Кандидат в коммандос

Они спустились по скользким ступенькам, освещая путь фонариками.
Рорабек удивленно присвистнул.
– Это мой арсенал, – гордо сказал ветеран.
Кейт потянулся в темноту рукой, раздался щелчок, и в подвале, больше похожем на противоатомный бункер, вспыхнул свет.
Рорабек увидел длинные деревянные полки, на которых лежали ящики с оружием и боеприпасами, снаряжением, медикаментами и продуктами, В углу стояла армейская энергетическая установка.
– Мне кажется, я сплю, – сержант подошел к полкам, дотронулся до ящиков рукой. – Даже телевизор и видеомагнитофон.
– Этот хлам привез Мануэль. Лично я предпочитаю научные книги.
Кейт достал из картонной коробки магнитофон и маленькую радиостанцию Уоки-Токи.
– Что ты собираешься делать? – спросил Рорабек.
– Искать Мидло. По-моему, пора кончать этот идиотизм. Живой человек, которого морально искалечил батальон "Колумбус", бродит по сельве как призрак, а мы даже не пытаемся ему помочь. С каждым днем Мидло все дальше и дальше отдаляется от людей. Поверь мне, Джон, батальон "Колумбус" не имеет права на существование.
Рорабек кивнул головой.
Коллеги вышли из храма и двинулись по едва различимой в густых зарослях "козьей" тропе, время от времени исчезающей в мутных лужах.
– "Колумбус" должен быть уничтожен, – казалось, Кейт читает приказ. – Все солдаты батальона – преступники. Их дом – тюрьма! Генералу Трупперу и офицерам – электрический стул! Плантацию кокаина сровнять с землей, базу в Роки-Флетч – сжечь! У нас хватит средств, чтобы мировая печать…
Внезапно Кейт запнулся, втягивая голову и плечи. Его взгляд был устремлен в густые заросли, черной стеной встающие впереди.
– Мидло… Я чувствую Мидло! – голос Кейта задрожал от волнения. – Он где-то совсем рядом…
Рорабек присел, подтянул винтовку и передернул затвор.
– Не спеши, – сказал ветеран. Он включил мегафон и сделал шаг вперед. – Сейчас я ему скажу…
В следующую секунду Рорабек был забрызган мозгами Клейтона Кейта. Разрывная пуля, выпущенная из автоматической винтовки Мидло, расколола Клейтону голову. Президент Эльдорадо повис на кустарнике, затем свалился на землю.
Рорабек пополз между деревьями, стараясь зайти в тыл Мидло. Он задыхался от ненависти, готовый перегрызть горло заклятому врагу.
Рорабек перепрыгнул через ствол упавшего дерева и увидел Мидло. Убийца Кейта медленно крался к тому месту, где пуля сразила ветерана. Сержант напряженно всматривался в лицо Мидло, но видел лишь густую бороду и немытые космы, торчащие из-под каски.
"Сейчас я убью тебя, обезьяна!"
Рорабек прицелился в шею Мидло…
Потом он наклонился к убитому и стащил с его шеи медальон. Он взял его левой рукой и поднес к глазам.
Волосы зашевелились на голове, когда он прочел надпись:
"Кеннет Смит. Личный номер – 296".
…После избиения Рорабек и Смит подняли Депю и занесли его в умывальник.
– Боюсь, Депю никогда не простит нам, что мы так отделали его, – сказал Смит.
– Лишили сознания? – усмехнулся сержант Депю лежал на голубом кафеле, раскинув руки, как хищная птица крылья.– Ну и что из того, что не простит? – спросил Рорабек.
– Мало ли! Подсунет какую-нибудь гадость…
– Да брось, старина! Что может он, этот Депю!
– Мало ли! – продолжал свое Смит. – Возьмет да и подтасует наши карточки при жеребьевке, соединит их вместе, чтобы мы на экзамене убили друг друга.
– Ну, знаешь! – отмахнулся Рорабек. – Кто его допустит к рулетке… Карточки… К тому же там не карточки, а жетоны…
Рорабек продолжал ошарашено смотреть на медальон. Смит… 296…
Рорабек зарыдал, упал на колени. Он ползал на коленях, повторяя теперь только одно, ненавистное имя Депю.
– Я должен похоронить Смита, – наконец выдавил из себя Рорабек и нервно встрепенулся: – И Кейта Клейтона тоже.
Сверкающая молния расколола небосвод, и загремел низкий, раскатистый гром. Воздух размяк, и на сельву обрушились потоки воды.
Рорабек стал копать могилу, вонзая лопатку в податливый грунт.
Джон скосил глаза и увидел Кейта. Тот лежал возле ямы в умиротворенной позе, несмотря на то, что разрывная пуля изуродовала его голову. Ливень смыл кровь и грязь, мертвое тело ветерана отсвечивало патологической белизной.
Рорабек страдал. Мысли одна тоскливее другой лезли в голову. Он остался совершенно один в этой сельве. Мидло, то есть Смит, убил Кейта – человека, которого сержант искренне полюбил, человека, открывшего ему, Рорабеку, смысл жизни и счастье борьбы, ненависть к "Коммандос". Кейт был теплой звездой, сверкающей в черном холоде неба. Звезда погасла, и вместе с ней померк блеск Эльдорадо, путь к которому знал один только Клейтон Кейт. Теперь цепи "Колумбуса" снова придавили сержанта к земле, а лица генерала Труппера, полковника Колби, лейтенантов Сомбата и Химмельринка, сержанта Депю и еще тех, с кем целый год в одном строю умывался кровавым потом сержант Рорабек, и даже лица тех, кого он уже не в состоянии запомнить и узнать, всплывали из ненавистной мглы памяти. Рорабек снова раб "Колумбуса", его лесной заложник, человек приказа, кандидат в коммандос…
Ливень хлестал в лицо Рорабеку, брызгал в глаза. Яма быстро наполнялась водой. Если сейчас не опустить Кейта и Смита в нее, через час их уже нельзя будет похоронить.
За одну ливневую ночь, которую сержант Рорабек провел у могилы Смита и Кейта, пейзаж неузнаваемо изменился.
Вода поднялась из берегов, и все эти бесчисленные речки и озерца, лужи и промоины слились в единую водную систему, где ранее монолитная территория образовала теперь тысячи островков.
К пещере Рорабек добирался на надувной лодке, которую взял из арсенала Эльдорадо. Впрочем, после смерти Кейта это уже был просто арсенал. Без Эльдорадо…
Рорабек доплыл почти до самой пещеры. Он вступил на разжиженный берег и, увязая в грязи, потащил лодку к себе.
Перед пещерой появился бурный мутный ручей, который образовал широкую и глубокую промоину в земле. Рорабек разбежался, перепрыгнул через ручей и остановился, поняв, что опоздал… Здесь он больше уже не хозяин…
Пещера и все пространство перед ней были заняты муравьями, сплошной копошащейся красной массой, покрывающей даже кусты и деревья.
Муравьев были миллиарды – они подрыли почву под всей местностью, земля была пробуравлена тысячами маленьких тоннелей, вокруг торчали глинистые купола, похожие на миниатюрные крепости… Рорабек представил себе, что творится в пещере. От съестных припасов, конечно, не осталось и следа. Все кожаное – ремни, портупеи – съедено, остальные вещи безвозвратно испорчены. И главное то, что Рорабек лишился жилья.
Дождь не унимался, и вся эта бессчетная мириада продолжала двигаться в пещеру, видимо, изгнанная разливом со своих мест.
Рорабек покинул пещеру и, выбрав более-менее сухое место, построил хижину из листьев ложного банана бихао, подвесив между стволами двух деревьев гамак, и развел костер, искренне веря, что угли будут тлеть дня два-три. Рядом с гамаком сержант подвязал полный котелок воды, лег в сетку, моля судьбу, чтобы змеи не заползли в хижину, и погрузился в беспокойный болезненный сон, в котором его со всех сторон окружили неясные образы.
Рорабек увидел себя в богатой современной квартире, из окон которой открывался вид на вечерний Вашингтон. Повсюду зажигались огни, светился купол Капитолия. Статуя Альберта Галлатена перед зданием казначейства виднелась еще отчетливей.
– Ты, Рорабек, а отныне я буду называть тебя так, должен запомнить как молитву, что не имеешь права на ошибку, не говоря о любом непродуманном шаге. Иначе все кончится для тебя смертью.
Шеф, а Рорабек вспомнил о нем сейчас только то, что он – сенатор, сделал несколько шагов по мягкому ковру и закурил.
– Должен предупредить тебя, Рорабек, что проникнуть в "Колумбус" – не самое сложное… Это то же, что взять билет на самолет в хорошо известном тебе аэропорту… Зато куда этот самолет полетит, этого не знаю ни я, ни ты… И даже те, кто проводит тебя к трапу. Это знает только пилот.