Жизнь прекрасна

Тесc вышла за дверь.
– Мам!
Она обернулась.
– Да, сладкая?
– Я получу пятерку, – прошептала Эрин. – Только ради тебя.
Послав дочери воздушный поцелуй, Тесc закрыла за собой дверь и пошла в кухню.
– Все эти годы, – начала она прямо с порога, – когда мы были порознь, я чувствовала, что недостаточно хороша для тебя и твоих родителей.
Дилан смотрел, явно захваченный врасплох.
– Я никогда не относился к тебе так.
– О! Да! Ты молодец! В противном случае мы бы не скрывали наших отношений от твоих родителей.
– Извини, но мы скрывались также и от твоего отца, – заметил он резко.
– Но ты же прекрасно знаешь, что мы это делали из-за разницы в возрасте. – Не дав ему ответить, она сказала:
– Если ты будешь искренен, то признаешь, что не хотел рассказывать о нас, потому что знал отношение твоих родителей ко мне и сам относился так же.
Он отвел виноватый взгляд, но через несколько секунд прямо взглянул ей в лицо.
– Ты ошибаешься, – хрипло сказал он, – я не был с ними согласен.
– Да? А я всю жизнь чувствовала себя…, недостойной. – Гнев достиг апогея. – Но сейчас мне неважно, что ты думаешь, что думает твоя мать, важно лишь то, что я сама думаю о себе. – Она смерила его взглядом.
Дилан прислонился к стене.
– Но ты еще не объяснила это, – он, указал на бумаги.
– У меня нет намерений что-либо объяснять тебе. – Тесc подошла к столу и взяла сумочку. – Я не собираюсь чувствовать себя обязанной и благодарной мужчине, который не хочет меня любить такой, какая я есть.
– А какая ты? – спросил он. – Я все еще пытаюсь понять. Ты сказала, что годы изменили нас, я согласен с тобой. И я совсем не знаю тебя.
Тесc подошла к двери и повернула ручку, затем вновь посмотрела на него:
– Конечно, не знаешь, но ты прекрасно знаешь свою мать. – Она бросила взгляд на нетронутые бумаги, потом на него и произнесла холодным и ровным тоном:
– Поройся поглубже, может, узнаешь что-то очень важное.
С этими словами она вышла и захлопнула дверь.
…Перед отъездом Тесc собрала все нужные документы и перевела сбережения со счета отца на имя Эрин. Ей казалось это наиболее разумным решением, и она надеялась, что проблема денег разрешена раз и навсегда.
Документы вместе с банковской книжкой отца она положила в папку и решила, что опустит ее в почтовый ящик Дилана по пути из города. Вложила она туда и конверт с письмом, в котором написала несколько слов на прощанье Эрин. Слова шли мучительно медленно. Она надеялась, что Эрин поймет причины ее стремительного отъезда из города. Когда она приедет домой, будет обязательно звонить дочери каждый день, как и обещала. Прижав письмо к сердцу, Тесc молила, чтобы Дилан передал его дочери.
Вздохнув, она закрыла небольшой чемодан и, последний раз окинув взглядом номер, вышла на живительный осенний воздух.
Листья падали на дорогу, превращая ее в красно-желтый ковер. Тесc опустила окно в машине в надежде, что прохладный воздух поднимет настроение.
Через час езды Тесc свернула в придорожное кафе. Она не была голодна, ей просто было трудно переехать границу штата и покинуть Нью-Джерси. После второй чашки кофе она решила, что полентяйничала достаточно и настало время вернуться на дорогу.
Тесc не проехала и четверти часа, как заметила свет фар, бьющий ей прямо в зеркало заднего вида. Сначала она подумала, что это полицейская машина подает ей сигнал остановиться. Но затем, присмотревшись, она поняла, что это вовсе не полиция, а канареечно-желтый “родстер”, висящий у нее на хвосте.
Дилан преследовал ее.
Она остановила машину на обочине, “родстер” встал позади. В зеркало Тесc наблюдала, как Дилан выходит из машины и направляется к ней. Господи, как он хорош! Высокий, темноволосый. Но тут гнев вспыхнул в ней. С какой стати он преследует ее?
– Что ты здесь делаешь? Ты прочитал письмо для Эрин? Но ты не можешь изменить мои намерения. Я уезжаю в Коннектикут, чтобы продать дом отца и отказаться от практики, а затем вернусь в Сосновую Рощу и открою офис в “Коттеджах”. Ты и твоя мать не сможете выгнать меня отсюда. Я собираюсь видеть свою дочь каждый день. И ничто и никто не сможет остановить меня.
Передняя дверь машины отворилась, и Эрин выпрыгнула из салона.
– Эрин! – Дилан и Тесc одновременно схватили дочь и оттащили ее от дороги.
– Милая, это опасно, – с нежностью в голосе предостерегла ее Тесc.
– Конечно. Господи, взрослые такие серьезные!
Тесc вдруг почувствовала, что злость испарилась и ее место заняли смущение и замешательство. Зачем было Дилану привозить Эрин, если он против ее возвращения в Сосновую Рощу? Она смотрела на них, переводя взгляд то на дочь, то на него.
– Что вы делаете здесь? Эрин быстро выкрикнула:
– Папа сожалеет, что накричал на тебя. Он не думает так, как говорил. Он сказал мне, что хочет…
– Помолчи, – перебил Дилан ребенка. – Эрин, я правда ценю твое желание помочь, но, если ты не возражаешь, я сделаю все сам.
Тесc не знала, что и подумать. Все, что она видела, – это большие глаза дочери, смотрящие на нее с волнением.
Эрин пожала плечами и бросила:
– Конечно, пап. Все что хочешь.
– Спасибо. Оставь нас, мне хотелось бы ненадолго уединиться с твоей мамой.
– Па-ап, это же шоссе. Как ты собираешься здесь уединиться? – Раздраженно вздохнув, Эрин пошла к машине.
Неловкое молчание образовалось между ними. Тесc ненавидела себя за то, что, несмотря на боль, которую он причинил ей, несмотря на все то, через что они прошли, и, наконец, несмотря на то, что она так и не знает, зачем он здесь появился, она по-прежнему любит его.
– Я прочитал записку для Эрин, – сказал Дилан. Что-то было в его тоне такое, из-за чего пульс забился учащенно, и она почувствовала непонятное волнение. Не будь глупой, сказала она самой себе. – Я завез Эрин домой после школы и нашел конверт, который ты оставила для меня.
Он замолчал. Обоюдное смущение увеличивалось с каждой секундой. Тесc облизала губы. Чувствуя необходимость разрядить обстановку, она сказала:
– Когда я поняла, что это ты следуешь за мной, я подумала, что ты хочешь уговорить меня не возвращаться в Сосновую Рощу.
– Да нет же, – покачал он головой, – я приехал не за этим.
– Эрин сказала, что ты хочешь извиниться за то, что накричал на меня. Тебе было не обязательно догонять меня для этого. Тем более, если ты знал о моем возвращении. Это могло подождать.
– Нет, – снова сказал он, но уже более настойчиво, – это не может ждать.
– О!
Они выжидающе смотрели друг на друга.
– Тесc! – в конце концов воскликнул Дилан. – Я такой идиот! Я не знаю, сможешь ли ты меня простить, но надеюсь, что ты попытаешься.
Одарив его легкой улыбкой, она сказала:
– Ты прощен. Нам нужно ладить, у нас есть дочь, которую нужно растить вместе. Он разочарованно вздохнул:
– Пожалуйста, не говори, что Эрин – единственная причина, по которой мы должны быть вместе… С твоим приездом я осознал и ощутил, какой могла бы быть наша жизнь, если бы не родители. Я все знаю… Мать была вся в слезах, когда я в конце концов вытянул из нее правду.
– О, Дилан, мне жаль. Я хотела открыть тебе тайну. Я должна была это сделать, знаю. Особенно когда мы стали ближе друг другу. Но я боялась разочаровать тебя в твоих родителях и моем отце.
– Нелегко простить поступок матери, который она совершила десять лет тому назад, да и тот, совершенный несколько дней назад. Но факт, что твой отец не воспользовался деньгами, оправдывает его. Ты так не думаешь?
– Я так страдала от потери, – пробормотала Тесc, глядя в землю.
– Это разбивает мое сердце, стоит мне подумать об этом. Черт, я сожалею, что нас обманули, сожалею, что не поверил тебе. Но больше всего я сожалею, что встал на сторону матери. Ты была права, ведь я знаю, что она за человек.
– Такое ощущение, что весь мир против нас, – вздохнула Тесc.
– О нет! Не весь мир! Даю сто очков, что эта маленькая девочка за нас. Она любит тебя… И я люблю тебя.