Народ Моржа
И вдруг коротким, почти неуловимым движением шлепает подошвой по одному из бревен!
На секунду изображение перестает быть объемным.
Гревшаяся на солнце черная навозная муха ударом превращена в лепешку. Только эта лепешка почему-то сухая и сразу осыпается с гладкой поверхности. Человек, увидев это, начинает хохотать…
– Надо же, – изумленно пробормотал Куратор, – он сломал зонд! Причем намеренно!
– Ага, – подтвердил Пум-Вамин, – иногда он развлекается подобным образом. Обычно обращает на наши приборы внимания. К тому же техники в последнее время значительно улучшили их маскировку.
– Ладно, – устало махнул рукой Куратор, – давайте закругляться. Вполне возможно, что мы придаем слишком много значения этому эпизоду. Субъект задумал долгосрочную авантюру, при том, что сам он далеко не молод. Я правильно понимаю? Кого-то там учить и перевоспитывать – дело долгое, даже при наличии благоприятных условий.
– Таковых условий у него, конечно, не будет, но беда в том, что он умудрился пройти через «возрастной откат». Тот самый, над которым безуспешно бьются наши ученые.
– Я всегда считал, что это сказки! Для стариков вроде меня…
– Что вы, Куратор! Это всего лишь одна из не решенных пока проблем медицины. Механизм старения организма до конца не разгадан. Затормозить его работу, увеличив продолжительность жизни в десятки раз, удалось давно, а вот запустить в обратную сторону пока не получается. Это, конечно, не означает, что такое невозможно в принципе.
– Мало ли что возможно «в принципе»! У наших медиков появились конкуренты?!
– Природа данного феномена осталась невыясненной. Я думаю, что здесь не обошлось без колдовства. Не спешите смеяться – это вполне серьезно! Семен Васильев имеет дело с неандертальцами. Строение мозга у них таково, что они более склонны накапливать не позитивный, а магический опыт. Если такое накопление происходит сотни тысяч лет, то возможно все, что угодно, вплоть до чудес, недоступных даже нашей науке. Так что… В общем, я бы и сам не отказался.
– Да уж… – завистливо вздохнул Куратор. – И большой «откат»?
– Мизерный, конечно, – меньше жизни одного туземного поколения. Однако вы видели таблицу экстраполяции событий: сетевой Аналитик считает, что этого времени Васильеву хватит, чтобы причинить нам массу хлопот.
– Ваши рекомендации?
– Полагаю, следует санкционировать прямое физическое уничтожение субъекта.
– Исключено! Будем действовать обычными методами: усиление, активизация, ускорение…
Пум-Вамин смотрел с экрана, и глаза его смеялись: свою обязанность он выполнил – дал совет. При этом он не сомневался, что Куратор ему не последует – по крайней мере, сейчас. И вовсе не из-за гуманизма – что такое один полоумный туземец?! Просто это будет признанием собственной некомпетентности, недостаточной квалификации. А еще советник знал, что люди его родного человечества, его сверхцивилизации, делятся на три неравные части: тех, кто выполняет чужие решения, тех, кто решения принимает, и – меньшинство – тех, кто добывает знания, на основе которых только и возможно принятие правильных решений. Себя Пум-Вамин относил к последним.
Глава 1
НАЧАЛО
Воплощение в жизнь благой идеи началось, конечно же, со злодейства – дальнейшего уничтожения окрестной природы. Остатки строевого леса на ближайшей террасе подверглись безжалостной вырубке. В результате совместных усилий неандертальцев, нескольких лоуринов и мамонтихи Вари (она помогала таскать бревна) рядом с избой возникло еще одно строение – просторный низкий барак с очагом у входа и несколькими окнами, затянутыми полупрозрачной дрянью, полученной из кишок бизонов. Сам же Семен бревна не таскал и не тесал, а усиленно занимался поисками и экспериментами – нужно было обзавестись «письменными принадлежностями». В итоге он получил некое подобие чернил, которыми можно было пользоваться при помощи кисточки или заточенного птичьего пера. Нашел он и пласт мягкого мергеля, который вполне можно было использовать как писчий мел. Вместо бумаги ничего лучше бересты Семен придумать не смог – не на глиняных же табличках писать! Пришлось ее запасать, резать на пластины и пытаться выпрямить. А еще был нужен запас дров и продовольствия…
Со всем этим Семен справился – набив, конечно, не одну шишку себе и другим. Настал день, когда он запряг Варю в пустую волокушу, влез к ней на холку и отправился собирать учеников. Для обретения опыта начать он решил с родного племени – лоуринов.
Сначала все его радовало, а потом, конечно же, начались проблемы. Сородичи активно запасали продукты на зиму, а недалеко от поселка в степи формировалось несколько стогов из мелких веток и кое-как подсушенной травы. Это, разумеется, не имело прямого отношения к физическому выживанию людей, зато несло глубокую идеологическую нагрузку. Когда-то Семен пересказал соплеменникам свой последний «разговор» с вожаком стада мамонтов. Обещание подкормить молодняк в случае зимнего голода было воспринято людьми как руководство к действию. От Семена потребовали объяснить, что такое «сено» и как его делать. Две громоздкие неуклюжие косы Головастик отковал из остатков металла собственноручно. «Ну, что ж, – думал Семен, – люди будущего будут молиться в храмах, а эти молятся в степи, орудуя косами и рогульками вместо вил и граблей – их боги живые, им нужны не жертвы, а еда. Впрочем, если мамонты не придут, можно только радоваться – значит, у них все в порядке».
Катастрофических голодовок для травоядных в ту зиму не было. Рыжий со «своими» так и не появился. Однако пришла небольшая семейная группа мамонтов и за несколько дней подъела сделанные людьми запасы. Похоже, животные не были местными и просто не знали еще мамонтовых «путей» в этом районе.
С набором детей все оказалось сложнее. Семен знал, что отношение к ним в племени… м-м-м… двойственное – с точки зрения цивилизованного человека, конечно. «С одной стороны, их любят и балуют, прекрасно понимая значение подрастающего поколения. С другой же стороны, до посвящения (получения Имени) мальчиков и до наступления половой зрелости у девочек они никто. Именно поэтому права, обязанности и запреты взрослых к ним отношения не имеют. Кроме того, в пределах тотемного рода конкретных родителей дети как бы не имеют, а являются общим достоянием. Некоторые женщины, правда, предпочитают кормить грудью именно своего ребенка, особенно пока он совсем маленький, но это не является всеобщим правилом».
Дебаты со старейшинами были недолгими.
– Зачем тебе дети? – удивился Кижуч. – Да еще такие маленькие?
– Учить буду! – ответил Семен.
– Опять задурил, – констатировал Медведь. – Учи нормальных людей, раз спокойно жить не хочешь. Может, у тебя и правда еще какая-нибудь полезная магия в запасе осталась?
– У меня их много, – заверил будущий педагог. – Кого это ты предлагаешь учить в качестве «нормальных» людей? Себя с Кижучем, что ли? Взрослые и так все знают, пацанов ты сам учишь воевать и охотиться от зари до зари. Мне только дети и остаются! Они будут жить в моем доме из бревен, сидеть на деревянных подставках и осваивать магию слова, цифр и букв.
– А что такое цифры и буквы?
– Цифры – это обозначения количества чего-нибудь. А буквы обозначают звуки, из которых состоят слова. Можешь Бизона расспросить – он когда-то их много придумал.
– Было такое! – оживился вождь. – Очень интересная магия – просто оторваться невозможно!
– Вот! – Медведь решил, что получил поддержку. – А ты нас хочешь лишить такого развлечения! Живи здесь и колдуй на здоровье!
– Нет, – сказал Семен, – у меня другая идея. С детьми мы будем запоминать звуки и слова иного языка – того, на котором я говорил в будущем. Хочу, чтобы дети лоуринов, имазров, аддоков и хьюггов научились на нем говорить и понимать друг друга.