Башня Зеленого Ангела
— Мы думали об этом. — Курои говорил мягче, но с ровной уверенностью. — Есть некоторые вещи, о которых нам почти ничего не известно, но Смерть мы знаем хорошо, — он сухо улыбнулся, — очень хорошо. Инелуки мертв. Он не может вернуться в этот мир.
— Но вы же говорили мне, что он находится на Пике Бурь, — обратился Эолер к Джирики, — и что норны делают все, что он приказывает. Разве мы воюем с выдумкой?
— Это действительно звучит странно, граф Эолер, — кивнул Джирики. — Инелуки — хотя на самом деле это уже не Инелуки — сейчас нечто вроде сна. Он — зло и мстительные мысли. Он обладает сейчас всей властью, которую Король Бурь имел при жизни, ему ведомы все тайны, которых никогда не знало ни одно живое существо… но в то же время он только сон. Поверь, что я говорю правду. Мы можем путешествовать по Дороге снов, а Инелуки говорит со своими сторонниками через Дышащую Арфу Наккиги — одного из Главных Свидетелей, — хотя я думаю, что только Утук'ку понимает его. Итак, он не материален, Эолер, хотя и существует. — Джирики указал на стены шатра: — Он не реален, как реальна эта ткань или земля у нас под ногами. Но это не значит, что он не может причинить реального зла… а Утук'ку и ее народ — его слуги.
— Прошу простить, если я кажусь излишне настойчивым, — сказал Эолер. — Но этой ночью я услышал много такого, что трудно выбросить из головы. Если я не прав и Инелуки не может возродиться, зачем тогда норны так цепляются за Наглимунд?
— Это и есть тот вопрос, на который мы должны получить ответ, — кивнул Джирики, — Может быть, они собираются при помощи А-Джиней Асу'е сделать голос своего хозяина более четким. Может быть, они намереваются увеличить его силу каким-то другим способом. Ясно одно: им очень нужно это место. Один из Красной Руки здесь.
— Красная Рука? Слуги Короля Бурь?
— Вернейшие слуги, которые, как и он, прошли сквозь смерть. На их существование в этом мире Король Бурь затрачивает страшные усилия. Каждая секунда их воплощения исполнена смертельного противоречия. Вот почему, когда один из них атаковал нашу твердыню Джао э-Тинукай, мы поняли, что пора собирать армию. Инелуки и Утук'ку должны были оказаться в отчаянном положении, если потратили столько сил, чтобы заставить замолчать Амерасу. — Он умолк. Эолер непонимающе смотрел на ситхи, сбитый с толку незнакомыми именами. — Я объясню вам это позже, граф Эолер. — Джирики встал. — Вы утомлены, и мы своими разговорами лишили вас необходимого ночного отдыха.
— Но Красная Рука здесь? Вы видели их?
Джирики указал на огонь.
— Разве вы дотрагиваетесь до пламени, чтобы убедиться, что огонь горячий? Один из них здесь, поэтому мы не смогли сломить их защиту и вынуждены разрушать каменные стены и драться мечами и копьями. Часть огромной мощи Инелуки сгорает в сердце Наглимунда. Но сила Короля Бурь не безгранична. Он слабеет… и поэтому должна быть очень веская причина, по которой он хочет сохранить это место — замок Наглимунд — в руках хикедайя.
Эолер тоже встал. Поток новых мыслей, событий и имен утомил его; он действительно чувствовал, что хочет спать.
— Может быть, норны должны сделать что-то с Красной Рукой, — сказал он. — Может быть…
Джирики грустно улыбнулся.
— Мы обрушили на вас настоящую лавину наших «может быть». Мы надеялись получить ответы, а вместо этого загрузили вас вопросами.
— Вопросы не оставляют меня с тех пор, как умер старый король Джон. — Он зевнул. — Так что в этом нет ничего странного. — Эолер засмеялся: — Что я говорю! Это чертовски странно! Но вполне обычно для нашего времени.
— Для этого времени — да, — согласился Джирики.
Эолер поклонился Ликимейе, кивнул на прощание бесстрастному Курои и вышел. Мысли жужжали у него в голове как мухи, но он не мог извлечь из этого жужжания ничего полезного. Лучше бы он спал всю эту богами проклятую ночь.
Мегвин тихо покинула свой шатер, пока ее утомленный страж — он казался слишком печальным и оборванным, чтобы быть избранником Небес, но кто она такая, чтобы задавать вопросы богам? — болтал у огня с товарищами. Теперь она стояла в глубокой тени под деревьями, меньше чем в сотне локтей от разрушенных стен Наглимунда. Над ней маячила каменная башня. Пока Мегвин смотрела на нее, ветер засыпал снегом ее ноги.
Скадах, подумала она. Это Дыра в Небесах. Но что за ней?
Она видела демонов, прорвавшихся из Внешней Тьмы, — мертвенно бледных дьяволов и огромных волосатых великанов — и видела, как героически сражаются с ними боги и немногие умершие смертные. Ясно было, что боги хотели, чтобы эта рана в теле Небес затянулась и никакое Зло не смогло больше проникнуть сюда. Сначала казалось, что боги одержат легкую победу. Теперь она не была в этом уверена.
В Скадахе было Нечто. Темное и таинственно сильное, пустое, как пламя, но несмотря на это обладающее странной мыслящей жизнью. Она чувствовала это и почти слышала непонятные мысли чуждого существа, даже ничтожная часть которых, проникая в ее голову, приводила ее в отчаяние. Но в то же время в мыслях того, что пряталось в Скадахе, такого злобного, горящего, проклятого богами, было что-то знакомое. Она поняла, что ее невольно притягивает этот темный, завораживающий свет: это страшное Нечто… было во многом похоже на нее.
Но что это может значить? Какая безумная мысль! Что могло быть общего у этой злобной твари, горевшей черной ненавистью, и у нее, смертной женщины, дочери короля, жертвы и избранницы богов, удостоенной чести скакать вместе с ними по небесным полям?
Неподвижная и безмолвная, Мегвин сидела в снегу, позволяя мыслям о черном существе из Скадаха проходить сквозь нее. Она чувствовала его смятение. Оно излучало ненависть… и что-то еще. Ненависть к живым смешивалась с невероятным желанием покоя и смерти.
Мегвин поежилась. Как могут небеса быть такими холодными, даже здесь, у черного Внешнего Края?
Но я не мечтаю о смерти? Возможно, я действительно хотела умереть некоторое время, пока была жива. Но теперь все это позади. Потому что я мертва — мертва — и боги взяли меня в свою страну. Почему же тогда я по-прежнему чувствую это так сильно? Я мертва. Я не боюсь больше, как боялась когда-то. Я выполнила свой долг и призвала богов защитить мой народ — никто не скажет, что я не сделала этого. Я больше не оплакиваю отца и брата. Я мертва, и ничто не может повредить мне. Я совершенно не похожа на то… на то, что скрывается во тьме, за этими стенами из небесного камня.
Неожиданная мысль потрясла ее. Но где мой отец? И где Гвитин? Разве они не умерли героями? Боги должны были вознести их после смерти на небеса, как это было со мной. И они, конечно, хотели бы воевать здесь, на стороне Властителей Небес. Так где они?
Мегвин долго стояла онемев. Потом снова поежилась. Здесь было отвратительно холодно. Может быть, боги смеются над ней? Может быть, это только еще одно испытание, которое она должна пройти, прежде чем встретится с отцом, братом и своей давно умершей матерью Пенемуа? Что она должна сделать?
Обеспокоенная, Мегвин повернулась и побежала назад, вниз по склону, к огням и шатрам других бездомных душ.
Более пяти тысяч пехотинцев из Метессы стояли плечом к плечу в горловине Онестрийского прохода, подняв над головами щиты. Казалось, какая-то немыслимая многоножка застряла в узком коридоре между скалами. Люди барона носили панцири из дубленой кожи и железные шлемы, но большая часть доспехов потускнела и стерлась от длительного употребления. Журавлиное знамя Дома Метессы развевалось над поднятыми пиками.
Наббанайские лучники со стен каньона выпустили целый рой стрел. В большинстве своем они отскакивали от щитов, не причиняя вреда, но некоторые все-таки пробивались к цели. Если кто-то из метессцев падал, товарищи быстро оттаскивали его в сторону.
— Лучникам их не сдвинуть! — в восторге кричал Слудиг. — Вареллану придется нападать! Клянусь Эйдоном, что за черти эти люди барона! — Он обратил ликующий взгляд на Изгримнура. — Джошуа нашел отличных союзников!