Клетка для буйных (педагогическая фантастика)
3.
«…Мои часы, – продолжал думать Саша Токарев. – Мои часы…» Эти слова завертелись в голове, не давая спокойно лежать, как того требовала медсестра. Ему было жалко – и себя, и вещь. Просто-таки хотелось заплакать. И еще было страшно обидно.
Какая-то сила зарождалась в нем. Какая-то сила непреодолимо сковывала его тело. Саша пытался сопротивляться, но сила рывком подняла с кровати, заставила согнуться, прижала голову мальчика к коленям. Он не успел ни удивиться, ни испугаться. Что-то подсказало ему: «Прыгай». Он сделал усилие, пытаясь прыгнуть, и тут же почувствовал, что оказался в клетке. Теперь перед глазами была только кожаная обивка топчана. Послышался голос медсестры: «Ты из шестого „а“ или „б“?»
Он попробовал ответить, но не сумел. А потом услышал шаги и удивленный возглас: «Ты где?»
Медсестра Сашу Токарева не замечала! Она проговорила:
– В окно сбежал, что ли? Закрыто…
Саша напрягся, пытаясь посмотреть вбок. Поле зрения медленно сместилось. Женщина стояла рядом, взгляд ее, бессмысленно блуждавший по комнате, вдруг устремился прямо на него.
– Телевизор… – сказала медсестра растерянно. – Кто принес телевизор?
Затем резко крутанулась и выскочила вон, хлопнув дверью.
Тут Саша наконец испугался. Теперь он точно знал, что не спит. Однако происходящее поразительно напоминало сон, который приснился ему утром. Несколько мгновений он паниковал, а потом вспомнил, что во сне ему удалось все-таки вырваться из клетки – после того, как рванулся изо всех сил. И он судорожно рванулся. Ощущение было таким, как на американских горах, – знаете, когда в груди становится пусто, а внутренности куда-то проваливаются. Саша распрямился, больно стукнувшись затылком об изголовье топчана. И остался лежать.
Колотилось сердце, мысли мельтешили, как мелюзга на перемене. Точнее, мыслей в помине не было. Были только остатки страха, вытесняемые двумя чрезвычайно острыми желаниями. Первое желание – найти Источник бодрости. Сашин взгляд немедленно впился в электрическую розетку на противоположной стене комнаты – ага, с этим в порядке. Второе – отыскать Источник мудрости. «Антенна, где же здесь антенна?» – встревожился Саша. В процедурной указанного источника явно не было, и он испытал внезапный приступ дурноты.
Неестественные для мальчика желания. Саша Токарев спустил ноги с топчана и осознал: он делает что-то не то. Что-то нечеловеческое.
Скрипнула дверь.
– Саня, ты здесь? – глухо спросил Алекс. – Ну как?
– Шухер! – прошипел Петя Жаров. – Идут!
Друзья исчезли, будто не было их.
В медпункт вошли две женщины.
– Этот? – раздраженно воскликнула директриса. – Что вы мне голову морочи… – Она вдруг осеклась. Очевидно, присутствие мальчика напомнило ей об основах педагогики.
– Ой, – только и смогла сказать медсестра. Директриса бросила на Сашу прокурорский взгляд.
– С кем дрался? – спросила напрямик. Тот, криво улыбнувшись, выдавил:
– Дорогие товарищи, многие из вас… – он запнулся, будто прислушиваясь к чему-то, – еще отдыхают перед началом трудового дня, поэтому не забудьте уменьшить громкость ваших телеприемников… – Саша жалобно посмотрел на директрису, – то есть вашего передатчика…
Лицо директрисы обвисло, на секунду стало очень глупым. Потом хищно заострилось.
– Фамилия? – профессионально спросила она.
– Ток… – Саша запнулся. Он хотел сказать «Токарев».
Но первые буквы его фамилии неожиданно увязались с напряжением электрического тока в сети, которое, как ему показалось, упало в данный момент. Он спохватился. Мозг вдруг пронзило ужасное предположение: не уменьшился ли размер по вертикали?! Саша обхватил голову руками и попытался удержать расползающееся изображение. Даже вскрикнул:
– Пожалуйста, подкрутите ручку! Ну пожалуйста!
Вот теперь для директрисы все было ясно. Мальчик учинил драку, а сейчас отвратительно дерзит, да еще корчит рожи. Надо было срочно наказывать ребенка. Директриса с ходу написала в дневнике распоясавшегося Токарева замечание о его безобразном поведении, а уходя, распорядилась направить ученика в районный травмпункт – «во избежание». И, пристыдив школьника взглядом, покинула помещение.
Медсестра собралась было спросить у пациента, не видел ли он здесь большой телевизор, но постеснялась Кроме того, ей хотелось поскорее избавиться от странного ребенка.
В коридоре Токарева поджидали друзья. Он показал им освобождение от занятий и монотонно произнес:
– В травмпункт не пойду. Пойду домой. Дома дела.
– А мы рисование мотаем, – похвастался Алекс. – И новый план разрабатываем.
– Токинг, а ты из-за этого… – Петя Жаров показал на Сашин «фонарь», – про обещанный магнитофон не забыл? Дашь?
Саша повернулся и зашагал прочь.
Все было вполне обычно: свойственные погожему дню старушки на скамейках, несомые ветром прохожие, наглые воробьи, – и ему показалось на мгновение, что ничего такого не произошло, что учебный год начался так же, как всегда. То, что приключилось с ним в медпункте, никак не умещалось в голове. Поэтому Саша не стал терзаться попусту. Ему вспомнился вчерашний день Но воспоминания разволновали его еще больше, поскольку и вчера хватало загадочных мелочей! Собственно, непонятные события начались с прошлой ночи, из-за чего Саша и не выспался тогда, хотя обычно…
Воспоминания о дне первом.
Униженный
4.
…я очень хорошо сплю. Однажды в детстве я упал с полки в поезде – и то не проснулся. Вот и в лагере ребята обижались. Набьют мне ночью рот зубной пастой, потом ждут, предвкушают, – а я хоть бы что, дрыхну себе.
Но прошлой ночью почему-то проснулся. И соображаю: где это я? Никто рядом не сопит, не жует под одеялом, пружинами не скрипит, не шлепает босиком в соседнюю палату девчонок пугать. На летний лагерь не похоже… Наконец разобрался: я же дома! Три дня, как вернулся.
А по комнате гуляют непонятные звуки. Не лагерные и не домашние, глупые какие-то звуки. Как будто отряд старушек кряхтит и бормочет. Целый хор: скрипы, вздохи, шелест. Иногда раздается зловещий треск – похоже, ломается что-то деревянное. Мебель?.. Жуть, я даже вспотел! Наверное, эти звуки меня и разбудили. Кто там? Бандиты, пришельцы? Может, Шери забралась в комнату? Шери – это наша кошечка… Нет, кошки так не скрипят.
Звуки идут отовсюду. Особенно выделяется один – со стороны книжного шкафа – низкий, жалобный, словно корова плачет. Хотя откуда мне знать, плачут ли коровы? Я присмотрелся: смутно темнеет махина шкафа – и всё. Никого. Звук глухой, будто внутри кто-то сидит и подвывает басом.
Короче, стиснул я зубы, выполз из-под одеяла и подкрался к выключателю – бесшумно и мужественно, как индеец. Звуки тут же исчезли. Я моментально зажег свет и резко отпрыгнул в сторону. Никто на меня не бросился. Тогда я обшарил комнату. Капитально обшарил! Действительно, никого – ни пришельцев, ни нашей кошки. Что за ерунда? На всякий случай заглянул под кровать, но там, извиняюсь, только горшок был. Я им давно не пользуюсь, честное слово!
Показалось, что ли? С кем не бывает, особенно ночью.
Я выключил свет, снова улегся, долго-долго прислушивался. Тишина, ничего подозрительного. Я закрыл глаза и, наверное, заснул, потому что, когда…