Тварь непобедимая
Бездействие и ожидание – лучшая почва для гнетущих мыслей. Гриша гнал их от себя изо всех сил, однако пессимизм был сильнее. Никакой романтики в своем положении он, конечно, не ощущал. Чувство опасности не волновало, не подстегивало, а, напротив, отупляло.
Гриша впервые понял, насколько это жалкая участь – быть загнанным животным. Впрочем, животным природа дала оружие – когти, зубы, рога, быстрые ноги. Даже самая жалкая тварь имеет способ прогнать врага или уйти от опасности: ядовитые иглы, панцирь, раковину, на худой конец – нору. У человека ничего подобного нет. Может, потому, что ему приходится враждовать в основном с себе подобными.
Как легко, оказывается, стать жалким. Всю жизнь Гриша строил себя: занимался спортом, читал книги, набирал прыжки в парашютном клубе, учился, публиковал статьи в журналах. Казалось, каждый такой шаг словно бы прибавляет роста. Но вот пришли двое полуграмотных парней с незамысловатыми манерами, ухватили покрепче – и ничего не осталось от прежнего Гриши. В ноль превратились и его парашютные прыжки, и ученая степень. Остальное – размазать жесткой пятерней и вытереть о штаны...
И самое гнусное, что в любом случае ты остаешься со своими бедами в одиночестве. Есть друзья – но меньше всего хочется их впутывать. Никому нет до тебя дела – не те времена, когда преступники в меньшинстве. Сейчас они самая сплоченная сила, они главные в этой жизни. Мальчишки во дворах поют о них вечерами песни, гнусавя на блатной манер, газеты избрали их любимой темой для анекдотов, да и блеснуть дружбой с бандитами стало куда престижнее, чем раньше – с известными актерами или музыкантами. В любом городе или районе каждый школьник знает по именам местных авторитетов.
Никто сегодня уже не мечтает покорять космос или Антарктиду, ибо бритоголовая братва открыла миру другой, более простой путь к успеху, известности, авторитету и деньгам.
И бесполезно сопротивляться, если ты вдруг попал в шестерни этой неукротимой машины. Героев-одиночек в реальной жизни не бывает. Можно спрятаться, переселиться в городскую канализацию, а по ночам выходить с обрезом, отстреливая одного за другим своих врагов, но это ни на грамм не прибавит в мире справедливости. Общество станет бороться с тобой, а не с ними, потому что тебя победить легче.
Гриша попытался продумать, что ему делать, когда кончатся деньги и придется возвращаться домой. Возможно, Ганс и Кича перебесятся, может, их отвлекут другие дела – мало ли у них дел?
Надежда, конечно, слабая. Если совсем прижмет, придется писать заявление в РУОП. Но если и там у них «свои ребята»... Лучше об этом не думать.
У входа в бар за шторами послышались громкие голоса. Гриша машинально опустил голову, чтобы скрыть лицо. В полутемное помещение вошли двое. Один – в длинном пижонском пальто и шляпе с чуть загнутыми полями. Другой – плотный, невысокий, с короткой стрижкой, внешностью и повадками смахивающий на хорька. На пальце он крутил ключи от машины.
– Девочки, добрый вечер! – сказал тот, что в шляпе.
Показалось, что голос откуда-то знаком. Оба вошедших обменивались с девушками пустыми репликами, негромко смеялись. Хорек назвал каждую по имени, поздоровался с барменом. Похоже, посетители их не интересовали. Гриша с облегчением перевел дыхание. Ложная тревога.
– Какими судьбами, Андрюша? – спросил бармен, затушив сигарету и заняв место у стойки.
– Все гостей встречаю, – ответил парень в шляпе, и вновь Гриша задумался, где он мог слышать этот голос.
– Самолет ждете?
– Ну не пароход же... Накрывай стол, нам тут еще долго сидеть.
В баре стало шумно, весело, словно подуло свежим ветром. Даже человек в берете проснулся и принялся таращиться на окружающих.
Посетители сели за стол, парень скинул шляпу. И тут Гриша узнал его. Не только узнал, но и вспомнил имя. Это был Андрей Андреевич Донской, тот самый человек, что встречал их с Алькой в «Золотом роднике».
Гриша заволновался. Сейчас был не самый лучший случай для знакомств, но другой вряд ли представится. Ему очень хотелось поговорить с этим человеком и выяснить наконец, чем закончилась история с безнадежным коматозником. Не только из-за любопытства перед почти мистической историей, но и для очистки совести. Ему надо было услышать, что все кончилось благополучно.
Официантка принесла ужин и крошечный графин с коньяком. Однако еда уже мало интересовала Гришу.
Он никак не мог решиться подойти. Эти ребята могут просто-напросто послать куда подальше, и будут совершенно правы.
Ну а если нет?
Рискнуть стоило, в любом случае Гриша ничего не терял. Он попытался прислушаться к разговору за соседним столиком, но ничего не разобрал.
Тем временем Донской попросил телефон. Официантка принесла ему радиотрубку из подсобки. Звонок адресовался, видимо, диспетчеру: Донской интересовался прибытием какого-то борта. Прозвучало слово «спецрейс», затем был упомянут Тунис. С каждой минутой становилось все интереснее.
Гриша выпил для храбрости рюмку коньяку и решился. Он поднялся и подошел к столику Донского. Тот посмотрел с некоторым удивлением.
– Добрый вечер, – непринужденно сказал Гриша. – Извините, что помешал, но очень хотелось бы знать, как здоровье нашего пациента.
– Вы о чем? – спросил Донской, зафиксировав каменное выражение лица.
– Кто это? – забеспокоился его приятель. – Ты его знаешь?
– Да нет... – ответил Донской, но затем в его глазах мелькнуло понимание, он вспомнил. – А-а, узнаю, узнаю... Надо же, какая странная встреча.
– Сам удивляюсь, – развел руками Григорий. – Так что с пациентом?
– Не извольте беспокоиться, – с готовностью ответил Донской. – Состояние тяжелое, но общий кризис миновал. Проводим интенсивную терапию.
Его попутчик настороженно переводил взгляд с одного на другого, не понимая, что происходит. Донской замолчал, выжидательно глядя на Григория.
– А если серьезно? – спросил тот.
– Я говорю совершенно серьезно. А что вы так беспокоитесь, он вам родственник? Могу передать ему привет.
Гриша почувствовал, что ведет себя глупо. Ничего они ему не скажут – первому встречному, пусть даже врачу. Он пробормотал извинения и поплелся за свой столик. Попытка познакомиться не удалась.
Донской с приятелем молча проводили его взглядами, затем начали о чем-то вполголоса переговариваться. Гриша вдруг заметил, что оба в упор смотрят на него.
– Садись к нам, парень! – позвал хорек. – Что ты там один...
– Простите... – Гриша подумал, что ему послышалось.
– Давай иди сюда.
Гриша поднялся и пошел, пытаясь понять, не разыгрывают ли его. Он сел, ему придвинули чистый бокал, налили пива.
– Тебя как зовут?
– Григорий.
– Вот это Костя, наш стоматолог, а я – Андрей. Можно на «ты».
– Я помню. Андрей Андреевич Донской.
– Надо же, какая память! Ну рассказывай, Гриша, как ты тут оказался? Встречаешь кого?
– Да нет, улетаю.
– На московском, что ли? – спросил Костя.
– Да. То есть нет, конечно, на питерском.
– Интересно, – подивился Донской. – А чего ночью-то?
– Ну... Так получилось.
– Странный какой-то, – усмехнулся Костя. – Ты, случайно, не шпион?
– Да нет, – улыбнулся Гриша. Улыбка вышла натянутой – новые знакомые чересчур активно интересовались его делами.
– Действительно, странно. – Донской наклонил голову, оценивающе посмотрел на Гришу. – С чего бы это простому доктору срываться ночью в Питер, да еще на полугрузовом транзитном рейсе. И вещей почти нет.
– Без ста грамм не разберемся, – махнул рукой Костя. – Ты пей пиво, не стесняйся.
– Спасибо, но я уже начал пить коньяк, – вежливо отказался Гриша.
– Еще лучше! Тащи сюда свой коньяк, я с тобой, за компанию...
– Еще что-нибудь? – спросила официантка, проходя мимо.
– Ага, – ответил Донской. – Тебя с твоей подружкой. Садитесь, украсьте наш суровый мужской круг.
Девушка посмотрела на часы, потом на бармена. Тот махнул рукой и снова уставился в телевизор.