Покушение

 
Стивен Кинг
Покушение
— Мистер Реншо?
Голос портье остановил мужчину на полпути к лифту. Он обернулся, переложил сумку из одной руки в другую. Во внутреннем кармане пиджака похрустывал тяжелый конверт, набитый двадцати- и пятидесятидолларовыми купюрами. Он прекрасно поработал, и Организация хорошо расплатилась с ним, хотя, как всегда, вычла в свою пользу двадцать процентов комиссионных. Теперь Реншо хотел только принять душ, выпить джину с тоником и лечь в постель.
— В чем дело?
— Вам посылка. Распишитесь, пожалуйста.
Реншо вздохнул, задумчиво посмотрел на коробку, к которой был приклеен листок бумаги: на нем угловатым почерком с обратным наклоном написаны его фамилия и адрес. Почерк показался Реншо знакомым. Он потряс коробку — внутри что-то еле слышно звякнуло.
— Хотите, чтоб ее принесли вам попозже?
— Нет, я возьму посылку сам.
Он поставил коробку на покрытый великолепным ковром пол лифта и повернул ключ в специальной скважине над рядом обычных кнопок — Реншо жил в роскошной квартире на крыше небоскреба. Лифт плавно и бесшумно пошел вверх. Он закрыл глаза и прокрутил в памяти свою последнюю «работу».
Сначала, как всегда, позвонил Кэл Бэйтс:
— Джонни, ты свободен?
Реншо — очень хороший, надежный специалист, свободен всего два раза в год, минимальная такса — 10 тысяч долларов; клиенты платят за безошибочный инстинкт хищника. Ведь Джон Реншо — хищник, генетика и окружающая среда великолепно запрограммировали его убивать, самому оставаться в живых и снова убивать.
После звонка Бэйтса Реншо нашел в своем почтовом ящике светло-желтый конверт с фамилией, адресом и фотографией некоего Ганса Морриса, бизнесмена из Майами, владельца и основателя «Компании Морриса по производству игрушек». Человек, которому он мешал, обратился к Организации, она в лице Кэла Бэйтса — к Джону Реншо. БА-БАХ. На похороны просим являться без цветов…
Двери лифта открылись. Подняв посылку, он вышел, отпер квартиру. Начало четвертого, просторная гостиная залита апрельским солнцем. Реншо несколько секунд постоял в его лучах, положил коробку на столик у двери, бросил на нее конверт с деньгами, ослабил узел галстука и вышел на террасу.
Там было холодно, пронизывающий ветер продувал тонкое пальто. Но Реншо все же на минуту задержался, разглядывая город, как полководец — захваченную страну. По улицам, как жуки, ползли автомобили. Очень далеко в золотой предвечерней дымке сверкал мост через залив, похожий на диковинный мираж. На востоке, за роскошными жилыми небоскребами, еле видны набитые людишками грязные трущобы, над которыми возвышался лес телевизионных антенн. Нет, здесь, наверху, жить лучше, чем там, на помойке.
Он вернулся в квартиру и направился в ванную понежиться под горячим душем.
Через сорок минут устроился в кресле с бокалом в руке и не торопясь стал разглядывать коробку. За это время тень накрыла половину темно-красного ковра. Наступил вечер.
В посылке — бомба.
Разумеется, ее там нет, но вести себя надо так, как будто в посылке бомба. Он делает так всегда, именно поэтому прекрасно себя чувствует, не страдает отсутствием аппетита, а вот многие уже отправились на небеса, в тамошнюю биржу безработных.
Если это бомба, то без часового механизма — никакого тиканья из коробки не доносится. С виду обычная коробка, но с каким-то секретом. Вообще-то, сейчас пользуются пластиковой взрывчаткой. Поспокойнее штука, чем все эти пружины.
Реншо посмотрел на почтовый штемпель: Майами, 15 апреля. Отправлено пять дней назад. Бомба с часовым механизмом уже бы взорвалась в сейфе отеля.
Итак, посылка отправлена из Майами. Его фамилия и адрес написаны угловатым почерком с обратным наклоном. На столе у бизнесмена стояла фотография в рамке. На ней — старая карга в платке. Через нижнюю часть фотографии наискосок тем же почерком надпись: «Привет от мамочки, лучшего поставщика идей твоей фирмы». Это что еще за идейка, мамочка? Набор «Убей сам»?
Он сосредоточился и, сцепив руки, не шевелясь, разглядывал посылку. Лишние вопросы — например, откуда близкие Морриса узнали его адрес — не волновали Реншо. Позже он задаст их Бэйтсу. Сейчас это неважно.
Он достал из бумажника пластиковый календарик, засунул его под веревку, которой была обвязана коричневая бумага, и под клейкую ленту — скотч отошел. Немного подождав, наклонился, понюхал. Ничего, кроме картона, бумаги и веревки. Он походил вокруг столика, легко присел на корточки, проделал все с самого начала. Серые расплывчатые щупальца сумерек вползли в комнату.
Веревка более не удерживала бумагу. Реншо достал перочинный нож, перерезал веревку — оберточная бумага упала на столик.
Зеленый металлический ящичек с черными клеймами. На нем белыми трафаретными буквами написано: «Вьетнамский сундучок американского солдата Джо». И чуть пониже: «Двадцать пехотинцев, десять вертолетов, два пулеметчика с пулеметами браунинг, два солдата с базуками, два санитара, четыре джипа». Внизу, в углу: «Компания Морриса по производству игрушек, Майами, Флорида».
Реншо протянул руку, но тут же отдернул ее — в сундучке что-то зашевелилось. Он встал, не торопясь пересек комнату, направляясь в сторону кухни и холла, включил свет.
«Вьетнамский сундучок» раскачивался. Неожиданно он перевернулся и с глухим стуком упал на ковер. Крышка на петлях приоткрылась. Крошечные пехотинцы — ростом сантиметра по четыре — стали выползать через щель. Реншо не мигая наблюдал за ними, не пытаясь разумно объяснить происходящее. Он только прикидывал, какая опасность угрожает ему и что надо сделать, чтобы выжить.
Пехотинцы были в полевой армейской форме, касках, с вещевыми мешками, за плечами — миниатюрные карабины. Двое посмотрели на Реншо. Глаза у них были не больше карандашных точек.
Пять, десять, двенадцать, вот и все двадцать. Один из них жестикулировал, отдавая приказы остальным. Те построились вдоль щели, принялись толкать крышку — щель расширилась.
Реншо схватил с дивана большую подушку и пошел к сундучку. Командир обернулся, махнул рукой. Пехотинцы взяли карабины наизготовку, раздались негромкие хлопающие звуки, и Реншо внезапно почувствовал что-то вроде пчелиных укусов.
Тогда он бросил подушку, солдатики попадали, от удара крышка сундучка распахнулась. Оттуда, жужжа, как стрекозы, вылетели миниатюрные вертолеты, раскрашенные в маскировочный зеленый цвет, как для войны в джунглях.
Негромкое «пах! пах! пах!» донеслось до Реншо, тут же он увидел в дверных проемах вертолетов крошечные вспышки пулеметных очередей — и как будто кто-то начал колоть его иголками в живот, правую руку, шею. Он быстро протянул руку, схватил один из вертолетов, резкая боль ударила по пальцам, брызнула кровь — вращающиеся лопасти наискось разрубили ему пальцы до кости. Ранивший его вертолет упал на ковер и лежал неподвижно. Остальные отлетели подальше и принялись кружить вокруг, как слепни.
Реншо вскрикнул от неожиданной боли в ноге. Один пехотинец стоял на его ботинке и бил штыком в щиколотку. На Джона смотрело ухмыляющееся крошечное лицо. Реншо ударил солдатика другой ногой, маленькое тельце перелетело через комнату и шлепнулось о стену — крови не было, осталось лишь липкое пятно.
Тут раздался негромкий кашляющий взрыв — жуткая боль пронзила бедро. Из сундучка показался солдат с базукой — из дула лениво поднимался дымок. Реншо посмотрел на свою ногу и увидел в брюках дымящуюся дыру размером с монету в двадцать пять центов.
Он повернулся и побежал через холл в спальню. Рядом с лицом прожужжал вертолет, выпустил короткую пулеметную очередь и полетел прочь.
В спальне у Реншо лежал «магнум-44». Он схватил револьвер двумя руками, обернулся и понял, что стрелять придется по летящей мишени не больше электрической лампочки.
На него зашли два вертолета. Сидя на постели, Реншо выстрелил, и один разлетелся вдребезги. Двумя меньше, подумал он, прицелился во второй… нажал на спусковой крючок…