Магия южной ночи

– Вы излагаете это все с таким достоинством, Симона. Я и сама нахожусь в подобном положении.
– Вы, мадам? – хмыкнула Симона, перестав прикладывать к ней образцы ткани. – Как можете вы понимать наше положение?
Кристину не смутил открытый скептицизм женщины, и она не отвела взгляда.
– Несмотря на различие в происхождении, у нас много общего. Я тоже недавно поняла, что значит иметь мало прав и что значит, когда тебя не слышат. Это уничтожает тебя как личность.
Недоверчивое выражение медленно покинуло лицо Симоны.
– Простите, мадам, если я высказалась, не подумав. Кристина улыбнулась и протянула руку.
– Может, мы станем подругами?
– Вы сошли с ума! – Портниха в изумлении смотрела на нее. – Не бывает, чтобы белые господа дружили с цветными.
Девушка снова улыбнулась, но опустила руку.
– Если такого не бывает, – философски пожала она плечами, – то мы можем подружиться просто как женщины. Расскажите мне немного о себе.
Симона в недоумении закатила глаза.
– Вы очень настойчивы, мадам.
– Обвинение принимается, – рассмеялась Кристина и жестом предложила Симоне сесть.
«Рид Александер при нашей первой встрече тоже назвал меня слишком настойчивой», – вспомнила девушка. Веселость покинула ее, и она постаралась выкинуть его из головы, напоминая себе, что Рид не стоит того, чтобы о нем думать. Он животное, чудовище, он жестоко забил до смерти беззащитного человека.
– Мы действительно похожи, мадам. – Симона осторожно опустилась в кресло, предложенное Кристиной. – Меня тоже называют настойчивой. Но ведь только настойчивые добиваются успеха в жизни.
Следующий час прошел в приятной беседе, и ламы познакомились ближе. Кристина узнала, что мастерская Симоны и ее мужа по договоренности с торговцами из Нанта и Бордо импортирует лучшие ткани. Наряду с высококачественной шерстью и хлопком из Европы у портных имеется и широкий выбор шелка и парчи с Востока.
– Мы шьем такую же модную одежду, какую можно видеть на улицах Парижа, – похвасталась Симона, потом взглянула на собственное простенькое муслиновое платье безо всяких украшений. – Пожалуйста, мадам, не судите о моей работе по этому непритязательному наряду.
– Вам незачем извиняться, Симона. Цвет и покрой вам очень к лицу.
Женщина, поднявшись, принялась аккуратно складывать в корзину свои вещи.
– Вы очень добры, мадам, но я прекрасно понимаю, что мое платье давно вышло из моды, Цветным, однако, запрещается одеваться по моде Европы.
– Поскольку вы свободные люди, закон защищает ваши основные права. 
– Ну, вы знаете далеко не все. – Симона махнула рукой. – Цветные не могут работать в учреждениях, не могут получить такую профессию, как юрист или врач, не могут стать ни священниками, ни учителями, ни полицейскими. После девяти часов вечера мы должны находиться дома, и нам запрещается занимать хорошие места и театре.
– Но это так несправедливо.
– Как я уже говорила, мадам, вы новичок на острове и не знакомы с нашими обычаями. – В голосе портнихи слышалась горечь, когда она продолжила: – Пьяный плантатор может потребовать, чтобы нас раздели посреди улицы, если ему покажется, что фасон или ткань нашего наряда похожи на его собственные.
– Неужели ваши жалобы не рассматриваются в суде? – спросила Кристина, возмущенная таким проявлением неравенства.
– Пф! – иронически фыркнула Симона. – Суды на острове – это не больше чем фарс. Ни один белый господин никогда не проиграл дела против цветного. Если свободный цветной ударит белого, то ему отрубят руку. А если белый ударит цветного, то он только заплатит небольшой штраф.
Кристина слушала, удрученная несправедливостью, процветающей на острове.
– Я должна просить у вас прощения, Симона. Я самонадеянно считала, что у нас общие горести. Мои проблемы – сущая мелочь по сравнению с вашими.
– Вы же не знали. – Портниха взволнованно стиснула руку Кристины. – Я должна поблагодарить вас за то, что выслушали меня. Обида – опасное чувство, если держать ее все время взаперти.
– Вы не перекусите со мной немного? – грустно спросила девушка, пытаясь оттянуть момент, когда с отъездом Симоны ею снова овладеет скука.
– У вac доброе сердце, дорогая, но я должна отказаться. – Портниха повесила корзину на руку и направилась к двери. – Закон запрещает цветным есть за тем же столом, где едят белые господа.
– А вы не передумаете, если я попрошу, чтобы все доставили сюда, в мою гостиную? – настаивала Кристина, не желая расставаться с новой подругой. – Незачем кому-то знать, что мы обедали вместе.
– Ой нет, мадам. – Симона выразительно покачала головой. – Так не годится, Ваш муж будет вне себя, когда узнает, что под его собственной крышей допускаются такие вольности.
– Да он никогда не узнает. Я не скажу и попрошу Геру хранить молчание.
– Все равно это станет ему известно, мадам. Не стоит недооценивать месье Делакруа. Он не тот человек, который прощает непослушание. – У двери, уже держась за ручку, портниха повернула к Кристине встревоженное лицо. – Будьте осторожны, дорогая. Не превратите его в своего врага. – И вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Кристина опустилась на край кровати, размышляя над советом Симоны Дюваль. Последние слова портнихи звучали в ее голове погребальным звоном. Согласившись выйти замуж по доверенности, она отказалась от романтических фантазий и позволила практичности занять их место. Но цена оказалась гораздо большей, чем она предполагала. Брак с богатым плантатором обещал безопасность и спокойствие. Со временем она надеялась полюбить человека, который станет отцом ее детей, разделит с ней жизнь. Дети, дом, сад, подруги. Постепенно это могло заполнить часы, дни и годы пустоты.
Если не появится привязанности, она считала, что сможет по крайней мере оставаться безразличной к человеку, с которым связана. Но с Этьеном Делакруа это тоже было невозможно. Она не могла быть безразличной к тому, кого так сильно ненавидела.
Так же сильно, как и боялась.
Кристина нервно крутила на пальце обручальное кольцо рубином. Сначала Рид, а теперь и Симона предупредили ее опасности, но Кристина опасалась, что их предостережения прозвучали слишком поздно. Этьен уже стал ее непримиримым врагом.
Клятвы клятвами, но она знала абсолютно точно, что не может оставаться на острове. В ее голове начал формироваться неясный пока план. Дедушка обещал написать письмо. Как только она узнает о его местонахождении, она найдет способ сбежать к нему. Его письмо может прибыть в любой день. Тогда она отбросит все эти ужасные переживания и сбудет, что имела несчастье повстречаться с самим дьяволом во плоти.
Даже превосходные кушанья Сциллы не могли отвлечь внимания Кристины от неприятной необходимости сидеть за одним столом с мужем. Она задумчиво посмотрела на него поверх бокала. В этот вечер Этьен, казалось, находился в необычно приподнятом настроении. Самодовольная улыбка играла на его губах, и манеры были не такими грубыми, как обычно. Кристина не могла не гадать, чем вызвана такая перемена.
– Похоже, ты сегодня в исключительно хорошем расположении духа, Этьен, – заметила она, отпивая маленький глоток вина.
– Да, так и есть. – Сияя, он добавил себе на тарелку улиток в масляном соусе. – Подготовка к приему идет полным ходом, и все складывается даже лучше, чем я смел надеяться. Оказалось, что всем не терпится приветствовать мою жену.
– Значит, ожидается огромное количество гостей?
– Все приняли мое приглашение. Конечно, кроме Родольфов. Мадам Родольф, Берта, в любой момент ожидает появления еще одного ребенка. – Этьен подцепил улитку, положил ее в рот и аккуратно промокнул губы салфеткой. – Возможно, еще одной девчонки. Амброуз, кажется, способен производить только особ женского пола.
– Это, должно быть, очень угнетает месье Родольфа.
– Конечно. – Этьен отодвинул тарелку и подал знак, чтобы принесли следующее блюдо. – Каждый мужчина желает иметь наследника.