Память сердца

Когда клиентов не было, Дженни работала на дому, создавая собственные прикладные программы (Роб называл их игрушками), заодно создавая базу для дальнейшего развития собственного бизнеса.
Так и текло время. Если вдруг на рынке появлялась более мощная версия программы, Дженни приходилось начинать все сначала. Живя в таком ритме, она просто не могла выкроить время на то, чтобы подумать о личной жизни. Кроме того, не так легко было найти мужчину, который бы согласился целыми днями (а иногда и ночами) смотреть на жену, сидящую за монитором.
Дженни перевернула газетный лист и перешла к разделу юмора. Наконец-то она более или менее отвлеклась. Продажные политики, чудодейственный чеснок, книга, сон – все это понемногу ушло на задний план.
Но ненадолго.
Она перевернула страницу назад, к разделу, в котором писалось об уик-эндах. В правом нижнем углу полосы красовались репродукция знакомой обложки и объявление, что Бретт Мак-Кормик раздает автографы сегодня в книжном магазине Уолдена в два часа дня.
Дженни колебалась не больше мгновения. Итак, она встретится с человеком, проникшим в ее старый кошмар. Она посмотрит ему в глаза, может быть, сумеет поговорить с ним, может быть, даже решится расспросить… Да! Она его спросит: «Скажите, мистер Мак-Кормик, откуда вы вообще взяли эту историю? Придумали сами? От кого-то услышали?»
Совпадение. Да, опять совпадение: она и не подозревала, что ее любимый автор живет в Новом Орлеане. Она представила, как Питер Дженнингс, популярный телевизионный комментатор, расскажет эту невероятную историю с голубого экрана, как сама Барбара Уолтере возьмет у нее интервью, чтобы донести все детали до ошеломленных зрителей.
– Так ты, Джен, – или мне называть тебя Анной? – уже однажды пережила свою смерть?
– Да, Барбара, это было ужасно, я видела убийцу, видела, как она убивает меня!
Дженни усмехнулась и мысленно увидела свою улыбающуюся физиономию на тысячах рождественских сувенирных футболок.
Она совершенно успокоилась и вышла на раскаленную улицу. «Корвет» стоял на том же месте. Вздохнув, она пошла к своей машине, и снова ей показалось, что горячий воздух буквально давит на ее плечи.
Мотор ровно загудел, и Дженни покатила вперед по набережной Миссисипи, к магазину Уолдена.
Она ехала, чтобы найти ответ.
Как и каждую субботу, город был переполнен туристами. Одни желали посетить знаменитый новоорлеанский океанариум, другие просто хотели проехаться вдоль Миссисипи, чтобы через шестьдесят миль езды по шоссе, тянущемуся вдоль широкой реки, встретиться с голубыми просторами Атлантики.
Но для Дженни это была не просто суббота. Она чувствовала, что выяснит сегодня что-то очень важное для себя, что-то такое, что, возможно, в корне изменит всю ее дальнейшую жизнь.
К ее удивлению, народу у дверей магазина было больше, чем она думала: пожалуй, несколько сотен. Каждый из присутствующих, впрочем, не нарушая рамок приличия, пытался протиснуться поближе к дверям, что создавало незаметную со стороны толкотню. У дверей, грозя обвалиться на публику, возвышались два ярких рекламных щита.
Народ заволновался, расступился в разные стороны, и из магазина, улыбаясь, вышел человек, который знал то, чего не знала Дженни. Теперь она лихорадочно соображала, каким образом ей пробиться через плотную толщу людей, обратить на себя внимание знаменитого автора, заговорить с ним и задать тот самый главный вопрос. Стоило ей приехать на пару минут позже, она бы уж точно не смогла этого сделать. Стоящие впереди уже раскрыли свои экземпляры «Безумной ярости», надеясь получить автограф.
Минут через пятнадцать Дженни отчетливо поняла, что мысли в голове сбились в беспорядочную кучу. Она старалась хотя бы приблизительно сформулировать то, что ей было необходимо сказать Мак-Кормику.
«Извините, пожалуйста, почему вы описали в своей книге мой собственный сон?» Хорошенькое дело! После такого заявления она бы имела неплохой шанс пройти бесплатное психиатрическое освидетельствование за счет федерального бюджета.
В это время управляющий магазином вежливо и решительно выпроваживал за линию охранников тех, кто не держал в руках экземпляра книги с чеком магазина. Все они в мгновение ока оказывались за «линией общения».
– Но тогда мы не сможем получить автограф, – энергично запротестовала женщина, стоящая впереди Дженни.
Управляющий улыбнулся дежурной улыбкой:
– Мистер Мак-Кормик подписывает только книги, купленные у меня, причем сегодня. Если он узнает, что я нарушаю договор, он очень рассердится.
Толпа недовольно заворчала, но Дженни было не до того. В следующий момент Мак-Кормик поднял голову, они встретились взглядом и застыли, глядя друг на друга. Как будто что-то острое кольнуло Дженни. Она стояла не двигаясь. Он – тоже. Хотя она была уверена, что никогда не видела его раньше.
У него было смуглое скуластое лицо и классический античный нос. Блестящие черные волосы, ниспадающие на воротник рубашки, напоминали шелк. А еще у него были темно-голубые глаза, поражающие своей глубиной. Эти глаза смотрели на Дженни, а она буквально тонула в них. Первый раз в жизни Дженни находилась в состоянии настоящего шока.
За долю мгновения она прочла в его глазах и желание помочь, и доброжелательность, и облегчение, и еще очень-очень многое, что невозможно было передать словами. Дженни первая нарушила это телепатическое общение, отведя взгляд в сторону. Неожиданно во рту возник вкус мокрых опилок, и в груди появилась ноющая боль.
Беллетрист двинулся дальше, и теперь, как Дженни ни вытягивала шею, она видела только рослую привлекательную блондинку, как будто сошедшую с обложки журнала «Вог». Она шла вслед за писателем странной журавлиной походкой. Поравнявшись с Дженни, блондинка пристально посмотрела на нее.
Время уходило, и Дженни решилась.
Грейс Уорен, литературный агент и друг Бретта, неплохо заработала на его новом бестселлере. Как всегда, сопровождая его на подобных мероприятиях, она сразу выделила из толпы женщину, смотрящую на Бретта. Смотрящую, черт возьми! Это был не взгляд, а какой-то гипнотический транс. Да и сам Бретт, только что уверенно лавировавший меж своих многочисленных почитателей, как будто споткнулся.
Она прекрасно знала его обычный, предназначенный публике бегло-профессиональный взгляд и соответствующую таким случаям улыбку.
Грейс нахмурилась. Долгое знакомство с Бреттом позволяло ей делать определенные выводы. Нельзя сказать, что он не любил женщин, но дефицит времени накладывал определенный отпечаток на общение с ними. Бретт, как правило, общался с девушками спокойными, нашедшими свое место в жизни и имеющими до противности точно выработанный жизненный план. Самое главное, что эта категория женщин никогда не вмешивалась в его работу. А для Бретта это действительно было главным. Все они имели одно свойство, которое особенно импонировало Грейс, – редкие из них задерживались у Бретта дольше одной ночи.
А рядом с Грейс Бретт шел в гору не по дням, а по часам. Вот и сейчас ей предстояло утрясти все издательские проблемы и ринуться на телевидение в Нью-Йорк. Конечно, вместе с Бреттом.
Бретт продолжал пробираться среди толпы, каждый хотел поговорить с ним или хотя бы пожать его руку. Девушка с большими серыми глазами, которая на общем фоне, по мнению Грейс, выглядела сумасшедшей, судорожно полезла в сумочку, вынула оттуда лист бумаги, ручку, что-то быстро написала и передала Мак-Кормику.
Секундой позже Грейс вспомнила свои обязанности. Она сжала руку Бретта, задерживая его продвижение вперед, и громко сказала:
– Дамы и господа! Наша презентация нового бестселлера подошла к концу. К сожалению, мы крайне заняты, так как мистеру Мак-Кормику предстоят съемки на телевидении: в программах «Шоу сегодня» в понедельник, «С добрым утром, Америка» во вторник, а также в утренних новостях Си-би-эс в среду.
Они с Бреттом прощально взглянули куда-то в центр толпы, затем Грейс взяла его под руку и повела к дверям магазина. Бретт оглянулся, на его лице появилась улыбка, причем Грейс была уверена, что улыбка предназначалась той самой девушке, и последовал за своим агентом. Грейс обернулась, и ее беглый взгляд красноречиво сказал: «Очнись, милая. Здесь твои шансы равны нулю».