Заговор невест

Он насторожил уши и обнюхал ее руку, а потом толкнул в плечо, выпрашивая лакомство.
– Извини, приятель. Это всего лишь запах ленча. – Конь снова толкнул ее и выпустил из ноздрей струйку пара прямо ей в щеку. Она засмеялась и вытерла влагу ладонью. – Знаю, мне следовало принести тебе сахару, правда?
– Прекрати, попрошайка, – нахмурился Брайен и оттащил коня в сторону. – Он как большой щенок – всегда обслюнит человека.
– Ох нет, он великолепен «Смелый, гордый, выносливый».
– «Прекрасная грудь, прекрасная грива, и легок в движениях», – ответил он следующей строкой древней хвалебной песни о хорошем коне. – Вы снова меня поразили, мисс О’Коннел. Вы и остальное знаете?
Она начала обходить вокруг мерина, роясь в своей памяти.
– Дайте вспомнить. Там есть еще три пункта о мужчине и три о женщине. А, вспомнила! «О лисе: пушистый хвост, короткие уши, быстрая походка. О зайце: большой глаз, сухая голова и хороший бегун. И об осле: большой подбородок, плоская нога и хорошее копыто». – Она провела рукой по холке и крупу красивого животного, потом вниз по ногам, проверяя его стать. – Я еще не видела, как он двигается, но готова поставить десять против одного, что этот парень имеет все перечисленные достоинства,
Брайен кивнул, уголки его губ приподнялись в улыбке.
– Теперь посмотрим, действительно ли вы отличаете один конец лошади от другого или это всего лишь умный блеф.
Тара улыбнулась, но промолчала,
Томми привел другого мерина, серого в яблоках, который был на пол-ладони выше первого и гораздо более норовист, чем хотелось бы Таре для поездки на незнакомом коне. Она испытала облегчение, когда Брайен предложил ей гнедого.
Томми принес шлем, и она поблагодарила его, впервые получив возможность рассмотреть вблизи возлюбленного Эйлин. Он был высоким, с квадратными плечами и широкими, сильными руками. Несмотря на бугры мускулов, он был довольно красив, и в его карих глазах с густыми ресницами светилась нежность, которая могла вызвать у девушки завистливый вздох. Кажется, кони тоже ему доверяли. Это о многом говорило, по мнению Тары. Неудивительно, что Эйлин так долго не решалась его бросить.
– Его кличка Бриг, мисс, – добавил он, когда она застегнула шлем. Он еще раз проверил подпругу и подсадил ее в седло. – Вам стремена не длинноваты?
– На одно деление, по-моему.
Томми быстро укоротил стремена, она их проверила и поблагодарила его.
– Все готово? – спросил Брайен, уже сидевший на сером, который боком приплясывал по двору, прижав уши к голове.
– Порядок. Показывайте дорогу.
Они выехали в поля, простиравшиеся за конюшней, чтобы дать коням размяться в легком галопе. Гнедой оказался замечательным верховым конем, ему хотелось пуститься во весь опор, но он готов был подчиняться, и вскоре у Тары заболели щеки от восторженной улыбки. Но Брайену пришлось немного поукрощать серого.
– Он всегда доставляет столько хлопот? – спросила Тара после того, как серый в очередной раз шарахнулся в сторону, теперь уже от птицы, пролетевшей над головой.
– На нем мало ездят, – ответил Брайен. – Он принадлежит моей сестре Кэтлин. Она несколько лет назад уехала из страны, а я не забочусь о нем так, как следовало бы. Я решил заодно сегодня его погонять, поскольку вы едете на Бриге.
– Это ваш конь? Почему вы посадили на него меня?
– Я могу ему доверять. Я не был уверен, что вы хорошая наездница, – улыбнулся Брайен. Он бросил взгляд в ее сторону. – Собственно говоря, я еще и сейчас не уверен.
– Так почему бы вам не убедиться? Сумеет ваш Бриг перепрыгнуть вон через те ворота?
– Сумеет, если сумеете вы. Адвокаты РТИ не предъявят мне иск, если вы сломаете шею?
– Думаю, нет. – Она ударила гнедого пятками и пустила вскачь. – Поехали, парень!
Она понеслась через луг; тяжелые копыта иноходца выбивали ритм в такт стуку сердца Тары. Брайен ка сером догнал их, и теперь они мчались наперегонки.
Впереди выросла каменная стена. Тара слегка придержала Брига, позволяя Брайену вырваться вперед. Он повел их к воротам высотой не больше трех футов, и они с серым легко взяли это препятствие.
Адреналин вскипел в крови Тары, когда ее гнедой последовал за ними. Давно ей не приходилось брать препятствия.
– Я с тобой, мальчик, – прошептала она, пригнулась к гриве коня и отпустила поводья.
Конь знал свое дело, так что надо было просто довериться ему, и они тут же оказались по другую сторону стены. Брайен ускакал далеко вперед и издали наблюдал, как они приземлились.
– Похоже, вы не блефовали, – удивленно протянул он. – Вы могли бы перепрыгнуть и через саму стену, да еще с запасом.
– Отец задал бы мне хорошую взбучку, если бы я запорола такое невысокое препятствие, – ответила она, намеренно подчеркивая сильно выраженный ирландский акцент графства Керри.
Его приподнятая бровь поднялась еще выше.
– И кто же ваш отец?
– Кристофер О’Коннел из Баррадуфа, графство Керри.
– Вы – одна из дочерей Кита О’Коннела? – Брайен откинулся в седле и покачал головой. – Ваш отец, по моему мнению, лучший тренер в этой стране, а вы еще говорите, что ездите верхом довольно прилично!
– Но я же не участвую в соревнованиях, а в моей семье если вы не годитесь для Олимпиады, то вас просто считают приличной наездницей. К тому же я почти не ездила верхом, с тех пор как окончила университет.
– Хорошо, – сказал Брайен. – Спишу вашу притворную скромность на высокие моральные стандарты, а не на преднамеренную попытку ввести меня в заблуждение.
– Вряд ли я стала бы тратить силы на то, чтобы ввести вас в заблуждение относительно лошадей. Слишком легко проверить. Значит, я сдала тест?
Он взглянул на нее; взгляд его переходил с нее на коня и обратно, и у нее по коже побежали странные мурашки.
– Оба теста, мне кажется, – загадочно ответил он, повернул серого и направил его вдоль изгороди. – Кстати, Брига тренировал еще ваш отец.
Она похлопала гнедого по шее.
– Мне следовало догадаться об этом по тому, как он слушается поводьев. Если бы в детстве у меня был такой конь, я бы, может, и передумала насчет участия в скачках.
– Но у вас наверняка была собственная лошадь.
– Вам так кажется, но я ездила на самых разных лошадях, какие оказывались под рукой. Мой отец тогда еще не был так хорошо известен, а нас у него семеро, и с деньгами было туго. Он выделял нам собственного коня только тогда, когда мы доказывали, что готовы посвятить этому свою жизнь, так же как он сам. Я всюду бегала с маленьким магнитофоном, брала интервью у братьев, когда они выигрывали то или иное соревнование. Отец рано понял, что лошади – не для меня.
– Он был разочарован?
– Если и был, то не подавал виду. Я единственная из О’Коннелов, кто не заразился этой болезнью. Мой средний брат, Альберт, уехал в Канаду и стал швейцаром в Отеле «Хилтон» в Торонто, и отец так же гордится им, как и всеми остальными. Думаю, у него достаточно детей, которые пошли по его стопам, чтобы сделать его счастливым.
Они ехали больше часа, объезжая поместье Ханрахана, еще несколько раз брали несложные препятствия и беседовали о лошадях, о фермерстве, о местной охоте, о погоде – обо всем, кроме Брайена Ханрахана и телевизионных интервью.
И в результате Тара забыла, зачем она сюда приехала. Это лошади так на нее действовали. Пусть она не стала наездницей, как хотел ее отец, но верховая езда всегда была ее любимым занятием. А день был чудесный, что редко случается на западе страны. Редкие облака плыли высоко над головой, а солнце согревало ее щеки.
Они ехали по дороге, ведущей в заброшенную, заросшую кустами небольшую лощину. Обсаженная одичавшими фуксиями, дорога была настолько узкой, что ее ширины хватало только на двух коней в ряд, и Брайен ехал так близко от нее, что его щиколотка иногда касалась ее ноги. Эти случайные прикосновения взволновали Тару, словно глупую девчонку. Она тут же списала это на естественную реакцию своего тела, которое вот уже несколько месяцев не знало мужчины.