Топор гуманиста

Оставил я господина-товарища в никудышном виде — так сказать, сопля его блистала как алмаз. Когда вернулся к своей машине, то нашел жену дрыхнущей на заднем сидении, кофта ее задралась и можно было узреть повязку в районе крестца. Под повязкой был тоненький цилиндрик микрочипа. Прямо с причала отвез Маргариту в психиатрическую больницу на Чэйнсери-лэйн. Около часа я там выяснял по какой благотворительной программе канадское правительство будет оплачивать исцеление. Как пролечить наркомана и эмдэпэшника в этой психушке знали, но врач отпал, когда узрел чип на крестце пациентки.
Риту протащили через рентген и доктор Деларю стал сумрачно вглядываться в снимки. А потом начал елозить по ним указкой.
— Этот наружный микроаппарат содержит не только чип, но и источник питания, а кроме того от него тянутся проводки под кожу. Проводки ведут к чипу, смонтированному прямо на крестцовом позвонке и выпускающему электроды, которые проникают через межпозвонковые щели прямо в спинной мозг, похоже, что в нервные центры.
— Ну, так уберите эту штуку, чтобы полегчало нервным центрам.
— Не так все просто, господин Вайзман. Это серьезная операция. Вы же понимаете, что перво-наперво мы должны не навредить пациенту. Понадобится длительное обследование с привлечением специалистов по электронике. Кроме того еще неясно, кто будет все это оплачивать.
— Это означает, что мне надо обратиться в другую клинику? — попытался выведать я.
— Ну что вы, господин Вайзман, я уверен, мы решим все вопросы. Только требуется время и терпение. Сейчас вам лучше поехать на службу или даже домой. Вид у вас не лучший, как будто вы упали с лошади, — неформально заметил доктор Деларю.
— Да поцеловался на машине со столбом.
— Господин Вайзман, заезжайте к нам завтра или послезавтра.
На следующий день меня допрашивала полиция, двое верзил, констебль Робинсон и еще один, приехали прямо ко мне на «дачу». Хорошо, что я успел закатать револьвер под огород, впрочем ордера на обыск у них тоже не было. От полисменов узнал, что Усманов уже не живой, а мертвый. Его нашли на дне трюма одного речного судна с расколовшейся башкой. Естественно, что ради такого финала он или сам упал, или его уронили. Конечно же, сотрудники Усманова показали, что я живо интересовался их начальником. Полицаи уже узнали про автомобильные состязания на речном причале и достаточно было одного взгляда на мой форд, чтобы догадаться о моем участии в них.
— Да, я поцапался с Усмановым, потому что он нагрел меня по части денег и, так сказать, авторского права. Но когда мне удалось прихватить его и потолковать по душам, то мы уладили большинство вопросов. Он погасил наличными часть долга, твердо пообещав вернуть вскорости остальное, и мы расстались. При этом он был явно живой. Да и не нужен он мне в трупном виде!
Пришлось еще позаливать насчет дружества и побратимства с Хожей. А вот про заморочки с женушкой я решил пока не сообщать. Ведь ревность посчитается образцовым поводом для убийства Усманова, да и может потянуться ниточка к перестрелке в общаге. И неизвестно сойдет ли мне с рук дырка во лбу черного амбала.
— Когда вы расстались с господином Усмановым?
— Примерно в половине четвертого. Если на судне присутствовал хоть один член команды, он должен был это заметить. Еще я проезжал мимо пакгауза — меня и там обязаны были зафиксировать.
— Усманов умер в промежутке от трех-двадцати до трех-сорока. У вас плохо с алиби, — напомнил констебль.
— Но когда я был на судне, люки всех трюмов были закрыты. Чтобы открыть люк и сбросить товарища вниз головой тоже время требуется.
Полицейские немного задумались, а потом захотели посмотреть компьютерные игры, которые я придумал. Особенно констебля заинтересовала «Вторая гражданская война в Америке». Он даже спросил, не связан ли я с правоэкстремистскими группировками в Канаде или США. Я ответил, что рад был бы познакомится и узнать, насколько благодушно они относятся к помеси манси и еврея.
Когда полисмены убрались, я естественно испытал большое облегчение — на предмет трупа в общаге не прозвучало вопросов. Облегчение облегчением, но мне по-прежнему требовались бабки — отдать за ремонт форда и такое прочее, вдобавок излечение жены может встать в копеечку.
Кроме того, надо разбираться с этим микрочипом. Если знать всю его схему, то Риту сможет освободить любой коновал. Такая штука имеется еще у Женевьев и Оксаны. Только что я могу с этого иметь? Допрашивать Риту насчет чипа совершенно бесполезно, она натурально в придурочном состоянии. Оксану хрен достанешь. А из Жени ничего не выжмешь, попробуй надави на нее и сразу окажешься в полиции, как хам и насильник.
Но потребовать свои кровные бабки на бочку я пока в состоянии. Усманов фигурял от лица компании, которая еще не ликвидирована. Кроме того, у него наверняка имелись за спиной партнеры или там совладельцы. Недаром же он лопотал, что есть люди поважнее его, которые все решают. Да, похоже это страшные люди. Но волков бояться, с деньгами не знаться. И вовсе не обязательно переться к ним прямо в логовище с распахнутым кошельком. Надо побольше разузнать про них, а потом «наехать» вместе с своим адвокатом.
Так что, все равно предстоит для начала пообщаться с Женей. Сделаю козью морду и грозно заявлю дамочке, что буду разбираться с ней через суд, что она должна выложить мне на блюдечке партнеров Усманова.
Я порылся в визитках, отобранных у Хожи. Среди них одна меня заинтересовала, где насчет г-на Муталиба Эминова, представителя корпорации «Marine Computer Systems», MCS Corp, в Нью-Йорке, с офисом на углу Сорок Второй стрит и Лексингтон-авеню. Солидное место. По-крайней мере, лишние сведения не повредят, когда я буду дружески беседовать с Женей.
Для начала наведался в контору «Computer's world». Я ожидал изменений, но не думал, что они окажутся такими быстрыми. Офис уже отсутствовал, ни Миши, ни Левы, ни техники. Ко мне, заглядывающему через окна, подошел какой-то седовласый джентльмен, очевидно домовладелец, и сообщил, что прежние арендаторы съехали в течение дня, а помещение уже нанято какой-то фирмой под зоомагазин.
— Тут и раньше был зоомагазин, — грустно откликнулся я.
А вот исчезновение Женевьев с ее квартиры вызвало у меня нервный срыв в виде икоты.
На мой звонок распахнула дверь какая-то бабка с постным лицом, которая ничего знать не желала о предыдущей жиличке. Когда я уже собирался уматываться, она сказала, что на автоответчике ее телефона зафиксирован звонок из китайской прачечной — дескать, ваше бельишко, мадемуазель, готово. Уж ясно, что эта старая перечница никак не мадемуазель. Скорее я — балерина.
Я мигом оказался в прачечной с иероглифами на вывеске и выпалил, что меня прислала Женевьев Жильбер с Уоллнат-корт, чтобы забрать ее бельишко. На это китайцы мне застрекотали, что уже отправили сверток в отель «Картье», откуда звонила Женевьев Жильбер.
В отеле, вернее в гостиничном холле, я встретил Женю на выходе из лифта. Она сделала вид, что меня не знает и не замечает, но я энергично пристроился сбоку.
— Не думай, что мы незнакомы, иначе я объявлю всем присутствующим, на какой ягодице у тебя сидит родинка.
— Чего тебе надо?
— Мне много надо, Женечка. Кто со мной будет рассчитываться, киса?
— Никто. Нет никаких документальных свидетельств насчет того, что ты чего-нибудь сделал для «Computer's world» и получал от нее за какую-нибудь работу. No completion of contract, no payment.
И это правда — никаких актов приема-сдачи я не подмахивал и никаких записей в финансовых ведомостях на мой счет нету. И триста, и тысячу баксов я получил из лапы в лапу.
— Все равно, хочется знать, кто сейчас распоряжается продукцией вашей фирмы. Я вполне в состоянии договориться с этими наглыми мордами. По-хорошему или по-плохому получится, это уже отдельный вопрос.
— Владела и владеет совсем другая компания. Она давала order заказ, Усманов исполнял его. Как это делал Усманов, ее не колышет, по его недоработкам она отвечать не будет. Я не получала от нее инструкций, чтобы присылать для разборок каких-то людей.