Проблеск надежды

– Жаль, что ты не посоветовалась со мной, – только и сказал он.
– Мне тоже.
Кейн успокаивающе погладил ее руку:
– Расскажи, что происходило, когда ты пришла в отель. Ты кого-нибудь встретила по пути туда или обратно?
– В вестибюле было очень много народу. Кажется, там проходила встреча ветеранов войны. Некоторые люди были в военной форме, другие – в гражданской одежде. Я помню, что мне пришлось обойти большой стенд, на котором были прикреплены фотографии.
– Ты не заметила никого, кто показался тебе подозрительным?
Она покачала головой:
– Там было столько народу, что я думала только о том, как пробраться сквозь толпу. И когда шла к лифту, и когда возвращалась обратно.
Дайана вдруг прищурилась, неожиданно что-то вспомнив.
– Ты что-нибудь вспомнила?
– Я припоминаю одного человека – мужчину, с которым столкнулась, когда шла к лифту, чтобы подняться в апартаменты Трэвиса. Он стоял возле лифта.
– Можешь описать его?
Она закусила нижнюю губу, пытаясь сосредоточиться.
– Пожалуй, нет. Я была слишком занята своими мыслями и очень спешила.
– Попытайся. Любая подробность, какую бы ты ни вспомнила, может оказаться важной.
– На нем была спортивная куртка – кажется, темно-синяя, а на лацкане прикреплена карточка с именем.
– Значит, он был одним из участников встречи?
– Наверное.
Кейн увидел проблеск надежды.
– Ты запомнила имя, написанное на карточке? Она нахмурила брови:
– Джон? Джеймс? Не помню.
– А фамилия?
Она покачала головой:
– Фамилию совсем не запомнила. Кейн еще крепче сжал ее руку:
– Ты узнала бы этого человека, если бы увидела снова?
– Не знаю. Вполне возможно. – Она вздохнула. – А может быть, и нет.
– Ладно. Не напрягайся. Потом вспомнишь, а я тем временем поговорю с Франческой и выясню, что за люди там собирались.
Мелькнувший у нее огонек надежды разгорелся чуть ярче.
– Ты думаешь, что этот человек мог быть...
– Надежды мало, но все равно эту версию следует проверить. – Он с нежностью коснулся ее щеки. – Как ты относишься к тому, чтобы позавтракать? А потом можно продолжить разговор.
Дайана взяла его за руку:
– Мне казалось, что ты не умеешь готовить.
– Я могу приготовить кофе, поджарить хлеб в тостере, намазать его маслом и положить поверх масла ложечку конфитюра.
– М-м-м, у меня потекли слюнки. Кейн поцеловал ее:
– Вот и умница.
Джо О'Киф узнал о смерти Трэвиса утром в пятницу, когда Глэдис, его жена, наливала ему вторую чашечку кофе.
– Боже всемогущий!
Глэдис, худенькая темноволосая женщина тридцати одного года от роду, вскинула на мужа карие глаза и, отодвинув кофеварку, заглянула через его плечо в газету, которую он читал.
– Что там такое, Джойн?
– Вчера вечером убили Трэвиса Линдфорда.
Глэдис так и села, прижав руку к груди.
– Боже мой! Убийцу нашли?
– Похоже, что нашли. Арестована Дайана Уэллс.
– Это с ней он судился из-за опекунства над сыном?
Джо кивнул:
– Теперь уж он не будет судиться с ней.
– Если хочешь знать, я думаю, что этот человек получил по заслугам, – сказала Глэдис, не скрывая неприязни. – Он пытался отобрать ребенка у матери! Вот что я называю настоящим преступлением.
Слушая ее вполуха, Джо вздохнул с облегчением. Теперь, когда Трэвиса нет в живых, Рендлу не придется предъявлять ту пленку. Джо беспокоился за своего молодого друга. Хотя тот иногда старался изобразить из себя крутого парня, едва ли он сумел бы справиться с таким мерзавцем, как Трэвис Линдфорд. Джо любил Рендла, и ему было бы больно видеть его поражение. Ведь какой бы план он ни разработал, палка все равно другим концом ударила бы по нему.
Теперь, когда Трэвис умер, Рендлу ничего не придется предпринимать.
Слава тебе, Господи!
В пятницу в девять часов утра Кейн позвонил в дверь квартиры Маргарет. Накануне вечером, когда Дайана заснула, он позвонил по телефону, и Рендл сказал ему, что Маргарет уже легла спать.
– Она наконец-то согласилась вызвать доктора Филипса, – добавил он. – Доктор сказал, что с ней все будет в порядке. Почему бы тебе не заехать к ней завтра утром, Кейн? Уверен, что она будет рада тебя видеть.
Кейн с ужасом думал об этом тяжком испытании. Маргарет обожала Трэвиса. Из двоих детей он был всегда ее любимчиком. Его смерть, несомненно, подкосила ее – и морально, и физически.
Рендл сам открыл ему дверь. Он был одет по-домашнему: темно-синие джинсы и белая сорочка. Несмотря на темные круги под глазами, он, по-видимому, был полон энергии и полностью контролировал ситуацию, что было на него не похоже – он был не из тех, кто способен позаботиться обо всем.
– Как она? – спросил Кейн, обменявшись с ним рукопожатием.
– Опустошена, но держится стоически. Ты же знаешь Маргарет, – добавил он. – Она не допустит, чтобы что-нибудь ее сломало, даже такая трагедия.
– А Франческа?
Лицо Рендла омрачилось.
– Она очень тяжело переживает смерть брата. Сейчас она еще спит наверху. Мы всю ночь провели здесь, так что по моему настоянию доктор Филипс дал ей успокоительное.
– Кто занимается делами отеля?
Рендл сразу же заговорил деловым тоном:
– Я уже спускался вниз, чтобы поговорить с Конрадом. Ты ведь знаешь, он был правой рукой Трэвиса. Он возьмет на себя обязанности главного управляющего, пока Маргарет не решит, как быть дальше.
Кейн снова удивился деловитости Рендла. Он никогда бы не подумал, что Рендл способен решать более сложные проблемы, чем выбор блюд в меню.
Он дружески похлопал Рендла по плечу:
– Молодец! А теперь извини, я пройду к Маргарет.
– Конечно. Если потребуюсь, я буду в библиотеке.
Маргарет ждала Кейна в малой гостиной. Перед ней на журнальном столике стоял поднос с завтраком, черный кофе и апельсиновый сок. При жизни Чарльза завтрак был серьезным мероприятием, и его всегда сервировали в столовой. Но теперь, когда Маргарет жила одна, она предпочитала завтракать и обедать в малой гостиной.
– Привет, Маргарет. – Кейн в несколько шагов пересек просторную комнату. – Прими мои соболезнования, – сказал он, обнимая ее.
Он почувствовал, как Маргарет задрожала, и ему показалось, что она вот-вот расплачется. Но нет. Пару секунд спустя она высвободилась из его объятий.
– Спасибо, дорогой. – Она смахнула средним пальцем одинокую слезинку. – Как ты узнал? Вчера вечером Франческа пыталась тебе дозвониться, но не смогла нигде найти.
Кейн посмотрел ей прямо в глаза:
– Я был в полицейском участке, оформляя освобождение Дайаны под залог.
Маргарет медленно высвободила свою руку.
– Ты хочешь сказать, что намерен защищать ее?
–Да.
– Даже несмотря на то, что она убила моего сына?
– Это решит суд присяжных.
Глаза Маргарет гневно вспыхнули.
– Мне не нужны присяжные, чтобы подтвердить то, что я уже знаю. Она была у него в квартире, ее видели убегающей из отеля, словно она обезумела.
– Все это я уже знаю.
– Но все-таки веришь ей?
Кейн внимательно посмотрел на Маргарет. Он хотел увидеть хотя бы намек на ту добрую, способную к состраданию женщину, которая – он это знал – скрывалась под внешней холодностью, но не увидел ничего, кроме гнева и ненависти.
– Да, я ей верю.
– В таком случае ты еще глупее, чем я думала.
Как же стало трудно разговаривать с Маргарет!
– Я помню, однажды ты сказала, чтобы я всегда доверял интуиции, которая никогда меня не подведет.
– Интуиция может подвести.
– Если я ошибусь в Дайане, то первый это признаю. А до тех пор я буду прислушиваться к своей интуиции и искать настоящего убийцу.
Маргарет, не моргнув, выдержала пристальный взгляд Кейна. Он унаследовал отцовскую мудрость и материнское упорство. Ей даже хотелось, чтобы Трэвис перенял у него эти качества.
– Что ты собираешься предпринять? – ее голос чуть потеплел.