Молодые, способные

– Зайдем в дом? – предлагает Поп-Певичка. – Мне здесь как-то не по себе.
Симпатичный брюнет встает первым.
В доме темно и прохладно. Попахивает чем-то вроде нафталина. И еще пылью. Холл большой, квадратный, пол выложен красными плитками, лестница ведет наверх. Всюду коврики и дорожки. Над лестницей висит большой сине-зеленый пейзаж – бурлящее море. Энн занимает вопрос, есть ли на картине этот остров, и если есть, то где.
– А там что? – спрашивает брюнет у Девушки, Которую Вырвало. Энн вспоминает, что та первой заходила в дом за стаканом воды, как только рвота утихла.
– Гостиная, – девушка указывает налево. – В конце коридора вроде библиотека, а там – кухня. – Она слабо улыбается. – Кстати, меня зовут Тия.
– Пол, – с улыбкой представляется брюнет. Энн никак не может вспомнить, слышала ли эти
голоса в Эдинбурге. Кажется, нет.
– Может, изучим все по порядку? – предлагает Дюк. – Освоим территорию...
Поп-Певичка хихикает.
– Освоим территорию, ага, – повторяет она. Дюк краснеет, остальные смущаются и бредут по коридору. Все вокруг нереальное. Энн гадает, кто запаникует первым, но остальные, похоже, еще не разобрались, что к чему.
– На этом острове есть еще кто? – спрашивает Дредоносец. – Или только мы?
– Если и есть, то прячется, – отвечает Пол.
– В доме никого, – говорит Тия.
– Снаружи тоже, – подхватывает Дюк.
Дом такой, как описала Тия. Просторная гостиная выглядит как-то странно без телевизора. В ней вообще никакой электроники нет, только пара больших коричневых диванов и индийский ковер на некрашеном дощатом полу. А еще настоящий камин с пустой полкой, стол у стены и комод. Холодно, пыльно, по плиткам в коридоре звонко цокают каблучки Тии. Энн с трудом переставляет ноги, борясь с дремотой.
Наверху шесть спален: три слева, три справа. На дверях таблички с именами. Некто решил поселить парней справа, девушек слева.
– Бог ты мой... – бормочет Пол, пока они ошеломленно бродят из спальни в спальню.
Комнаты совершенно одинаковые: белое постельное белье, белые полотенца, белые стены.
– Как в больнице, – зевает Поп-Певичка.
– Где это ты видела такие больницы? – спрашивает Тия. – Скорее как в отеле.
– Где это ты видела такие отели? – парирует Поп-Певичка, вскинув брови.
Обе сонно смеются. Похоже, выяснили, что дом – не отель и не больница.
– Один хрен, – говорит Пол. – Все равно место гнилое. Бог ты мой.
– Может, хватит? – спрашивает Тия.
– Что хватит? – уточняет Пол.
В каждой спальне они находят новый белый блокнот и кое-какую белую одежду.
У Энн что-то екает в животе, но она молчит.
– Что здесь такое? – тихо спрашивает Тия.
Узкая лестница ведет в мансарду, но дверь на верхней площадке заперта.
– А где кухня? – интересуется Поп-Певичка. – Сейчас умру от жажды.
– Надо выяснить, что все это значит, – говорит Дюк.
Пока они спускаются вниз, Энн вдруг приходит в голову, что когда-то в этом доме и впрямь был отель. Иначе зачем отдельная ванная при каждой спальне?
– Кого-нибудь еще тошнит? – спрашивает Поп-Певичка. Плюхнулась на стул, поникла, дышит с трудом – можно подумать, умирает. Остальные тоже за столом – все, кроме Пола, который пытается поставить чайник, но обнаруживает, что электрическая плита не работает. В конце концов он находит маленькую походную плитку и баллон с газом. Чайник без труда наполняется прямо из крана. Хорошо, что пресная вода есть, думает Энн, хотя неизвестно, откуда она берется.
– Меня, – подает голос Дюк Нюкем для семейного просмотра. – Мутит что-то.
– И у меня кишки крутит, – признается Дредоносец.
– Я в порядке, – тихо говорит Энн.
– Ты что-то бледная, – замечает Дюк.
– Точно, – подтверждает Пол.
– Ничего страшного, – объясняет она. – Я всегда такая. Не обращайте внимания.
– Так позагорала бы, – советует Поп-Певичка.
Энн не отвечает. Ей нравится быть бледной. Ей идет.
– Мне после рвоты легче, – сообщает Тия. – Кстати, как вас зовут?
– Эмили, – представляется Поп-Певичка.
– Энн.
– Что?.. Меня? – переспрашивает Дредоносец. – Э-э... Брин.
– Джейми, – говорит Дюк.
– Пол, – напоминает Пол, роясь в шкафах.
– Что ты там делаешь? – спрашивает Тия.
– Чашки ищу.
– Думаешь, здесь можно?.. – нерешительно начинает Брин.
– Что? – ехидно перебивает Эмили. – «Быть, как дома»? Ну конечно, можно. А можно ничего не есть и не пить, пока не помрем все. Тогда точно ни во что не вляпаемся.
Брин явно обиделся.
– Извини, – бурчит он.
– Сдается мне, мы уже вляпались, – вмешивается Тия.
Пол обращается к Брину:
– Мне кажется, мы имеем полное право делать что захотим. Как в записке и говорится. Мы сюда не напрашивались.
Брин вроде злится. Берет у Эмили сигарету. Тия тоже закуривает.
Энн вспоминает телепередачи, где по-разному дурачат простаков-зрителей – то щенят бросают с моста (понарошку!), то дают зрителям что-нибудь подержать и убегают. Соль в том, что доверчивые прохожие всегда готовы остановиться и помочь, даже не подозревая, что их разыгрывают. Они всерьез пытаются помешать артисту швырнуть с моста щенят, не понимая, что в мешке никаких щенят нет и в помине – в том и шутка, что щенят в мешке нет. Бросаясь на помощь ни в чем не повинным животным, прохожие всегда выглядят глупо: сам-то комик и телезрители знают, что никого спасать не надо.
– Так кто хочет кофе? – спрашивает Пол, разыскав чашки.
Отвечают «я» или подают голос все, кроме Энн, которая не пьет ни кофе, ни чая.
– Интересно, что нам такое подсыпали? – спрашивает Джейми.
– Небось барбитуру, – предполагает Брин. – Я от нее иногда блюю.
– Мне до сих пор хреново. – Джейми качает головой. – Как с похмелья.
– От кофе полегчает, – говорит Тия. Вид у нее плачевный.
Пол лезет в холодильник за молоком. Энн прикидывает, какова вероятность, что молоко там найдется. В конце концов, они же на острове черт знает где. Как и все остальные, она с изумлением видит, что холодильник забит продуктами и работает. Подключен к какому-то аккумулятору, которого не замечает одна Энн.
– Блин! р– говорит Пол. – Смотрите!
Он сует нос в холодильник. Энн видит молоко, сыр, мясо, несколько бутылок белого вина, минеральную воду, лимонад, оранжад, сливочное масло, яйца и майонез. Все продукты из «Сейнзбери». Значит, остров в Великобритании.
Энн наливает себе стакан «Эвиана».
Пол заглядывает во все шкафы и находит жестянки с фруктовыми консервами, ветчиной, солониной и супами. Один шкаф набит консервированными бобами – банок триста, не меньше. В другом громоздятся пакеты с рисом и фасолью. Кладовая заполнена: вода в бутылках, опять консервы, спички, почти полный ящик красного вина и навалом других припасов. Тому, кто здесь живет, не грозит голодная смерть и незачем экономить спички. Припасов столько, что всего сразу и не увидишь. Черт его знает, что там на верхних и дальних полках. Похоже, кто-то запасался перед концом света.
– Так нас похитили типа? – вдруг спрашивает Брин.
– Угу, – кивает Пол, раскладывая кофе. Он хмурится и больше ничего не говорит.
– И тебе наплевать? – спрашивает Тия.
«Тия, пожалуй, из тех, кто бросится спасать щенят», – думает Энн.
Пол поворачивается к ней:
– Нет, не наплевать. Но мне тут нравится. Классно.
– Классно? – переспрашивает Тия. – Ты шутишь!
– В холодильнике еды больше, чем у меня дома, – объясняет Пол.
– И у меня, – кивает Брин. – Это типа такая дача.
– Да вы что? – вступает в разговор Эмили. – Не въехали? Мы в какой-то гребаной дыре!
– Нас же усыпили\ – напоминает Тия.
– И мы не поймешь где, – прибавляет Эмили.
– Еще в Великобритании, – негромко замечает Энн. – Или неподалеку.
– Что? – удивляется Джейми. – Откуда ты знаешь?
– Все продукты из «Сейнзбери». Вряд ли наши похитители каждую неделю за границу мотаются за едой.