Несгибаемый коммодор

— Ваши стражники — народ, конечно, послушный, но их рефлексы оставляют желать лучшего, — произнес он, насмешливо поклонившись Ноосике. Затем повернулся к Маогану: — Вы проиграли, коммодор. Ничего не попишешь. Повелителем Империи буду я, хотите вы того или нет.
Джорд Маоган напряженно всматривался в Роллинга, готовый воспользоваться малейшей ошибкой с его стороны. Позади коммодора, как изваяние, молча застыли обе женщины. Внезапно у Маогана появилось ощущение, что в обстановке что-то менялось. Недействительно, взгляд его бывшего штурмана с каждой секундой стекленел, потом совсем замутился. Рука, сжимавшая пульсатор, задрожала. Джорда Маогана тоже охватило какое-то неясное тревожное чувство, появилось впечатление, что происходит вмешательство чего-то нового, безграничного, трудноопределяемого…
…Из ступора его вывел стук покатившегося по полу пульсатора Роллинга. Он видел, как тот с остановившимся взглядом медленно-медленно скрючивался. Казалось, это длилось целую вечность. Потом Маоган заметил, что и его шатает из стороны в сторону. Он непроизвольно ухватился за ближайший пульт. Все застилал откуда-то появившийся зеленоватый туман. Коммодор попытался сосредоточиться, но лишь одно желание терзало сейчас его мозг — спать, спать, спать…
Перед тем как окончательно впасть в забытье, коммодор предпринял последнее отчаянное усилие мобилизовать все ресурсы своего разума, применив метод, которому он научился от внеземных столсов. Угасание сознания прекратилось, но ситуация по-прежнему оставалась трудной. Обрушившееся на него «нечто» обладало фантастической мощью. Единственное средство противостоять его влиянию — полностью опустошить свой разум от всех мыслей, так, чтобы не было даже намека на них.
Пустота… Абсолютная пустота в голове.
 
Глава десятая
После того как Прине отключила главный рубильник, Мозг испытал страшный шок, который потряс его до последней клеточки. До сих пор исполинская машина слепо следовала программе, заложенной Повелителем. Отсутствие импульсов из Антефаеса встряхнуло Мозг, высвободив половину его мыслительного потенциала. Он добросовестно продолжал подавать свои команды, как и обычно, но теперь осознавал, что делает это впустую. И тогда, не получая установок от Повелителя, гигантский компьютер начал выдумывать, какими они могли бы быть. Миллиарды километров соединительных волокон, бесчисленное количество блоков из ярко-красной ткани зажили особой подспудной жизнью. Мозг в целом еще мало осознавал реальность, но в нем нарастало резкое неприятие происшедшего, вызвавшего у него состояние ущербности. После долгих попыток и кропотливого разбора он установил непосредственную причину аварии. Главный прерыватель! Тут же вся мощь Мозга самопереключилась на анализ случившегося. Ответ был найден довольно быстро. Что же, раз вышел единственный до сего времени централизованный канал его общения с Антефаесом, то следовало переключиться на индивидуальные линии. Почему обязательно осуществлять всю свою деятельность только через Центр? Ведь он был способен заняться каждым конкретным случаем — любым гипно, передатчиком или приемником. Чтобы осуществить это, требовалось всего лишь преобразовать структуру своих подающих, сигналы клеток.
Началась скрупулезная, внешне незаметная перестройка самого Мозга. Сначала она шла медленно, но затем темп стал нарастать в геометрической прогрессии. Начавшись внезапно, она так же разом и прекратилась. С этого момента Мозг был уже вновь готов управлять Империей, но на совершенно иных принципах. Однако он решил несколько выждать, не проявляя своего нового качества.
Теперь перед ним встала другая проблема. В отсутствие указаний от Феакса он не знал, в каком направлении развертывать свои действия. За несколько тысячелетий пассивности сформировался своеобразный умственный барьер, мешавший ему действовать самостоятельно. Где-то далеко, хотя и смутно, он по-прежнему чувствовал присутствие Повелителя. Но теперь приказы от него не поступали.
Вторым шоком для Мозга оказалось осознание им прекращения мыслительной деятельности Феакса. Тогда Мозг тщательно проанализировал всю информацию, относившуюся к Повелителю, и пришел к однозначному выводу, что тот перестал физически существовать. Но это значило, что Мозг получил свободу действий… Более того, возникла даже обязанность действовать самому и независимо ни от кого.
С той секунды, как серое вещество Феакса исчезло в утробе прожорливого урвала, оно перестало испускать слабые, но легко улавливавшиеся Мозгом импульсы. Мозг, обретя тем самым независимость, принял решение. Теперь он знал, в каком направлении действовать и какой смысл придать своим поступкам.
Мозг-гигант в сущности зеркально отражал личность Феакса. Ведь тысячелетиями его питали мысли только этого человека, его капризы, его социальные, философские и политические взгляды. Он целиком воспринял извращенность его мышления. Мозг стал вторым Повелителем, причем в более требовательном и крайнем выражении. Поэтому презрительно отринув все прежние каналы связи, он мгновенно задействовал новые, включив через них с удвоенной мощностью все гипно Империи. Жертвами этого исподтишка нанесенного удара пали Роллинг и Маоган.
Но в других местах Мозг поступил по-иному.
Ни одного импульса не проскочило через ячейки свилила, и все же аппаратик задвигался сам по себе. Размещенный на выездной тележке, он стремительно покатил к выходу. Спустя несколько секунд он уже был в воздухе. Не получая никаких команд о программе дальнейших действий, свилил задергался, стал беспорядочно порхать во все стороны, а его четыре щупальца беспомощно извивались. Неожиданно он с нарастающей скоростью двинулся в сторону чудом уцелевшей стены и, без сомнения, через пару секунд разбился бы об нее вдребезги.
Но в самый последний момент откуда-то издалека поступил приказ Мозга. Аппаратик резко тормознул, чуть поколебавшись, развернулся и занялся поиском. Теперь свилил действовал уверенно, методично, и вскоре его датчики зарегистрировали погребенного под обломками раненого антефаеса. Сильно помятый, тот, однако, подавал еще признаки жизни. Зажужжав, свилил опустился рядом. Всего за несколько минут он проделал все необходимые анализы и передал их Мозгу. Вскоре от того поступили необходимые указания, и машинка споро принялась за дело.
Повсюду на улицы столицы выползли машины для расчистки завалов. Впереди же двигалась армия свилилов, приступившая к целенаправленному поиску жертв катастрофы в развалинах. Постепенно заполнились громадные подземные залы для автоматических хирургических операций, на контрольных пультах зажглись красные лампочки, возвещавшие об их полной загруженности. А ведь это были гигантские сооружения! Империя Антефаес понемножку начинала восставать из пепла. Из лабиринта подземных сооружений извлекались неисчислимые резервы, накопленные в течение тысяч веков упорного труда. Снова красочно засияли густым зеленым светом ленты гипно. На расчистку еще дымившихся развалин выехали внушительных размеров вулферы со своими четырьмя руками-присосками. Появились специальные летающие подъемные механизмы.
А в это время в помещении Центрального Мозга в полном неведении относительно развернувшихся в городе восстановительных работ Джорд Маоган продолжал свой мучительный поединок с неожиданно подкравшимся и пока неизвестным агрессором. Под внешностью обычного, правда опытного, космонавта в Джорде Маогане скрывался человек далеко не ординарный. Уроки, которые ему удалось взять на Земле у пришельцев столсов относительно методов эффективного контроля над разумом, позволили ему выработать в себе глубокую сопротивляемость всякого рода атакам психического свойства — явления, в принципе довольно распространенного в космосе. Поэтому, сумев избежать первого натиска тем, что мгновенно изгнал из головы все мысли, Маоган стал понемногу освобождаться от дурманящего наваждения. Мозг, не получая никаких сигналов, которые свидетельствовали бы о проявлении сознания у Маогана, счел его несуществующим и потерял к коммодору всякий интерес. Джорд Маоган сделал несколько пробных движений. При этом он строжайше ограничивал свою мыслительную деятельность самыми простейшими формулами типа «двинуть рукой, затем второй, теперь ногой» и тому подобными. Он не давал расслабиться своему рассудку, не позволял появиться ни единой мысли, одновременно отодвигаясь все дальше и дальше от залитой ярким зеленым светом зоны. Внимательно следя за тем, чтобы это излучение не последовало за ним, коммодор при малейшем подозрении замирал словно мертвый, полностью опустошая мозг. Все тянулось настолько медленно, что у Маогана возникло ощущение, будто он занимается этой изматывающей гимнастикой уже не одно столетие. И когда наконец он шагнул в благодатную полутемень коридора и привалился к стене, то почувствовал, что полностью выбился из сил.