Опасная близость

– Да, не должен, – сказал Фредди, не сумев скрыть горечь. На лице любовника не было и следа раскаяния. Хоть бы из приличия мог принять смущенный вид. – Раз уж мы увиделись, могу заодно вернуть тебе это. – И Фредди протянул ему ключ.
– Но почему, Фредди? – спросил молодой человек, подойдя к нему. – Из-за женщины? Ах, Фредди, ты же знаешь, она ничто для меня. – Он положил руку на плечо Фредди и нежно сжал. – Мне было одиноко без тебя, а она оказалась рядом. Только и всего.
Презирая себя, Фредди чувствовал, как гнев его проходит. Любовь делает мужчину слабым. А он был мужчиной, настоящим мужчиной, что бы там ни сказали друзья, узнай они о тайной стороне его жизни. Он был боевым офицером, разведчиком, сходился с врагами в рукопашной, вел своих людей в сражения. Он был сильным человеком, но, оказывается, не настолько, чтобы порвать с молодым любовником, который беззастенчиво обманывал его и делал из него дурака.
Фредди вдруг почувствовал бесконечную усталость.
– Послушай, – сказал он, – я только что видел Ротема. Нет, я не открылся ему. Пока, во всяком случае. Но не это главное. Происходит что-то странное. Может, все не так серьезно, но я подумал, что тебе следует знать. Произошло несколько подозрительных несчастных случаев. Подробности расскажу потом, а сейчас я просто хочу, чтобы ты поостерегся, хорошо?
– Ничего не понимаю. Ты говоришь как-то туманно. – Молодой человек оглянулся на закрытую дверь спальни. – Я сейчас же избавлюсь от женщины. Отправляйся домой и жди меня, ладно? Я приду, как только смогу. Тогда и поговорим.
С губ Фредди готов был сорваться горький упрек, но опять ему не хватило характера. Он в нерешительности постоял, потом согласно кивнул и повернулся к выходу.
– Фредди? – Последовала долгая пауза, потом молодой человек спросил: – Он знает обо мне?
Фредди остановился и сказал:
– Я не злоупотреблю твоим доверием и не раскрою тайны, пока ты сам не разрешишь.
Его слова были встречены улыбкой, от которой у Фредди сладко заныло сердце.
– Вот за что я люблю тебя, Фредди. Ты человек слова. Ну, иди. Я скоро присоединюсь к тебе.
Фредди пришел домой совершенно обессиленный. Почему он не пошлет своего любовника ко всем чертям? Но тогда между ними все будет кончено, а он этого не вынесет. Неужели у него нет гордости, чувства собственного достоинства? Как он только терпит такое унижение? Господи, что с ним творится?
Он налил себе стакан бренди и в два глотка осушил его, потом устроился перед холодным камином с бутылкой в руке и с тоской задумался над своим будущим. Ему уже тридцать пять. Следовало бы жениться, завести детей. Мать так давно ждет этого. Фредди горько усмехнулся и снова наполнил стакан.
Жизнь все чаще казалась ему бессмысленной, и иногда ему хотелось умереть. Веки отяжелели, и Фредди на секунду закрыл глаза.
Ему приснилось, что он тонет, что вокруг горла обвились водоросли, невыносимо сдавили, не давая вздохнуть. Когда он наконец понял, что это не сон и кто-то пытается его убить, было уже слишком поздно сопротивляться.
Банк Рэнсома располагался в конце Пэлл-Мэлл, рядом с Черинг-кросс. Едва банк открылся для посетителей, у его дверей остановился кеб, из которого вышел модно одетый молодой человек. Войдя в банк, он обратился к мистеру Стивенсону, помощнику управляющего, и вскоре был препровожден в комнату без окон, находившуюся в подвальном этаже прямо напротив банковского хранилища. Несколько минут спустя посетителю принесли из сейфа чемоданчик и оставили одного.
Чемоданчик из натуральной кожи был невелик и не нов, хотя видно было, что за ним тщательно ухаживали. По бокам чемоданчика блестели медью застежки, на крышке красовалась медная же пластинка, на которой были выгравированы инициалы П.Р.Л.
Молодой человек достал ключ и открыл крышку. Он не первый раз проверял содержимое чемоданчика. Все было на месте – все, что могло обеспечить ему такую жизнь, о которой он всегда мечтал. Оставалось еще одно, самое главное препятствие, и, когда он устранит его, его терпение будет наконец вознаграждено. Он ждал три года и теперь чувствовал запах близкой победы.
Он просунул пальцы под кипу писем и документов и достал дамскую сумочку белого бархата, пожелтевшую от времени. Это была изящная бальная сумочка, вышитая бисером. Молодой человек открыл ее и, перевернув, встряхнул. На ладонь ему упал золотой браслет.
Браслет был украшен пятью камеями, выточенными из пяти разных драгоценных камней. Каждая камея не походила на другую. Общим было только обрамление из золотой филиграни в виде розочек и виноградных листьев. Браслет отличался тончайшей работой, но главное – он был залогом беззаботной и обеспеченной жизни.
Он спрятал браслет обратно, положил сумочку и несколько писем, вынутых из кармана, в чемоданчик, запер его и позвал клерка.
Спустя минуту ранний клиент покинул банк. «Скоро, – говорил он себе. – очень скоро все закончится». Он уберет последнее препятствие со своего пути, и его мечта осуществится.
 
4
Катрин сама не понимала, зачем отправилась на Хэмпстедскую пустошь – то ли развлечься верховой прогулкой, то ли потому, что ей доставляло удовольствие мучить себя.
Было раннее субботнее утро, предвещавшее ясный день. Она оседлала Лису, чудесную лошадку – в чем, в чем, а в лошадях она разбиралась, – но настроение портило то, что ехать приходилось в дамском седле и к тому же шагом, сдерживая резвую лошадку. Ей бы хотелось мчаться наперегонки с ветром, без шляпы, так, чтобы волосы развевались, скакать во весь опор к вершине холма, самой высокой точке Хэмпстедской пустоши.
Но если бы она поддалась искушению, все в Хэмпстеде стали бы судачить о ней, удивляться, где это она научилась так хорошо владеть лошадью, а Макнолли пришел бы в ярость, и совершенно справедливо. Настоящие леди так себя не ведут. Он и без того был сердит на нее за ее выходку в тот вечер, когда она встретила Маркуса.
Катрин оглянулась назад и кивнула своему хмурому провожатому. Макнолли пришлось взгромоздиться на Дерби, старого пони, которого он обычно впрягал в их коляску, чем и объяснялось его дурное расположение духа. Дерби давно уже было пора на покой, но она не могла позволить себе купить новую лошадь. Лиса же принадлежала соседу, который разрешил пользоваться ею в его отсутствие.
Кто-то окликнул ее. Эмили Лоури, миловидная темноволосая женщина, отделилась от группы всадников и направлялась к ней. Катрин и Эмили дружили с тех пор, как Эмили поселилась в Хэмпстеде лет шесть назад. Несмотря на то, что Эмили недавно вышла замуж, у них по-прежнему было много общих интересов.
– Не забудь о четверге! – крикнула Эмили. – Будет особый гость.
Каждый третий четверг месяца Эмили собирала в своем доме на другом конце Хэмпстед-Хит узкий круг гостей. Катрин любила эти вечера, проходившие в непринужденной обстановке. Муж Эмили был молодым членом парламента, только начинавшим свою карьеру, и потому гости всегда были очень интересные. Обычно на эти вечера приглашался в качестве особого гостя человек, оригинально и смело мыслящий. Многие свои статьи Катрин написала после таких вечеров, вдохновленная беседами с этими неординарными людьми.
– Ни за что не пропущу твоего вечера, – ответила она. – Кто на сей раз будет особым гостем?
– Граф Ротем, – сказала Эмили, широко улыбнувшись.
– Ротем?
Эмили была довольна произведенным эффектом.
– Я точно так же удивилась, когда Уильям сказал мне об этом. Воскликнула: «Ротем? Но граф настолько выше нас по положению, Уильям. Ты уверен, что он придет на наш скромный вечер? Может быть, ты его неправильно понял?» И Уильям ответил, что Ротем, в сущности, напросился в гости.
– Не знала, что Уильям знаком с Ротемом, – слабым голосом проговорила Катрин.
– Они и не были знакомы до прошлой недели. Их представил друг другу какой-то общий знакомый. Ах, это замечательно, правда, Катрин? Если Ротем примет участие в Уильяме, мой муж сможет сделать хорошую карьеру. Ротем близко знает всех нужных людей. Только не выдай меня Уильяму, Катрин. Ты знаешь его отношение к протекции.