Шутка Джоконды

— Ну? — продолжила Кэрол. — Что вы на это скажете?
— Я согласен. Средиземноморское солнце мне не повредит.
Вечером следующего дня мы сидели в ресторане миланского отеля «Марко Поло». Вкусная еда и хорошая сигара настроили меня на благодушный лад. Я расслабился, любуясь точеными фигурками артисток варьете.
— Когда вы начнете отрабатывать полученный аванс? — нарушила идиллию Кэрол.
— А что я, по-вашему, делаю? Мы в отеле, где останавливался ваш отец, и, скорее всего, именно здесь он нашел продавца картины. Значит, рано или поздно, мы тоже выйдем на этого человека.
— Хорошо бы это сделать побыстрее, — заметила Кэрол.
— Телепатические способности не поддаются контролю, — отрезал я. — Пока мы сидим за этим столиком, невидимые сети мозгового поля, наброшенные на зал, позволяют…
— Позволяют что?
— Подождите. — Совершенно неожиданно в сети попала рыбка: высокий темноволосый официант, пронесший мимо поднос с бутылками, в недалеком прошлом, несомненно, имел дело с отцом Кэрол.
Я попытался связать его с «Моной Лизой» номер дна, но не услышал ответной реакции. Тем не менее, поговорить с ним стоило.
Кэрол проследила за моим взглядом.
— Мне кажется, вы уже достаточно выпили.
— Чепуха, я еще могу пройти по прямой. — Я поднялся и через двойные двери последовал за официантом в длинный коридор.
Услышав мои шаги, он обернулся и смерил меня взглядом.
— Извините, мне-надо с вами поговорить, — объяснил я причину своего появления в коридоре.
— У меня нет времени, — отрезал он. — Кроме того, я плохо говорю по-английски.
— Но… — тут я понял, чего от меня ждут, достал десятидолларовую купюру и сунул ее в карман его белого пиджака.
— Это вам на учебу.
— Похоже, ко мне возвращаются школьные знания, — улыбнулся он. — Вам нужна женщина? Каких предпочитаете?
— Нет, женщина мне не нужна.
Он на мгновение задумался.
— Вы хотите сказать, что предпочитаете…
— Я хочу сказать, что женщина у меня уже есть.
— А! Так вы хотите продать женщину? Позвольте заметить, синьор, вы правильно сделали, обратившись ко мне. У меня есть связи на рынке живого товара.
— Нет, я не хочу продавать мою женщину.
— Вы в этом уверены? Если она белая, вы сможете получить за нее две тысячи.
Мне надоела бессмысленная болтовня.
— Послушайте, Марио, мне нужны кое-какие сведения.
— Откуда вам известно мое имя? — встревожился официант.
— У меня есть свои секреты.
— А-а-а, телепат, — он понимающе кивнул. — Ну, конечно, синьор. Скажите, что вас интересует, и я назову цену.
— Но я уже заплатил тебе.
— До свидания, синьор, — Марио повернулся и зашагал по коридору.
— Вернись, — потребовал я. Он даже не обернулся. Я достал из кармана пачку хрустящих купюр. Марио, надо полагать, обладал феноменальным слухом, потому что мгновение спустя мы вновь стояли лицом к лицу. Я спросил, помнит ли он Тревера Колвина, который останавливался в этом отеле в апреле прошлого года.
— Да, — кивнул Марио, и по его растерянному взгляду я понял, что он не знает, сколько можно запросить за эти сведения.
— А почему ты запомнил мистера Колвина? У вас были… э… какие-то дела?
— Нет… он не просил привести женщину. Я лишь познакомил его с Сумасшедшим Джулио из Пачинопедюто, моей родной деревни.
— Зачем?
Марио пожал плечами.
— Синьор Колвин торгует картинами. Сумасшедший Джулио, у которого никогда не было в кармане и двух лир, как-то раз рассказал мне глупую историю о старой картине, найденной им на чердаке его развалюхи. Он хотел показать ее специалисту, по возможности, иностранцу. Я понимал, что это пустая трата времени, но бизнес есть бизнес, а Джулио обещал оплатить мои услуги.
— Ты помогал им объясняться друг с другом? — спросил я, пытаясь выяснить, что же ему известно.
— Нет. Джулио говорит по-английски. Не так уж и хорошо, он же чокнутый, но говорит.
— Ты не верил, что его картина может принести доход?
— Да что можно найти в его доме, кроме пустых бутылок из-под «пепси»?
— Понятно. Ты можешь отвезти нас к нему?
Марио помедлил с ответом.
— А почему вы хотите встретиться с Сумасшедшим Джулио?
— Мы же договорились, что ты отвечаешь на мои вопросы, а не наоборот. Ты сможешь отвезти нас к нему?
Марио протянул руку.
— Сто долларов, — безапелляционно заявил он.
— Вот тебе пятьдесят, — я отсчитал пять десятидолларовых купюр. — Когда поедем?
— Завтра утром я могу взять мамину машину и отвезти вас в Пачинопедюто. Вас это устроит?
— Вполне.
Марио кашлянул.
— За машину придется заплатить отдельно. Мама — вдова, и деньги, полученные за прокат машины, оставшейся от отца, ее единственный источник дохода.
— Понятно, — кивнул я, подумав, что, возможно, слишком суров с бедным юношей.
Мы договорились встретиться около отеля и, вернувшись за столик, я доложил Кэрол о своих успехах. А несколько минут спустя, допив кофе, мы разошлись по номерам.
Мы ждали минут десять, прежде чем у тротуара остановился забрызганный грязью «фиат». Я приехал в Италию впервые и почему-то считал, что там всегда тепло. И теперь дрожал как осиновый лист в легком дождевике, тогда как Кэрол чувствовала себя очень уютно в твидовом, отороченном мехом пальто. Увидев ее порозовевшее от ветра лицо, Марио уже не мог отвести от нее глаз.
— Три тысячи, — прошептал он, когда Кэрол села в машину. — Больше здесь никто не заплатит.
— Замолчи, гаденыш, — ответил я, наклонившись к его уху. — Мы, американцы, не торгуем своими женщинами. Поехали.
Марио вытянул руку:
— Двести километров то двадцать пять центов. С вас пятьдесят долларов.
Кипя от ярости, я заплатил и сел рядом с Кэрол. Громко заскрежетала несмазанная коробка передач, и «фиат» тронулся с места. Кэрол холодно посмотрела на меня.
— Вы чересчур легко сорите моими деньгами. За пятьдесят долларов я могла бы купить эту ржавую колымагу.
Я промолчал. Проехав два квартала, мы повернули за угол и въехали в гараж.
— Одну минуту, — Марио выскользнул из-за руля и залез под машину. Вскоре снизу донесся пронзительный вой. Я открыл дверцу, наклонился и заглянул под днище. Марио отсоединил привод спидометра и закрепил его на электрической дрели.