Приятно познакомиться

Далее, крылатый полубог рассказывает Никите о системе миров, в один из которых Никита попал. Загробные Миры представляют собой непрерывную бесконечную цепь. То, чем все управляется, находится где-то далеко от этого мира, а где именно, не знает вообще никто. Чтобы было проще, крылатый полубог взял за точку отсчета мир, где они с Никитой сейчас находятся. Этот мир — место загробной жизни землян и существ, населяющих некоторые измерения, где условия жизни сходны с земными. В следующем по цепи мире люди также присутствуют, но в меньшем количестве, потому что условия там для них не совсем привычны, но безопасны, так как вошедший в мир естественно приспосабливается к новой среде обитания — закон Загробных Миров. Короче говоря, основную концепцию этой теории я содрал у Желязны — чем дальше, тем страннее тени; чем дальше по цепи, тем непривычнее для землян.
Крылатый полубог становится одним из постоянных героев, спутником Никиты, так как может абсолютно свободно перемещаться по мирам. Он же, этот крылатый полубог, освобождает Никиту и спускает его вниз. Я долго ломал себе голову, как же назвать этого самого полубога, чтобы имя его и смешно было, и при сотом прочтении не вязло до тошноты в зубах. Но толком ничего придумать не смог, пока ко мне в комнату случайно не заглянул комендант общежития, в котором я проживал тогда, и не попросил сходить в ближайший магазин и взять пиво в долг, потому что ему самому уже не дают, а взамен, как самый настоящий могущественный бог, обещал все что угодно. Фамилия коменданта была одной из самых распространенных в моем городе — Полуцутиков, поэтому я, не думая больше, назвал крылатого полубога полуцутиком, сходил за пивом и засел описывать выдуманный мною дивный потусторонний мир. Дело пошло у меня гладко. Как, наверное, и все молодые люди, был я окружающей действительностью не удовлетворен, и потусторонний мир в моем романе все больше и больше обретал свойства утопического государства, где граждане покойники, прожив законную жизнь, получают возможность после смерти существовать так, как им вздумается, проще говоря, наверстывают то, что не удалось им при жизни.
На протяжении оставшейся части романа Никита и его новый приятель какое-то время вместе бродят по миру, крылатый полуцутик поначалу относится к Никите как к своей новой игрушке: подставляет его в разные комические и не очень ситуации, иногда помогая выпутываться. Но потом сам попадает и, будучи спасен Никитой, меняет свое к нему отношение почти на дружеское. Никита формулирует свою цель — вернуться обратно на Землю, найти девушку и жить нормальной жизнью, потому что, будучи на Земле, не приемлет ту пародию на жизнь, которую видит здесь. Крылатый говорит ему, что это совершенно невозможно. Разве что если Никите посчастливится добраться до того, чем все управляется, и решить свой вопрос, но и этого никак нельзя. Перемещаться между мирами он не может, так как вне закона в этом во всей цепочке миров. Но Никита выходит на старых знакомых, и после смерти оставшихся бандитами, и они после ряда перипетий контрабандой переправляют его в следующий мир. Здесь людей и человекоподобных существ совсем мало. Никита остается один, так как крылатый отлетел. Он проклят, и за свои грехи перед другими богами сослан скитаться по Загробным Мирам и постоянно находиться при Никите не может.
Никита предпринимает несколько попыток пересечь границу и этого мира, но у него ничего не получается. Тогда он совместно с вернувшимся крылатым разрабатывает план захвата в заложники правителя этого мира. Крылатый, обожающий всяческие авантюры, говорит ему, что условием выкупа может стать пропуск для Никиты в следующий мир, но Никита втайне надеется, что то или тот, чем все управляется, обратит на него свое внимание и Никита сможет попросить вернуть его обратно. В конце концов план им почти удается, но в самый последний момент проваливается. Крылатого как полубога отпускают с миром, а бедного моего главного героя представители местной госбезопасности готовят к суду. Никита думает, что болтаться теперь ему веки вечные в клетке, но специально собранный по такому вопиющему случаю совет нескольких миров приговаривает его к длительной ссылке в отдаленный и специально приспособленный для подобных целей мир. К удивлению Никиты, в том мире, по земным меркам, оказывается совсем неплохо. К тому же теперь Никита забрался довольно далеко и полон решимости продолжать начатый путь.
Вот так. В конце романа я задумал поставить многозначительное «продолжение следует…», с тем чтобы потом не утруждать себя созданием другой концепции, а продолжать разрабатывать уже имеющуюся, благо она меня во многом устраивала.
Итак, я выменял у своего сокурсника за годовую подшивку конспектов по старославянскому языку разваливающуюся печатную машинку «Листвица» и примерно через месяц, работая в основном по ночам, выдал на-гора роман объемом в несколько сотен страниц печатного текста. Вернее, не совсем роман, а довольно бессвязную, хоть и веселую болтовню на не вполне веселую тему: о смерти человеческой, то есть о приключениях своего лирического героя на бескрайних просторах Загробных Миров. Подобная идея, как я уже говорил, показалась мне крайне оригинальной. Закончив работу, я продал печатную машинку «Листвица», на вырученные деньги перевел свое произведение в электронный формат и разослал копии по всем столичным издательствам, адреса издательств я узнавал на книжных развалах, когда, делая вид, что собираюсь купить книгу, на самом деле прочитывал последнюю страничку, где сообщаются обычно сведения об авторе, технические характеристики издания и собственно координаты издательства.
Ответа ни от одного издательства я, как водится, не получил. Совсем я было хотел отчаяться и, конечно, отчаялся, если бы судьба не свела меня с самым настоящим заслуженным коммерческим автором, который, проливая бессонными ночами на бумагу капли творческого пота и литры хромолитографической крови, ежемесячно публиковал очередное свое произведение. Я поинтересовался секретом его успеха, и автор великодушно свел меня с фирмой-посредником. Фирма-посредник охотно взяла мой роман, дала взамен немного денег и быстренько определила рукопись куда-то. И вот меньше чем через полгода я уже держал в руках толстую книжку в яркой суперобложке с шикарным грифом на корешке — «Бестселлеры юмористической фантастики». Это был мой триумф! Правда, больше никаких денег за публикацию я не видел, презентации по поводу удачного дебюта мне никто не устраивал, в газетах объявления о появлении нового дарования я не нашел, как ни искал, фамилия на обложке была не моя, и фотография на форзаце тоже. Так что никто из моих знакомых не верил, что книжку написал я. Но это все были, разумеется, пустяки. Я успокоил себя тем, что многие писатели пользуются псевдонимами, а деньги и мирская слава меня всегда интересовали очень мало. Главное — я мог теперь подойти к первому попавшемуся книжному развалу, взять в руки тяжеленькое и приятно холодное издание, небрежно пролистать и положить на место со словами:
— Надо же, какое бездарное оформление… В следующий Раз ни за что не отдам рукопись этим халтурщикам… — и с Достоинством удалиться.
Вдохновленный успехом, я засел за новое произведение. Фирма-посредник вскоре разыскала меня сама. Я подписал договор, по которому обязывался сдавать каждый месяц новое произведение, а фирма в свою очередь обещала платить мне что-то вроде зарплаты. Да, по тем временам деньги совсем неплохие.
Но период везения продолжался недолго. Года три. Мой герой путешествовал по Загробным Мирам на протяжении пятидесяти двух книг, после чего созданный мною сериал прикрыли как изживший самое себя, и я прогорел. В отличие от того самого коммерческого писателя, моего, так сказать, крестника. Он собственноручно разработал модель идеального романа, легко членимую на ключевые эпизоды: «завязка», «интрига», «любовный треугольник», «пример противостояния героя окружающей среде» и более мелкие кусочки «драка», «погоня», «внутренний монолог №1», «внутренний монолог №2», «объяснение в любви», «временное торжество злодея»… Создал таблицу взаимозаменяемых эпитетов, метафор, имен собственных и афоризмов. Короче говоря, довел технологию создания романа до довольно простого процесса соединения в произвольном порядке уже существующих абзацев текста по созданной им же общей схеме среднестатистического современного произведения. Теперь, для того чтобы написать полнообъемный роман или повесть в любом жанре, у него уходило два-три дня. Писатель процветал, а меня перестали публиковать, фирма-посредник прекратила выдачу денег и посоветовала из фантаста переквалифицироваться в, например, мастера детективного или приключенческого романа. Или хотя бы найти для эксплуатации новый сюжет. Я честно пытался, но ничего у меня не получилось. Видимо, идея созданного мною на страницах бесчисленных произведений загробного мира, где умершим позволено все, чего не было позволено в мире живых, так прочно оккупировала мое сознание, что ни на какую другую тему я творить не мог. Фирма-посредник разорвала со мной отношения.