Затерявшиеся в космосе

– Вы уже обратили внимание на это?
Вся поверхность моря почти до самого горизонта была покрыта какой-то беловатой желеобразной массой.
– Что вы об этом думаете?
– Я не понимаю, что вас удивляет,– в голосе Роллинга послышалось раздражение. – Все бактерии, завезенные сюда нами, нашли здесь девственную среду и стали размножаться с бешеной скоростью, не имея никакой конкуренции. У этого желе земное происхождение. Через десять лет Гадес будет покрыт плесенью от экватора до обоих полюсов. Рыжие плоры завоюют все раньше других видов жизни, которые разовьются на этой планете и которые мы не в состоянии сейчас себе даже представить. Кроме того, я уже сделал анализ этого желе. Оно совершенно безвредно, более того, даже полезно, так как имеет питательную ценность, а по вкусу и по составу напоминает морепродукты. А ничего опасного за эти полгода на Гадесе не выросло. Ведь так?
– Это потому, что все мы были очень здоровыми, когда прибыли сюда, – с иронией произнес Маоган.
Затем он снова стал серьезным.
– И все-таки, если без шуток, планета эта меня потрясла. Она абсолютно выхолощена, такое впечатление, что даже воду в океане несколько раз прокипятили. Но до того, как полностью испечься, она жила цивилизованной и очень напряженной жизнью. Я уверен, что это не результат ядерной войны или катастрофы, произошедших несколько тысячелетий назад. Они не оставили бы после себя такой абсолютной пустыни, да и следы разрушений кое-где непременно бы сохранились. Не похоже это и на космическую катастрофу. Солнце, освещающее Гадес, никогда не вспыхивало. Вы же сами это проверяли, не так ли? – он пристально посмотрел на Роллинга. – Боюсь, вы решите, что я сошел с ума, но я все больше убеждаюсь в том, что это пустыня создана искусственно. И как бы мы не впутались в серьезные неприятности, самовольно поселившись на ней, да еще и засеяв по своему усмотрению!
Он снова вернулся к своему столу.
– У меня есть веские причины не отпускать вас. Кроме того, вы нужны здесь. Все работы на литейном заводе закончены, скоро надо будет ставить на место реактор, а вы единственный, кто может руководить этой работой. И что-то мне подсказывает, что надо как можно быстрее уносить отсюда ноги.
– Ну это "что-то" из области подсознательного, ирреального. Мне в этом не разобраться. – Его сухое раздраженное лицо перекосила язвительная усмешка.
– Тогда скажем так… У меня больше опыта, Роллинг, чем у вас… Надеюсь, то, что называется чутьем, интуицией, вы признаете?
– Гм-м, – произнес неопределенно штурман, копаясь в своих бумагах.
– К тому же люди устали и уже начинают нервничать,– Маоган встал, – всем надоело питаться студнем из рыжих плор. Заключенные слишком долго сохраняли спокойствие, и теперь, я вижу, оно на пределе. Мне бы хотелось, чтобы они как можно скорее заняли свои камеры анабиоза. Только с этого момента мы получим возможность полностью заняться поисками пути на Землю.
 
Глава 6
Через четыре дня после этого разговора Жорж Маоган увидел первую пластину. К этому времени обстановка в лагере начала накаляться. Голубым охранникам уже несколько раз пришлось применять силу, подавляя вспыхивающие жестокие драки. После окончания основных работ свободного времени у заключенных прибавилось. Заполняли они его в основном игрой в покер. Наличных почти ни у кого не было, да и цены здесь они не имели. Ставили на скудный дневной паек. Отсюда ссоры.
К тому же возникла новая проблема. Еще на Алоните-2 заключенные научились гнать самогон из рыжих плор. С того момента, как плоры достаточно разрослись и здесь, охранники стали замечать, что некоторые из заключенных находились явно под хмельком. Но пока поймать за руку никого не удавалось. Явно, что за производством и продажей спиртного стоял Слим Орвал, но уличить его в этом не удавалось. Все было обшарено в округе, а перегонный аппарат так и не обнаружили. Зато один из охранников наткнулся на эту пластину и сказал о ней Маогану.
Сделанная из того же материала, что и спутники, обнаруженные ими на орбите планеты, пластина достигала тридцати метров в поперечнике. Она лежала в низине, и се покрывал тонкий слой пыли. Именно поэтому ее до сих пор и не замечали. Охранник, обследовавший район, направил свой транспортер прямо на нее, колеса заскользили как по льду, и он вынужден был остановить машину.
Роллинг исследовал ее на месте.
– Она покрыта такими же микроскопическими гранями, как и спутники, – сказал он, поднявшись.
Они осмотрели близлежащие скалы. Поверхность скал, окружавших пластину, была сглажена значительно больше. На почве остался оплавленный слой, толщина которого достигала трех-четырех миллиметров. Расстилающийся пейзаж ослепительно сверкал под лучами солнца. Небо, отражавшееся в пластине, после того как ее очистили от пыли, окрашивало ее поверхность в глубокий голубой цвет.
Тщательно осмотрев пластину и окружающую местность, Маоган и Роллинг пришли к выводу, что она не может быть входом в подземный мир. Пластина была установлена очень прочно, ничего не могло поколебать или повредить ее. Когда она была уложена? Ответа на этот вопрос они пока не находили. Очевидно, очень давно, может быть, несколько тысяч лет назад. Плите был придан небольшой уклон, чтобы дождевая вода не скапливалась на ней. Вдоль места слива воды едва заметны следы эрозии. Металл обладал большой прочностью и сопротивляемостью, следовательно, должны были пройти тысячелетия, чтобы плита приобрела свой теперешний вид.
Закончив исследования, Роллинг и Маоган вернулись на базу и сразу же, не теряя времени, решили облететь планету. Маоган направил флиттер на юго-восток. Ориентируясь точно по линии спутников, они летели на высоте ста метров. Пейзаж был однообразен: кристалловидные гордые скалы, гладкие и сверкающие на солнце. Время от времени встречались красноватые глинистые пласты, яркость которых ослепляла пилота.
Через три часа полета они нашли вторую пластину, затем третью и четвертую. Пластины были расположены на одном расстоянии, строго по прямой, точно так же, как и шары. Посчитав дальнейший полет бессмысленным, Маоган повернул на базу. Был час заката, солнце спускалось за горы. Снег, покрывавший их склоны, окрасился в мягкий розовый цвет. В этих краях стояла зима, климат напоминал марокканский, но Маоган не замечал тихой прелести зимнего вечера. Он вел свой флиттер с нахмуренным лицом Роллинг первым нарушил молчание.
– Коммодор, я должен попросить у вас прощения, -сказал он.
– А? – отозвался Маоган, погруженный в свои мысли – Что вы сказали, Роллинг, я не расслышал.
– Вы были правы тогда. Помните наш разговор насчет чутья?
– А,.вы об этом, – Маоган, казалось, был недоволен тем, что его оторвали от размышлений. – Вы поняли, что мы обнаружили?
– Думаю, что понял, и это нравится мне все меньше и меньше.
– Мне тоже. Я бы даже сказал, что совсем не нравится. Резким движением Маоган увеличил высоту и скорость
полета.
– Роллинг, нам нужно как можно скорее отсюда уб-раться.
Он показал рукой на море, которое, сколько хватало глаз, было покрыто желеобразным налетом.
– Вы представляете, какой вред мы уже нанесли пла-нете?
– Да, и если их могущество таково, как мы предполагаем, то я и гроша ломаного не дам за наши жизни, если они решат с нами разделаться.
Аппарат подлетал к базе, Маоган снизил скорость. В наступивших сумерках он заметил огни.
– Роллинг, мне мерещится или, действительно, эти дикари разложили костры из ископаемого дерева?
– Боюсь, что вы опять правы, коммодор, – Роллинг склонился к иллюминатору.
Раскрыв камеру-арсенал, Маоган достал два мощных бластера и протянул один из них Роллингу. _Вы сможете им воспользоваться?
– Вы думаете, они нам понадобятся?
– Еще не знаю. Но эти костры – явное свидетельство отсутствия дисциплины.
– Давайте до посадки вызовем посты охраны и спросим, что происходит, – предложил Роллинг.