приняли меня за клоуна.
— В твоей жизни было много мимолетных связей. — Люция похлопала Лео по руке. — Но если Селина — женщина, которая тебе нужна, ты снова встретишься с ней. Хотя я думаю, она просто сумасшедшая, если не найдет тебя.
— Может быть, она не хочет искать, — мрачно заметил Лео. — Она любит дороги, переезды с места на место и никогда не знает, что ей принесет следующий день. Так что я все равно не смог бы сделать ее счастливой.
— Не надо так говорить. Если тебе суждено любить, ты будешь любить. Но ведь завтра у нас свадьба, будем веселиться.
Поздно вечером Селина появилась на ранчо Бартона.
— Я слышал, ты очень хорошо выступила в Рино.
— У меня еще будут миллионы! — сказала она. — Что-нибудь случилось, Бартон?
— Мне звонил Лео.
— Неужели?
— Не притворяйся, что тебе это безразлично. Мне кажется, что ты волнуешься так же, как он.
— Почему он должен волноваться?
— Потому что у него украли твой номер телефона, и теперь он сходит с ума: звонит сюда, оставляет сообщения…
— Но я не знала…
— Конечно, не знала! Мне пришлось уехать на некоторое время, и я попросил передать тебе его сообщения. К сожалению, я попросил Поли. Не знаю, действительно ли он забыл или в этом было что-то еще… — Бартон испытующе посмотрел ей в лицо. — Не связано ли это с тем вечером, когда Поли наступил на вилы?
— Я не хотела рассказывать, вы были так добры…
— Если тебе от этого станет легче, то скажу, что мне часто хотелось врезать ему.
— Он стал нахальничать, ну я и…
— Так это ты? Не Лео?
— Лео вошел, когда драка закончилась. Но, возможно, я зашла слишком далеко.
— Я бы так не сказал, — с явным удовольствием возразил Бартон. — Значит, он отомстил тебе.
— Может, мне позвонить Лео?
— А ты не хочешь?
— Конечно, хочу, но он так далеко, в своей стране, и теперь он совсем другой.
— Тогда поезжай к нему, узнай, не сможет ли его страна стать и твоей тоже. Селина, когда мужчина постоянно звонит и так беспокоится, значит, ему нужно сказать женщине то, о чем невозможно говорить по телефону.
— Мне… ехать в Италию?
— Но это же не обратная сторона Луны! Я присмотрю за Джиперсом и Эллиотом, у тебя есть призовые деньги. Что тебя останавливает?
Селина молчала, и Бартон зацокал языком.
— Я не трусиха!
— Ну да, когда ты на арене. Никогда не видел никого храбрее! Но это легко. Мир за пределами арены — место пострашнее. Подумай об этом.
К моменту возвращения домой Лео почти убедил себя, что так ему и надо. Видно, не судьба им быть вместе.
Свадьба потребовала от него напряжения всех сил. Зрелище безмятежного счастья брата внезапно вызвало у него недовольство собственной судьбой.
Не то чтобы он подумывал о браке. Мысль о Селине в белом платье из переливающегося атласа и кружев, в которое облачилась Далей, вызывала у него сомнение. Селина, вероятно, выходила бы замуж в ковбойской шляпе и сапогах со шпорами.
Когда Лео подъехал к дому, он уже все обдумал: они замечательно провели время, но оно прошло и так и должно быть. Он забудет о ней.
Джина только что приготовила для него постель. Пожелав ему спокойной ночи, она подошла к окну, чтобы забрать щетку для обметания пыли.
— Днем приходил Ренцо, он хотел поговорить с тобой, — начала она. — Ему нужно… интересно, кто это?
— Где? — Лео подошел к окну, из которого была видна тропа, которая вела из Моренцы к дому.
Высокая стройная женщина, обвешанная сумками, шла к дому, иногда останавливаясь, чтобы посмотреть вверх. Она была далеко, но Лео узнал легкую поступь и поворот головы.
— Она, должно быть, здесь впервые, — Джина повернулась к нему, — потому что… signore?
Ее хозяин уже с грохотом сбегал по ступенькам.
Молодая женщина выронила из рук сумки и побежала ему навстречу. В следующее мгновенье, забыв обо всем на свете, они оказались в объятиях друг друга.
— Челия! — крикнула Джина одной из горничных. — У нас гостья. Оставь свою работу и приготовь для нее комнату. Хотя, — добавила она, глядя на две фигуры, слившиеся в тесном объятии, — мне кажется, она вряд ли будет спать в ней.
 
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Скажи мне, что это не сон! Ты действительно здесь!
— Я здесь! Я здесь! Обними меня! — Селина смеялась и плакала одновременно.
Лео изо всех сил сжал Селину и покрыл поцелуями ее лицо.
— Я так часто представлял, как ты идешь по этой дороге, но это всегда был лишь солнечный блик.
— Но не сейчас. Ах, Лео, ты действительно рад меня видеть?
Внезапно он потерял дар речи. Рад ли он видеть ее? Ком в горле не давал ему говорить.
— Ты плачешь, — удивилась Селина.
— Конечно, нет! Только слабаки плачут, — пошутил Лео, вспомнив ее собственные слова. Но у него были влажные глаза, и он не сделал попытки утереть слезы.
Засунув одну сумку под мышку и взяв вторую в руку, он обнял Селину свободной рукой и они пошли к дому.
— У тебя гости? — спросила Сплина, заметив в окнах чьи-то лица.
— Нет, это… — Лео едва не сказал «слуги», — две племянницы Джины, — объяснил он. Когда возникала необходимость в дополнительных работниках, он просил Джину привести кого-нибудь из ее многочисленных родственников.
В дверях их встретила улыбающаяся Джина, сообщившая, что для «синьорины» приготавливают комнату, а освежительные напитки и еда уже на пути из кухни.
Джина удалилась, и Лео обнял Селину. Он не стал целовать ее, просто прижал к себе и уперся подбородком ей в голову.
— Почему она приготавливает комнату для меня? — удивилась Селина.
— Джина увидела, как ты поднимаешься по холму, и, когда я… когда мы… я думаю, что все уже знают о нас.
У нее вертелся на языке вопрос, что он имеет в виду, говоря «все о нас», но она промолчала — сейчас ничего не имело значения, кроме теплой радости, которую она испытывала от близости Лео. В этой стране, где все казалось ей странным и люди говорили на непонятном языке, у нее возникло ощущение, что она вернулась домой.