Молодые, способные

– Ну и ну... – говорит Пол. – Кто бы мог подумать?
– А у нас тут, наверное, «Дом мертвеца-I», – негромко замечает Энн.
– Все мы шизанутые, – говорит Эмили. Плакать она наконец перестала.
– Тебе-то с чего шизеть? – спрашивает Тия. – У тебя же все было.
– Думаешь? – взвивается Эмили. – Да что ты вообще обо мне знаешь?
– Вчера ты нас подробно просветила, – напоминает Пол.
– Это еще что, – говорит Эмили. – И хуже бывало. В том же роде. Провалы памяти. Как-то раз не смогла вспомнить, где живу.
– Почему? – спрашивает Джейми. – Что с тобой случилось?
– Долгое время я и сама не знала, – признается Эмили. – Но мой терапевт, кажется, понял, с чего все началось.
– С чего? – спрашивает Энн.
– С неудачного аборта, – говорит Эмили. – Мне было шестнадцать.
– Ты забеременела в шестнадцать? – переспрашивает Энн.– Угу, – кивает Эмили. – Залетела. А до этого была нормальной.
Судя по всему, она вот-вот снова расплачется.
– Обычно я об этом не рассказываю, – говорит она. – Сигареты ни у кого не найдется?
Джейми дает ей прикурить.
– Ты про аборт говорила, – напоминает Энн.
– За день до него мне поставили пессарий, – рассказывает Эмили, – у самой шейки матки, чтобы ее открыть и облегчить операцию. Видимо, врачи так решили, потому что я была очень молодая, но я точно не знаю. Через час я поняла, что они что-то сделали не так: у меня начались самые резкие менструальные боли за всю жизнь и сильное кровотечение. Я только потом поняла, что на самом деле это были схватки.
– Схватки? – переспрашивает Тия.
– Господи, – тихо говорит Джейми.
– В общем, пессарий вызвал схватки, – продолжает Эмили, – по крайней мере, так мне объяснили потом. Когда пришло время вставлять второй, я заупрямилась и отказалась наотрез. У меня разворотили все внутри, от боли я не могла даже пройти по коридору. После третьего отказа сестра доложила обо всем врачу. Он даже в палату не явился. Мне пришлось самой тащиться к нему в тесный и грязный кабинет. Он сказал, что без второго пессария операция может закончиться неудачно и я останусь бесплодной. Я считала, что он ошибается, но быть бесплодной не хотела и согласилась вставить пессарий. Боли усилились, меня трижды вырвало, а сестры отругали меня, как будто я нарочно. И утром у меня случился выкидыш.
– Бедняга, – Джейми кладет ладонь на плечо Эмили.
По ее щеке стекает слеза.
– Я долго храбрилась, делала вид, что мне все равно. Ничего страшнее со мной никогда не бывало. То, что из меня вышло, было похоже на развивающийся плод, какие иногда по ТВ показывают. А я так старалась вести себя по-взрослому и забыть обо всем, что на следующий день сбежала из больницы. Я тогда твердо верила, что преодоление травмы – вопрос победы сознания над бытием. Если не считаешь событие травмой, то никакая это и не травма. В конце концов, миллионы женщин делают аборты. Моя подруга Люси как-то сделала аборт в обеденный перерыв. Вот и я решила, что это пустяки.
– Ничего себе пустяки, – говорит Тия.
– Правильно, – соглашается Эмили. – Но я в то время думала иначе.
– А у тебя провалы, когда стресс? – спрашивает Энн. – Или произвольно?
– Я сначала думала, что произвольно, – объясняет Эмили. – Но мы с терапевтом обнаружили зависимость: провалы случались, когда я о чем-то тревожилась, но не признавалась. Ну, знаете, как это бывает. Сознание вроде бы всем довольно, а подсознание покоя не дает. Мне не удавалось подолгу быть с парнями, которых я не любила, – собственно, я никого не любила, – потому что я постоянно отключалась. Как будто подсознание сигналило, что парень мне не подходит.
– А у меня бывают приступы паники, – говорит Энн.
– С чего бы? – удивляется Джейми. – У тебя же все в порядке.
– Дело не во мне, – объясняет Энн, – а во всем, что вокруг.
– А это лечится? – спрашивает Брин у Эмили. – Эти твои провалы?
Она смеется.
– Да нет, вряд ли. Проблема в моей жизни, а от себя не убежишь. Ну, конечно, от мира тоже проку мало. Вечный стресс: найти приличную работу, хорошую квартиру, парня, подругу, качественную еду, бояться смерти родителей, что самолет угонят или он на Лондон упадет, бомб ИРА, аварий в подземке, радиации от мобильников, трансгенных продуктов, психопатов, грабителей, коррупции полицейских, рогипнола, угарного газа, синдрома токсического шока, ДТП, перестрелок, войны, гонений на беженцев, долгов, тюрьмы, хамоватых служащих банка. Наверное, Энн права. Вся наша жизнь – говно.
Пол смеется.
– Ну, если так рассуждать... – начинает он,
– Не будь здесь этого трупа... – начинает Эмили.
– Тогда что? – спрашивает Джейми.
– Тогда этот остров был бы идеальным местом для... ну, не знаю. Для исцеления.
– Исцеления? – повторяет Брин. – Прямо «нью-эйдж» какой-то.
– Я же просто так сказала, – оправдывается Эмили. – Подумайте, как приятно ото всего разом отделаться. Если б я могла сбежать из нашего мира, я бы поправилась. Не пришлось бы убегать от себя, потому что моя проблема – аллергия на весь мир.
– У нас как будто передоз, – задумчиво говорит Тия.
– Передоз? – повторяет Джейми.
– Да. Нам чуть за двадцать, а мы уже сыты этим миром по горло.
– Исцеление, – произносит Джейми, словно медитирует.
– Может, перейдем в гостиную? – предлагает Пол. – Я сварю кофе.
 
Глава 34
В гостиной речь снова заходит о побеге.
– Как думаете, когда мы отсюда сбежим? – спрашивает Тия.
– Зависит от твоей щиколотки, – отвечает Джейми.
– До завтра все пройдет.
– А если нет? – спрашивает Джейми.
– Тогда рискну и сяду в лодку вместе с вами.
– В какую лодку? – уточняет Джейми. – Не припомню, чтобы мы ее строили.
– Что-нибудь придумаем, – утешает Пол. Поскольку он готовил ужин, кофе варит Брин.
Поставив мокрые кружки на пол перед каждым, Брин садится на диван рядом с Тией. Все в сборе – кроме Эмили, которая еще на кухне.
– Все у нас сегодня было через задницу, – говорит Брин.
– Побеги нам не по зубам, – добавляет Энн.
– Из нас никто в такие переделки не попадал, – замечает Джейми.
– Пожалуй, все-таки надо было вступать в скаутский отряд, – подытоживает Пол.
– А я целый день пробыла в отряде брауни, – сообщает Энн.
– И что? – интересуется Джейми.
– Потом меня исключили. За то, что сказала «говно».
– Так что, среди нас нет скаутов? – спрашивает Джейми.
– Ты наверняка был скаутом, – говорит Энн. – Нет?
– Не был, – качает головой Джейми. – Отряд собирался по понедельникам вечером, а мама работала.
– Но ты хотел вступить? Признайся!
– Хотел.
– Любопытно получается, – говорит Энн. – Правда?
– Ты о чем? – спрашивает Тия.
– О том, что от всех нас никакого толку, – объясняет Энн. – Мы – идеальные жертвы похитителей.
– А мертвец об этом знал? – спрашивает Джейми. – Думаете, это важно?
– По-моему, случайность, – решает Энн.
– Но как это вышло? – вмешивается Пол.
– Что вышло? – спрашивает Эмили, входя в гостиную с кухонным полотенцем.
– Мы гадаем, как вышло, что мы все такие неумехи, – объясняет Энн.
– Ясно, – смеется Эмили.
– Пол кое-что умеет, – возражает Тия. – Пусть сконструирует прибор, который нас отсюда выведет.
– Какой? Телепортер? – усмехается Пол. – Ты в своем уме?
– Вот видите, – смеется Энн. – Мы все мусор.
– Нет, просто молодые горожане, – возражает Эмили. – Мы не приспособлены к выживанию в гребаной глуши.
– Парадокс, да? – подает голос Джейми.
– В чем? – спрашивает Эмили.
– Мы же попали сюда, выдавая себя за «способных молодых людей».
– Мы и есть способные молодые люди, – подтверждает Пол. – Не слишком практичные, это правда.
– Но мы же справимся, – говорит Джейми.
– Да, – кивает Эмили. – Мы еще всем покажем.
– В «Команде А» всегда все получается, – добавляет Брин.