Молодые, способные

– А ты выбери одного, – подсказывает Джейми. Энн вздыхает:
– Это должен быть кто-то из вас?
– Не обязательно, – отвечает Эмили. – Любой человек. Ну, кого выбираешь?
– Скорее всего, никого, – после недолгих размышлений говорит Энн.
– Ты врешь, да? – говорит Эмили. Энн снова задумывается.
– Пожалуй. Я ответила бы так раньше, пока не очутилась тут. Теперь... Я знаю, что такое жить на острове, и потому не захотела бы оставаться здесь одна. Если уж выбирать, то кого-то из вас – других друзей у меня нет. Наверное, Эмили, Пола или Джейми. Брин и Тия, без обид. Я вам не нравлюсь, потому и не навязываюсь.
– Мне нравишься, – возражает Брин. Тие неловко, но она молчит.
– У тебя нет друзей? – переспрашивает Джейми. – Кроме нас?
– Нет, – кивает Энн. – Я предпочитаю одиночество.
– Ну и ну, – говорит Джейми.
– Я сама так выбрала. Мне нравится.
– Что в нас такого особенного? – допытывается Джейми.
– Ничего. Просто все мы очутились на одном острове.
– Так ты выберешь кого-нибудь или нет? – напоминает Эмили.
– Я же сказала – тебя, Пола или Джейми.
– Надо одного, – возражает Эмили.
– Тогда тебя, – говорит Энн.
– Класс, – отвечает Эмили. – Спасибо.
Она сомневается, что Энн сказала правду, но обвинить ее во лжи не решается. Теперь очередь Энн.
– Я выбираю...
– Давай же, – торопит Эмили.
– Брина. Признавайся или отдувайся!
– Уж лучше отдуваться, – отвечает Брин.
– Уверен? – спрашивает Энн.
– Ага.
– Ладно. Итак...
– Не можешь придумать? – вмешивается Эмили.
– Не подгоняй, – отвечает Энн. – Придумала. Брин, спой какую-нибудь песню «Уэм!» [52] – на свой выбор, но в образе старухи на смертном одре.
– Чего? – Брин не понял. Остальные смеются.
– Клево! – оценивает Эмили.
– Может, я лучше признаюсь? – спрашивает Брин.
– Поздно. Теперь отдувайся, – требует Энн.
– Тебе придется встать, – подсказывает Эмили.
– Он же умирающая старуха, – напоминает Тия.
– А, точно, – Эмили встает. – Тогда ложись. Брин укладывается на диван.
– Абзац... – ворчит он. – Говоришь, любую песню «Уэм!»?
– Какую хочешь, – кивает Энн.
Брин ненадолго задумывается, смущается и начинает.
– Та-та-та... – Он шамкает и кряхтит. – Уо-уо-йе! Эмили узнает песню «Свобода» и хихикает. Энн тоже.
К началу припева все стонут от смеха.
– Ты там еще не умер? – сквозь хохот спрашивает Тия.
– «Детка, я хочу лишь одного...»
– Пусть он заткнется! – кричит Эмили, зажимая рот руками.
Энн бросает в Брина катышком с ковра.
– Ну что, хватит? – своим обычным голосом спрашивает Брин, подняв голову.
– Нет, я хочу дослушать, – заявляет Пол.
– Господи, да пусть замолчит! – стонет Эмили. – Не могу больше!
– Ладно, хватит, – решает Энн.
Брин садится, надсадно кашляет и закуривает. Эмили опять устраивается рядом с ним.
– Брин спрашивает, – напоминает Энн и идет к двери.
– Ты куда? – окликает Эмили.
– Никуда, – с вызовом отвечает Энн и выходит.
– Выбираю Пола, – говорит Брин.
– Признание, – решает Пол.
– Ладно, – кивает Брин. – Каким бы ты стал, если бы мог выбирать – глупым и счастливым или умным, но несчастным?
– Абсолютно отпадный вопрос! – восхищается Эмили.
– Да ладно, – ухмыляется Брин. – Я его по «ящику» слышал.
– Хм... – Пол размышляет. – Пожалуй, глупым и счастливым.
– И я! – подхватывает Эмили. – А остальные?
– Лучше быть глупой и счастливой, – говорит Тия.
– А я не знаю, – колеблется Джейми. – Но мы в жизни это ведь и выбираем, нет? – Он задумчив. 
– Ну, строго говоря, не выбираем, но попадаем в ту или иную категорию.
– Ты хочешь сказать, если человек умен, он обязательно несчастлив? – спрашивает Тия.
– Да, – кивает Джейми. – Если вдуматься, так и есть.
– Пожалуй, чем больше знаешь, тем больше причин для страха, – говорит Тия.
– Точно, – соглашается Эмили. – Понимаешь, в каком паршивом мире мы живем.
Энн возвращается с большим стаканом клубничного коктейля.
– Но далеко не все глупцы счастливы, – замечает Тия.
– Само собой, – кивает Пол. – Герои шоу Джерри Спрингера, например.
– М-да... – тянет Эмили. – Зато осчастливить этих людей – проще простого.
– Верно, – соглашается Пол. – Раздать им наркоту – вот они и счастливы.
– И глупы, – добавляет Джейми.
– Наверное, ради этого люди и становятся наркоманами, – размышляет вслух Тия.
– Чтобы быть глупыми и счастливыми? – уточняет Эмили.
– Ну ясен перец! – заявляет Брин. – Уж я-то знаю.
Двое кивают. Логично.
– Так вы считаете, умного человека трудно осчастливить? – спрашивает Пол.
– Ага, – говорит Джейми.
– Именно, – поддерживает его Эмили. – Разве что он сидит на прозаке, но это, опять-таки, счастье и глупость от наркотика.
– Так вот почему все мы так несчастны! – шутит Энн.
– Скажи, а чем можно осчастливить тебя? – спрашивает Тия у Пола.
– Привезти сюда, – загадочно бормочет он.
– Твоя очередь, – напоминает Джейми, снова закуривая.
– А, забыл, – отзывается Пол. – Брин!
– Выбираю признание, – говорит Брин. – Один раз я уже лопухнулся.
– Назови лучший наркотик из всех, какие употреблял, – требует Пол.
– Крэк, – без колебаний отвечает Брин. – Вне конкуренции.
– Ты пробовал крэк? – спрашивает Эмили.
– Само собой, – кивает Брин. – Улетная отрава. Супер.
– К нему же вроде привыкают в два счета, – говорит Джейми.
– Точно, – соглашается Брин. – Мне еще подфартило – не успел втянуться.
– Почему? – спрашивает Тия.
– Ну и как? – перебивает Эмили.
– Потрясно. Лучше не бывает.
– Лучше оргазма? – уточняет Джейми.
– Еще бы! 
– Лучше выигрыша в лотерею? – спрашивает Эмили.
– Наверное, – говорит Брин. – Но торчок, задвинутый на крэке, скопытится от радости, выиграв в лотерею – еще бы, столько бабла, и все можно посадить на дурь! – Он облизывается. – На словах не объяснишь. Мощный, мазовый приход, но не как от герыча. Скорее, как от кокаина – по сути дела, его и смолишь.
– Как это? – удивляется Джейми.
– Кокаин, который мы покупаем, на самом деле его гидрохлорид, – объясняет Брин, – в который мешает всякое дерьмо сначала один дилер, потом второй, все дела. При химической реакции с аммиаком или содой гидрохлорид отделяется и сгорает со всеми примесями. Остаются кристаллы чистого кокаина.
– Это и есть крэк? – спрашивает Джейми.
– Ага, – кивает Брин. – И приход от них почти одинаковый, только если куришь крэк, ждать не приходится – забалдеть можно сразу. Расслабляешься по полной, становишься счастливым и уверенным, как от кокаина, только без нервотрепки. Улыбаешься во весь рот. И так легко-легко, будто всласть чихнул, и главное – легкость сразу не кончается, как после чиха. И ощущения не исчезают, а плавно идут на спад – как будто кончил. В общем... вы вот когда-нибудь смеялись до упаду, так что боялись обмочиться? И после крэка так, только без смеха и рези в животе. Как будто долго маялся от жажды, а потом выпил большой стакан кока-колы, или целую вечность дожидался очереди в сортире, а потом отлил, или присел после целого дня на ногах... или сидишь у моря с пакетом чипсов, или после долгой диеты ешь торт с кремом. Удовольствие в чистом виде.
– Изумительно, – говорит Пол.
– Блеск, – присоединяется Эмили.
– Почему же у тебя не появилась зависимость? – спрашивает Джейми.
– Она и появилась, – кивает Брин. – Словили, что такое приход? После первой тяжки привыкаешь. Но у меня случилась пруха.
– Как это? – спрашивает Эмили.
– Я тогда корешился с двумя парнями из Уэст-клиффа. С братьями. Один, как и я, тащился от регги. Второй торговал коксом и крут был не по-нашему. У них было еще пятеро братьев, и все мотали срок. По сравнению с ними мой друган Уинстон ангелом был. И тут его брат освободился, крезанутый Стив. Я его никогда не видел, зато был наслышан. В общем, все мы подсели на кокаин – а чего, Стив же его толкал. По пятницам вечером мы торчали у Стива и заряжали одну дорожку за другой, а Стив принимал вечерних клиентов. Потом мы обычно катили в один клуб в Челмсфорде, где хозяином был кореш Стива. И у Стива в шкафу всегда флакон аммиака стоял, для «особых случаев», а я не понимал, зачем.