И грянул гром, услышь крик мой…

Больше вопросов мы не задавали. Пока Стейси и я рыли лопатами навстречу друг другу ямы почти в ярд [7] шириной и фут глубиной каждая и выбрасывали лишнюю грязь в заполненную водой канаву, Малыш и Кристофер-Джон вычерпывали ведрами красную жижу с середины дороги.
Впервые в жизни Малыш был счастлив, наблюдая, как грязь заляпывает его костюм.
Когда моя яма и яма Стейси слились в одну большую вместе с ямами Малыша и Кристофера-Джона, мы со Стейси отбросили свои лопаты и схватились за ведра. И начали вчетвером бегать от канавы к дороге, быстренько наполняли ведра грязной водой и выливали ее в нашу яму.
Поняв, наконец, план Стейси, мы работали молча, пока уровень воды в яме не сровнялся с дорогой. Тогда Стейси перешел вброд канаву и выбрался из нее со стороны леса. Мы отыскали три больших камня и сдвинули их вместе, чтобы обозначить это место.
– Вечером мы могли бы не узнать его, – объяснил Стейси, спрыгивая с обрыва вниз.
Кристофер-Джон поглядел на небо.
– Наверно, опять пойдет сильный дождь.
– Будем надеяться, – сказал Стейси. – И чем сильней, тем лучше.
Тогда скорей получится, что дорогу просто размыло. Легковые машины и даже фургоны здесь теперь тоже не пройдут. – Он оглядел все и особенно тщательно дорогу. – Лишь бы никто не проехал до автобуса.
Пошли!
Мы быстренько собрали ведра, лопаты и поспешили назад в школу.
Вернув все на свои места в сарае, мы остановились у колодца смыть грязь с рук и с ног и ринулись в свои классы, надеясь, что никто не заметит засохшую грязь на нашей одежде. Только я проскользнула на место, мисс Крокер поглядела на меня с подозрением и покачала головой, но она сделала так же, когда на свои места вернулись Мэри Лу и Элма, и я поняла, что моя грязь на одежде ничуть не больше бросается в глаза, чем у них.
Очень скоро скучища, какой веяло от мисс Крокер, успокоила меня; снова полил дождь, забарабанил изо всех сил по железной крыше. Когда занятия кончились и я с мальчиками, ускользнув от Т. Дж. и Клода, отважно бросилась прямо по скользкой дороге, минуя более осмотрительных учеников, дождь все еще лил и лил.
– Стейси, думаешь мы успеем туда, чтобы самим все увидеть? – спросила я.
– Должны. У них уроки кончаются на пятнадцать минут позднее да еще несколько минут пройдет, пока все рассядутся.
Достигнув перекрестка, мы тут же посмотрели в сторону школы Джефферсона Дэвиса. Автобусы стояли уже на месте, но учеников еще не отпустили. Мы поспешили дальше.
Мы рассчитывали увидеть лужу примерно в ярд шириной, вырытую в полдень, и уж никак не ожидали найти двенадцатифутовое озеро, заблестевшее перед нашими глазами.
– Гром и молния! Что случилось? – воскликнула я.
– Дождь, – ответил Стейси. – Быстро все вверх по склону.
Мы мигом оказались под укрытием леса, расселись прямо на мокрой земле и стали ждать.
– Послушай, Стейси, – сказала я, – а такая большая лужа не остановит их шофера?
Стейси нахмурился, потом неуверенно заметил:
– Не знаю. Надеюсь, нет. По всей дороге большие лужи, но неглубокие, дождь-то сильный.
– Если я буду идти по дороге, когда появится автобус, их шофер наверняка прибавит скорость, чтобы обдать меня грязью, – предложила я.
– Или я, – с готовностью выступил Малыш: он был готов на все, лишь бы отомстить.
Стейси на минуту задумался, потом решительно высказался против.
– Не-а. Пусть лучше никого из нас не будет на дороге, когда это случится. А то они еще чего-нибудь заподозрят.
– Стейси, а если они узнают, что это мы сделали? – спросил, нервничая, Кристофер-Джон.
– Не бойся, не узнают, – уверил его Стейси.
– Эй, кажется, едет, – прошептал Малыш.
Мы прямо-таки распластались на земле и сквозь низкие ветки уставились на дорогу.
Автобус фырча поднимался по дороге, хотя не с такой скоростью, как мы предполагали. Он осторожно пересек широкую лужу футах в двадцати от нас. Потом, словно осмелев, поспешил к озеру, вырытому нашими руками, вздымая высокие волны, которые каскадом опадали на лес. Мы даже слышали восторженные вопли школьников. Но вместо того чтобы грациозно проскользнуть по луже, как этого ожидали его пассажиры, автобус громко крякнул и, попав в нашу ловушку, покачнулся, как пьяный. Какой-то миг его шатало туда-сюда. Мы затаили дыхание, боясь, что он опрокинется. Потом, в последний раз проворчав что-то в знак протеста, он замер: переднее левое колесо – в нашей яме, правое – в канаве, словно упавший на колени козел.
Мы дружно зажали рот рукой, сотрясаясь от беззвучного смеха.
Когда незадачливый водитель открыл запасный задний выход, на него обрушились колючие дождевые потоки. Он застыл в дверях, не веря глазам своим, что мог так увязнуть, потом, ухватившись за автобус, опустил одну ногу в воду, нащупал твердую почву и тогда только спрыгнул вниз. Заглянул под автобус. Осмотрел систему охлаждения.
Потом почесал в затылке и разразился проклятьями.
– Что, плохи дела, мистер Граймз? – спросил рослый веснушчатый парень, высунувшись из треснутого окна, которое ему удалось открыть. – Может, мы сумеем его вытащить и исправить неполадки?
– Вытащить? Исправить неполадки? – сердитым эхом отозвался водитель. – Да у него ось поломалась, вот чего, и двигатель залило водой, не считая всего остального, а вы говорите «неполадки»! А ну-ка, все, живо! Выходите! Домой пойдете пешком.
– Мистер Граймз, – отважилась спросить одна из девочек, с осторожностью вылезая через заднюю дверь, – а вы сумеете приехать за нами завтра утром?
Водитель в величайшем изумлении уставился на нее.
– Да вы что, барышня! По крайности две недели будете топать пешком, пока мы вызволим этот драндулет из канавы и доволочем до Стробери, чтоб там отремонтировать. Отправляйтесь-ка все живее по домам. – Он пнул ногой покрышку заднего колеса и добавил: – Да велите вашим папашам поспешить сюда, чтоб помочь с этой махиной.
Школьники в унынии вылезли из автобуса. Никто не представлял себе, широка ли яма. Некоторые дерзнули проверить и прыгнули, но не сумели рассчитать и свалились в яму. Мы были в полном восторге.
Другие попробовали перепрыгнуть канаву ближе к лесу, чтобы обойти нашу яму, но мы-то знали, не раз уж на себе испытали, что и это не выйдет.
Наконец почти всем школьникам удалось перебраться на другую сторону озера, но одежда на них успела насквозь промокнуть в мутной, грязной воде. Теперь им было не до смеха, они, как пришибленные, потащились домой, а мистер Граймз в самом скверном настроении прислонился к задранной кверху задней стенке автобуса.
Да, мы просто упивались нашей, так хорошо подготовленной местью!
Окрыленные удачей, мы потихоньку отчалили к дому, продираясь сквозь чащу леса.
За ужином мама рассказала нашей Ба, как автобус школы Джефферсона Дэвиса увяз в яме с водой.
– Вообще-то удивительно, такая огромная яма возникла за один день. Сегодня утром я не заметила даже намека на нее, а вы, дети?
– Нет, ма! – ответили мы хором.
– А вы в нее не упали?
– Мы вскарабкались вверх по склону, пока ждали, когда проедет автобус, – ответил Стейси, не греша против правды.
– Удачно сообразили, молодцы, – похвалила мама. – Если бы я не увидела застрявшего автобуса, я бы сама на обратном пути свалилась в яму.
Я переглянулась с мальчиками. Об этом мы и не подумали.
– Ма, как тебе удалось перебраться? – спросил Стейси.
– Кто-то догадался перекинуть через размыв доску.
– За сегодня они вытащат автобус из ямы? – поинтересовалась бабушка.
– Что вы, мама! – ответила бабушке мама. – Я слышала, как мистер Грэйнджер говорил Теду Граймзу, водителю автобуса, что его никак не удастся вытянуть, пока не остановится дождь и не подсохнет хоть немножко. Слишком топкая грязь.
Нам пришлось прикрыть рот рукой, чтобы спрятать довольные ухмылки. У меня даже родилось тайное желание, чтобы дождь лил до самого рождества.