Синдикат «Громовержец»

– Пойдем наверх, а?
Они поднялись на второй этаж корпуса, нашли уголок, куда не залетал ветер. Пакля соорудил из трех кирпичей скамеечку, сел, расставив ноги. На его лице было умиротворение и гордость. Пельмень же ходил взад-вперед и старался внушить себе, что видел страшный сон, не более.
– И что ты обо всем думаешь? – торжественно спросил Пакля.
– Что? – Пельмень остановился, тревожно оглянувшись. – А, ты про это... Знаешь, на что похоже? Похоже, как будто здесь новые наркотики изобретают. И пробуют их на поросях и коровах.
– Не знаю, – беспечно улыбнулся Пакля. – Пусть изобретают. Что мы делать-то с этим всем будем?
– А-а... Надо скорей бежать к Дутову и все рассказать. Пока и нас не замели под эту лавочку.
– Что? – захохотал Пакля. – Дутову рассказать? Ну а дальше что?
– А ничего. Пусть сам тут ходит, нюхает. А может, нам еще какую-нибудь грамоту за это дадут...
– Ага! И значок «Юный друг милиции». Дебил ты, Пельмень. Ни ума у тебя, ни фантазии...
– А что?
– А то! У нас с тобой целая база! Ты понял? Вся наша. Мы тут все, что хотим, сделать сможем.
– А что мы хотим? – у Пельменя настороженно забегали глаза.
Пакля откинулся на бетонную стену и мечтательно уставился вдаль. В его голове бродили мысли-великаны.
– Все мы хотим, – сказал он. – Авторитет надо поставить. Это во-первых. Чтоб нас все уважали. Вот что я думаю.
– Авторитет – это как? Это – всех бить?
– Иногда и бить.
– Э-э... а зачем авторитет, – Пельмень взялся за ухо, как за спасательный круг. – Бить и так можно.
– Надо, Пельмень, надо. Поставим авторитет – все к нам будут идти. А не к Дрыну. И не на Гимназию.
– Пусть идут, куда сами хотят, – осмелился возразить Пельмень. – Мне не надо, чтоб ходили...
– Заткнись. Ты ничего не понимаешь. Дальше, знаешь, что?
– Ну? – напряженно произнес Пельмень.
– Авторитет нам на хрен не нужен, если без денег. Без них нельзя. Так и будем во дворике сидеть, да в заднице палочкой ковырять. Поэтому надо, чтоб мы всегда с деньгами были.
– Да откуда ж деньги? Хочешь, чтоб близнецы сберкассу разбомбили?
– Да нет. Они могут и сберкассу, конечно... Но Дутов тогда сразу увидит, у кого деньги всплыли. Это нам не подходит. Надо на стороне искать.
– На Узловой?
– Это надо подумать. Вообще, мест полно, где деньги лежат.
– А может, не надо? – нерешительно возразил Пельмень.
– Выхода нет. Во-первых, мы уже наехали на Промзавод. Значит, будет война. Мы с тобой, конечно, их раскидаем, но надо укрепляться.
Пельменю не совсем понравилось, что Пакля все время говорил «мы». Не очень-то ему хотелось числиться в компании с этим новоявленным фюрером. Но поправлять он не посмел.
– Соберем под себя всех пацанов... Придумаем, откуда близнецы будут деньги приносить... – размышлял Пакля. – А потом – пусть у них батарейки кончаются. Уже не страшно! – он сухо рассмеялся.
– Почему не страшно?
– Дебил ты! Мы уже в авторитете будем – вот почему. Ну что? – Пакля хлопнул себя по тощим ляжкам. – Ты со мной, жирная туша?
– Н-не знаю, – Пельмень поежился. Он и не подозревал, что в его старом приятеле бродят такие роковые темные страсти. – Не хотелось бы так сразу...
– Что тебе не хотелось бы, толстопузый? – с презрением произнес Пакля. – Денег бы не хотелось? Да ты «селедкам» такой аквариум купишь, что сам туда сможешь нырять с комода! Королем будешь ходить! Бабы все твои будут...
– Бабы? – Пельмень растерянно поморгал. – Бабы, да?
– Все будет, дурило! Бухло, машина, шмотки, икра черная, красная и фиолетовая... – Пакля перевел дыхание. И негромко добавил: – Близнецы что хочешь принесут. Только надо по уму... Деньги надо. Чтоб все поняли, что у нас не просто так...
– Пакля, а все-таки, где деньги лежат?
Пакля криво усмехнулся.
– Да вот... думаю в городе поискать.
– В городе?! – ахнул Пельмень.
Пакля хищно поджал губы. Он ненавидел областной город. Он давно имел зуб на это далекое загадочное образование, полное огней, откуда приезжали красивые иномарки, откуда текла водка, сигареты и колбаса, куда уезжали самые красивые зарыбинские девчонки. Ни одна из них не вернулась.
Теперь, когда рядом ждали приказа безмолвные близнецы, Пакля имел возможность попробовать город на прочность.
– У меня целый план, – зловеще проговорил он. – Мы такое устроим, что все охренеют. А ты не бзди, жирный. Я все продумал. Мы еще покажем...
Пельмень не находил себе места. На фоне грандиозных замыслов Пакли он ощущал себя жидкой медузой, налетевшей на ледокол.
– Весело будет, – пообещал Пакля и сухо рассмеялся.
* * *
В наступающих сумерках по всему Зарыбинску были слышны бухающие звуки музыки. В ДК за задернутыми шторами сверкали разноцветные вспышки. В этот вечер, как и всегда по пятницам, здесь проводились танцы. И каждый, кто выходил из дома просто погулять, обязательно оказывался возле ДК, словно его вели сюда таинственные гипнотические силы.
Никаких таинственных сил, конечно, и в помине не было. Просто поболтаться в эти часы было абсолютно негде и не с кем, все торчали на танцах.
Программу вел лично художественный руководитель ДК, известный в городе под кличкой Хомяк. Он был выпускником училища культуры по классу «руководитель народного оркестра». Чернявый, толстощекий, тонконогий, в темных очках, он, возможно, и нес в своем облике печать чего-то народного, правда, чересчур экзотического.
Хомяк приносил свой магнитофон, завернутый в одеяло. Какой-то его знакомый доставлял на «каблучке» усилитель и колонки. Что касается фонарей цветомузыки, то их тоже откуда-то привозили. Так, благодаря стараниям энтузиастов, в Зарыбинске по пятницам и субботам имело место культурно-массовое мероприятие для молодежи – танцы.
Надо сказать, что все энтузиасты имели свою долю с проданных билетов. Иногда, правда, танцы отменялись. Обычно из-за того, что энтузиасты со своей техникой обслуживали чью-нибудь свадьбу.
Возле ДК бывало так же многолюдно, как внутри. Далеко не у всех имелись лишние деньги в кармане, чтобы пройти в зал и окунуться в грохочущую, слепящую, головокружительную атмосферу дискотеки. Поэтому некоторые приходили лишь покурить, повидать знакомых, поиграть в гляделки с девчонками, одним словом, как здесь было принято говорить, «пробздеться».
Кирилл сидел в самом углу танцевального зала у груды сдвинутых стульев и наблюдал за обстановкой. Мысленно он ругал себя: знал, что ему должны навешать, а все равно пришел. Но и сидеть дома, закисая в своем унынии, он тоже не мог.
Уже несколько раз он замечал на себе многозначительные ухмылки промзаводских, рассеянных в толпе. И вообще, он чувствовал, как вокруг зреет какое-то напряжение. Пока мазутники только поглядывали да перешептывались. Возможно, ждали удобного момента, чтобы собраться в злобный, орущий, остервенелый клин и, вломившись в ряды танцующих, обрушиться на жертву.
Жертва, конечно, свое получит, но в драку обязательно вмешается кто-то еще, потом еще, потом весь зал превратится в бешеную свалку, прибежит милиция, танцы остановят... А Промзавод, вволю нарезвившись, отправится в Правобережный. Там тоже сегодня танцы.
Все это было уже не раз. Только Кирилл еще ни разу не становился той самой жертвой. Он сидел здесь, сам не зная зачем, и понимал, что дает мазутникам хорошую возможность устроить показательную акцию.
Впрочем, один резон у Кирилла имелся. Он хотел достать Поршня. Он надеялся, что появится шанс оттащить его куда-нибудь за угол одного и там пообщаться неформально... Это необходимо было сделать, несмотря на возможные последствия. Прощать такую подлую подставу Кирилл был не намерен.
Почему-то Поршня сегодня не было. На пустой соседний стул бухнулась Людка Пищенкова. Она была пьяна и неуемна, белые химические завитушки на ее голове торчали в стороны, словно антенны лунохода.
– Кирюшка! – Людка растянула рот почти до ушей в счастливой безмятежной улыбке. – Давай с тобой сегодня задружимся, а? Давай, Кирюша? Хочешь?