Убрать Картера

Мы познакомились, когда мне исполнилось пятнадцать. Он был на три года старше. У него была своя банда на Мортимер-стрит. Альберт был самый настоящий сорвиголова – таких я больше не встречал. Мы с Фрэнком играли на бильярде в клубе «Либерал», который находился в большом, похожем на часовню здании на Кенворти-роуд. В клубе было два стола для снукера и один для пинг-понга и море пива из одуванчика и лопуха, хоть залейся. В будни клуб оккупировали дети. За порядком присматривал старик но имени Уоллер Хаверкрофт. В первую половину дня он работал на детских аттракционах и всей душой ненавидел нас, детей. Особенно меня.
Короче, мы с Фрэнком играли за дальним столом в самом темном углу зала, освещенном только лампой над столом. Другим источником света в зале была лампа на конторке Уоллера. Так что наш угол был самым уютным. Уюта добавляло и зеленое сукно на столе. Мы наслаждались жизнью и молча гоняли шары, оттачивая мастерство. Вдруг дверь распахнулась, и в зал ворвался Альберт Свифт со своей шайкой. Альберт был одет в стеганую двубортную, очень свободную куртку, клетчатую рубашку и коричневые вельветовые брюки. Он огляделся по сторонам и сказал: «Господи».
Один из его ребят сплюнул на пол. Уоллер уже наполовину выбрался из-за своей конторки, намереваясь вышвырнуть наглецов вон, как вдруг сообразил, кто это такой, и притворился, будто не замечает их. Однако они-то его заметили. Альберт повернулся к старику и язвительно сказал:
– Ну и?
Уоллер, все еще пытавшийся вернуться за свою конторку, что-то пробормотал себе под нос.
– Что? – переспросил Альберт.
Уоллер закрыл низкую дверцу с узкой полочкой, на которую обычно клали деньги, покупая вино.
– Ты что-то сказал, старый козел? – допытывался Альберт.
Уоллер задвинул щеколду и опустил глаза. Альберт вытащил сигарету, сунул ее в рот, прикурил, дождался, пока пламя спички хорошенько разгорится, вытащил из кармана куртки дешевую петарду и поджег запал.
– Я спрашиваю, старый козел, ты что-то сказал? – не унимался Альберт.
Уоллер был бы рад забиться куда-нибудь подальше, но в слишком тесной конторке спрятаться было негде. Петарда яростно зашипела, и Альберт бросил ее в конторку. Петарда перелетела через низкую дверцу. Уоллер упал на ящик с бутылками. Петарда взорвалась. Уоллер пронзительно завопил. Шайка Альберта расхохоталась. Один из них достал новую петарду, поджег ее и бросил в конторку. Мы с Фрэнком позабыли о бильярде. Мы с ним были единственными посетителями клуба. Альберт вытащил третью петарду. Фрэнк отложил кий и прошел вперед.
– Думаю, вам не следует делать это, – сказал он. Альберт повернулся к нему.
– А ты, черт побери, кто такой?
Фрэнк не ответил.
– А? – спросил Альберт, наступая на Фрэнка.
– Вы можете поранить кого-нибудь, – не унимался Фрэнк.
– А тебя, сыкун, кто-нибудь спрашивал? – осведомился Альберт.
Фрэнк опять промолчал. Альберт наклонился к нему, похлопал по щеке и взъерошил волосы.
– Думаешь, ты такой умный, да?
Фрэнк не шевельнулся и продолжал молчать. Альберт толкнул его, и он вынужден был опереться о стол, чтобы не упасть.
– Ну ладно, хватит, – сказал Альберт. – Сейчас мы с тобой разберемся.
– Я не дерусь, – заявил Фрэнк.
– А что же ты делаешь? – осведомился Альберт. – Целуешь ручки?
Все расхохотались.
Альберт поджег петарду и протянул ее Фрэнку. Фрэнк не взял ее. Альберт поднес ее к свитеру Фрэнка, и Фрэнк попытался отступить, но понял, что прижат к бильярдному столу. За секунду до взрыва Альберт сунул петарду в вырез свитера Фрэнка и отскочил. Фрэнк затряс подолом свитера, и петарда, выпав, взорвалась в футе от пола. Фрэнк отпрыгнул. Все его действия были встречены громовым хохотом. Овладев собой, Фрэнк спокойно прошел к другому краю стола и взял свой кий.
– Твоя очередь, дружище, – сказал он. В его голосе слышалась дрожь.
Меня тошнило. В тот момент я ненавидел Фрэнка. Готов был убить его. Все, что я когда-либо испытывал к нему, улетучилось. Он разоблачил себя. Он не захотел драться. Он позволил Альберту испугать себя. Он предпочел ничего не делать. Я едва не плакал. Я долго смотрел на него.
Когда Альберт обошел стол и направился к Фрэнку, я ударил, причем с такой силой, что красный шар вылетел за борт и едва не попал в Альберта. Тот остановился и взглянул на меня. Я выпрямился и твердо встретил его взгляд.
– Прости, – сказал я. – Кий соскочил.
Альберт продолжал смотреть на меня.
– Ну что, неймется? – наконец спросил он.
– Джек, – сказал Фрэнк.
– Пошел ты, – бросил я и обратился к Альберту: – Давай. Или ты испугался?
Шайка загоготала.
– Я каждый день съедаю четырех таких на завтрак, – сказал Альберт.
Я отшвырнул кий и обежал стол, намереваясь броситься на Альберта, но Фрэнк преградил мне путь.
– У этого малыша хватит мужества на десяток таких, как ты, сыкун, – заявил Альберт.
Фрэнк отпустил меня и повернулся к нему.
– А ну, ребята, давайте-ка проучим их.
В первую секунду я подумал, что Фрэнк будет драться. Но он даже не пытался защищаться. Тремя или четырьмя быстрыми ударами Альберт разбил ему нос и повалил на пол. Фрэнк сел, достал носовой платок и вытер кровь. Помню, что в тот момент, когда он вытирал нос, я понял то, что давно знал, но о чем никогда не задумывался: у Фрэнка всегда есть с собой чистый носовой платок.
После этого Альберт повернулся и пошел прочь, его прихвостни поспешили за ним. У двери он остановился и сказал:
– Пошли, Юккер, пощадим этот кружок кройки и шитья.
Я посмотрел на Фрэнка. Он не собирался вставать с пола. Все это время он разглядывал пятна на своем платке, а после слов Альберта посмотрел на меня, догадавшись, что я сейчас сделаю.
В те времена Альберт был довольно красив. Темные волосы, которые он всегда тщательно напомаживал, длинные баки, белоснежные зубы и ясные светлосерые глаза. У него были четкие черты лица и волевой подбородок. Мужчина, сидевший сейчас в кресле за кухонным столом, ничем не напоминал того Альберта. Он был лыс, хотя баки остались; зубы потемнели. Четкие черты лица растворились, морщинистая кожа по цвету напоминала рыбье брюхо. Белки пожелтели, а в углах глаз были красными.
Произнеся мое имя, Альберт изумленно таращился на меня, постепенно осознавая, что Джек Картер действительно жив и стоит в комнате. Когда это наконец-то дошло до него, он начал вставать. Нет, вставать – это преувеличение. Он создал впечатление, будто встает, а в действительности не сделал ни одного движения, которое могло бы дать понять его намерения. Ну, его рубашка лишь немного сморщилась, и все.
Я обошел кухонный стол.
– Не вставай, Альберт, – сказал я.
Он мысленно опустился в кресло. Я разложил металлический садовый стульчик, приставленный к столу, сел и закурил.
Да-а, Альберт выглядел неважно.
– Как поживаешь, Альберт? – спросил я.
– Неплохо, – ответил он. – Неплохо.
Молчание.
– Джек Картер, – сказал он. – Кто бы мог подумать?
– Разве ты не знал, что я в городе?
– Ну, понимаешь ли, Джек, я редко выхожу из дома. – Он постучал себя по груди. – Бронхи. Сижу дома и греюсь. Знаю только то, что мне рассказывает Люсиль.
Я перевел взгляд на сидевшую перед телевизором курчавую женщину.
– Нет, – сказал Альберт, – Люсиль – жена, а это Грир, ее сестра.
Грир продолжала пялиться в ящик.
– Не знал, Альберт, что ты женился, – сказал я.
– Ну… – протянул он. – Ведь так положено, правда? – Он многозначительно улыбнулся. – Человек стареет и больше не может работать.
– Чем ты занимаешься? – спросил я.
– Всем понемногу. Всем, что можно сделать, не вылезая из кресла.
– Тебе повезло, – сказал я.
– Не очень, – возразил он. – Я не сам решил. Врачи приказали. Я тоскую по былым временам.
Молчание.
– А ты, Джек, отлично выглядишь, – сказал он. – Просто замечательно. Слышал, дела у тебя идут хорошо.
– О, оказывается, ты слышал немало, – сказал я.