Дьявол-южанин

Отель Ларримора был шикарным заведением – с мраморными колоннами, брюссельскими коврами и хрустальными люстрами. Имелись даже бронзовые плевательницы в вестибюле.
Быстро миновав вестибюль, Халперн прямиком направился в бар. Следовавший за ним Морган то и дело осматривался, пытаясь выявить потенциальную опасность, – этому научили его годы жизни на границе и участие в боевых действиях. Он почти сразу же заметил крепкого мужчину, поднимавшегося на второй этаж, где располагались кабинеты для желавших уединиться. Узнав его, Морган широко улыбнулся. Джереми Сондерс был отличным уличным бойцом и любимцем богатых дам, то есть местным жиголо. Говорили, что он мог довести до экстаза двух женщин одновременно.
Морган уже почти догнал Халперна, когда вдруг заметил всплеск черного шелка у белой мраморной балюстрады. По спине его пробежал холодок, и он резко повернул голову.
Женщина на балконе помахала Сондерсу рукой и тут же исчезла. Но Морган все же успел рассмотреть ее лицо, освещенное газовыми лампами. Зеленые глаза и алые губы, способные свести мужчину с ума…
Джессамин встречается здесь с Сондерсом? Этого никак нельзя допустить!
Поравнявшись с Халперном, Морган пробормотал какие-то извинения и бросился к лестнице. Он бежал, перепрыгивая через ступеньки, и в груди его клокотал звериный рык.
Джессамин Тайлер-Эванс в задумчивости стояла у дивана. Что же делать дальше? Такая ситуация, в конце концов, не описывалась в учебнике по этикету. Ей предстояло объяснить, чего она хочет и сколько времени займет выполнение ее просьбы.
О, как же ей хотелось, чтобы Сайрус был жив! Но он умер и лежал в могиле, и теперь ей приходилось одной бороться за тех, кто остался в зачумленном, охваченном отчаянием городе, после того как Ричард Берк и его сестра бросили на произвол судьбы Платона, Аристотеля, Кассиопею, Сократа и лошадей. Боже, а ведь они обещали ей, что останутся, что бы ни случилось. Обещали, что будут охранять лошадей до тех пор, пока она не вернется, чтобы переправить «золото Сомерсет-Холла» в безопасное место.
Конечно, Морган мог бы ей помочь, но теперь она ни за что ему не доверится, оставалось лишь положиться на слово этого незнакомца и надеяться, что оно окажется таким крепким, как говорила кузина Софонисба.
Кузина Софонисба – на самом деле она была кузиной Сайруса и Моргана – уже много лет занималась тем, что вкладывала деньги в недвижимость. И еще она была лучшей подругой бабушки Эулалии. Джессамин три дня провела у нее в Омахе в надежде занять денег. В результате она оказалась в этой гостинице и с этим незнакомцем. Правда, кузина Софонисба дала ей меньше, чем она хотела, но зато порекомендовала это заведение, где можно было найти мужчину для сопровождения – чтобы присутствовать на оглашении воли дяди Эдгара.
Взглянув на вошедшего в комнату мужчину, Джессамин спросила:
– Не желаете ли выпить чашечку чая, мистер Сондерс? – Она присела на диван.
– С удовольствием, миссис Эванс.
Мистер Сондерс, прекрасно одетый джентльмен с безукоризненными манерами, с улыбкой уселся на стоявший у дивана стул. В следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Морган Эванс. Одет он был ничуть не хуже, чем Сондерс, однако на лице его не было улыбки – оно исказилось от ярости. В руке же он держал кривой охотничий нож.
Морган? Здесь, в Канзас-Сити? Боже правый, но почему он даже сейчас кажется ей гораздо привлекательнее благовоспитанного красавца Сондерса? О, это ужасно!
Джессамин вскочила на ноги, с трудом удержавшись от желания обругать Моргана последними словами. А тот, вперившись взглядом в Сондерса, с угрозой в голосе заявил:
– Полагаю, ты здесь лишний, приятель. У меня на нее первое право.
– Первое право?! – возмутилась Джессамин. – Да кто ты такой, Морган Эванс, чтобы говорить о первом праве? Нет у тебя никаких «первых прав» на меня!
Окинув ее взглядом, Морган снова уставился на Сондерса.
Черт возьми, он по-прежнему опасен, как пума, и прекрасен, как грешный сон. Но почему она вес еще думает об этом?
– Неужели ты станешь отрицать то, что у нас с тобой было когда-то? До того, как ты вышла замуж за моего кузена?..
Джессамин вспыхнула и расправила плечи.
– Какое это имеет значение? Я теперь вдова и сама за себя отвечаю.
Он понизил голос, придав ему бархатистые нотки.
– Джессамин, ведь ты часто обо мне вспоминаешь, признайся.
На нее снова нахлынули воспоминания, которые, как она надеялась, канули в прошлое, которые ей хотелось выбросить из памяти. Джессамин потупилась и залилась краской; ее молчание было более красноречивым, чем любого слова.
Сондерс тихо присвистнул и, поднявшись со стула, пробормотал:
– Прошу простить меня, сэр, я не имел представления о ваших отношениях с этой дамой. Смею вас заверить, что если бы знал об этом, то не стал бы с ней встречаться без вашего позволения.
Морган чуть расслабился, хотя по-прежнему внимательно наблюдал за соперником.
– Я верю вам, мистер Сондерс. Полагаю, вы меня поймете, если я попрошу вас удалиться.
Последние слова Моргана показались Джессамин возмутительными до крайности. Негодяй!.. Почему он обращается с ней… как со своей собственностью?
– Минуточку, джентльмены… Подождите, – попросила она.
Но ни один из них не удостоил ее вниманием.
– Всего доброго. – Сондерс поклонился и повернулся к двери.
Морган убрал нож в ножны у бедра.
– Не сердитесь, Сондерс, – пробурчал он, пожимая ему руку.
Джессамин могла бы поклясться, что видела, как из руки Моргана в руку Сондерса перекочевали купюры.
Но что же она-то от этого выиграла? Ведь ей по-прежнему требовался мужчина, чтобы сопровождал ее в контору юриста.
Закрыв за Сондерсом дверь, Морган повернулся к Джессамин:
– А теперь, дорогая кузина…
Не помня себя от гнева, она влепила ему пощечину.
– Как ты посмел выгнать его?! Где мне теперь найти подходящего мужчину?
Глаза Моргана сверкнули гневом. Схватив Джессамин за плечи, он с силой встряхнул ее.
– Если тебе нужен подходящий мужчина… О Господи я буду таким мужчиной! Я ждал девять лет! Неужели не понимаешь?! Неужели тебе действительно нужен тот красавчик?!
Джессамин снова хотела его ударить, но он схватил ее за руки. Тогда она попыталась ударить Моргана ногой, но запуталась в собственных юбках.
– Черт побери, Морган, отпусти меня!
Но он крепко держал ее.
– И не подумаю. Помнишь, что я сказал девять лет назад? – Его губы растянулись в усмешке. – Я сказал, что займусь тобой, когда мы снова окажемся наедине. И вот мы наедине, Джессамин. Впервые с тех пор.
Лицо ее вытянулось.
– Но… Ноты не можешь делать это против моей воли.
– Почему же?
Морган пристально смотрел ей в глаза, и Джессамин прекрасно понимала, что он не шутит. Внезапно ей пришло в голову, что они оба очень изменились за прошедшие девять лет. Морган стал шире в плечах, вероятно, значительно сильнее. Его серые глаза казались теперь более проницательными, чем глаза молоденького лейтенанта, а сломанный в нескольких местах нос придавал ему пиратский вид. После их мимолетной встречи в Омахе неделю назад он сбрил усы, и теперь были заметны глубокие складки в уголках его рта.
На нем был отлично сшитый костюм из темного сукна, а под ним – ослепительно белая крахмальная рубашка.
Перед ней был все тот же Морган Эванс, человек, пришедший в ее дом девять лет назад, но не успевший осуществить свои угрозы. А вот теперь… Теперь она была в его власти, и он ясно дал ей это понять. Сопротивляться?.. Но как она могла сопротивляться, если чувствовала, как по телу ее распространялось тепло, исходившее от его рук. И у нее уже заныла грудь, и отвердели соски. Как в тот день в мансарде девять лет назад…
Тут Джессамин вдруг поняла, что должна хоть как-то объяснить появление Сондерса.
– Ты ничего не понял, Морган. Он был мне нужен в качестве мужа. Только на два часа.