Гуманоиды

— Понимаешь, сестренка? Фрэнк Айронсмит уж точно поможет тебе. Да вот и он сам, — сержант ободряюще улыбнулся девочке.
Взволнованная малышка быстро подняла глаза и увидела худощавого молодого человека, спускающегося к воротам по тенистой аллее, посыпанной гравием. Он ехал на старом велосипеде со стороны небольшого здания с красной кровлей, еле видневшегося среди изумрудной зелени. Мужчина радостно поприветствовал сержанта и посмотрел на девочку добрыми серыми глазами. Она неуверенно улыбнулась ему.
В свои двадцать шесть Айронсмит все еще выглядел как мальчишка. У него было худое загорелое лицо и давно не мытые рыжеватые волосы. Мятая рубашка с расстегнутым воротом и бесформенные поношенные брюки придавали ему вид человека на отдыхе. Он ответил девочке доброжелательной улыбкой и повернулся к сержанту, ожидая объяснений.
— Мисс Джейн Картер. К доктору Форестеру, — коротко произнес охранник.
Айронсмит слез с велосипеда и уложил его рядом с собой на дорожке. Заметив еле сдерживаемое нетерпение девочки, он с сожалением покачал головой.
— Тебе надо быть, по крайней мере, генералом. Неужели больше некому заняться этим вместо тебя? — голос его звучал мягко и доброжелательно.
— Некому. А дело ужасно серьезное, — твердо ответила Джейн.
Айронсмит согласился:
— Я в этом не сомневаюсь. А о чем примерно идет речь?
Огромные прозрачные глаза девочки уставились на что-то позади мужчины. Ее тонкие синеватые губы безмолвно шевелились, потом она, казалось, слушала ответ.
Наконец бродяжка произнесла:
— Я не могу ничего рассказать вам. Но мистер Уайт говорит — скоро должно кое-что случиться. Кое-что ужасно плохое! Поэтому он и хочет побеспокоить доктора Форестера.
Айронсмит внимательно посмотрел на длинную пустынную дорогу, бегущую среди песков в направлении Солт-Сити. Глаза его в замешательстве остановились на босых загорелых ногах девочки. Что-то здесь было не так! Математиком овладело беспокойство.
— Скажи мне, Джейн, где остались твои родственники?
Девочка серьезно ответила:
— У меня нет родственников и никогда не было. Поэтому копы посадили меня в большой темный дом, где ужасно плохо пахло, а на окнах стояли железные решетки. Но теперь у меня все хорошо — мистер Уайт вытащил меня оттуда сквозь стены и пообещал, что я больше не вернусь в тот дом. — Просветлело личико девочки при последних словах.
Айронсмит задумчиво поскреб подбородок, лишенный какой бы то ни было растительности.
Наконец он произнес:
— Доктора Форестера не так-то просто увидеть. Но может, мы придумаем что-нибудь получше. Предположим, мы пойдем в кафе и съедим по мороженому, а заодно и обсудим твое дело. Как ты на это смотришь?
Он посмотрел на сержанта и добавил:
— Я приведу ее назад к воротам.
Девочка отрицательно покачала головой.
— Разве ты не голодна? Там есть целых четыре сорта — шоколадное, сливочное, крем-брюле и вишневое, — Айронсмит надеялся убедить ребенка с помощью столь весомого аргумента.
— Спасибо. — Фрэнк видел по глазам девочки, как сильно соблазняло ее это предложение, но она твердо отступила на шаг назад. — Я ужасно хочу есть, но мистер Уайт говорит, что у меня нет времени.
Она отвернулась и зашагала прочь от ворот. За ее спиной пустынное шоссе врезалось в темный базальтовый склон горы, и ближайшим убежищем для нее мог быть лишь видневшийся вдалеке темный уступ в скале, залитой утренним солнцем.
— Подожди, Джейн! Куда ты собираешься идти? — удивленно воскликнул Айронсмит.
— Назад к мистеру Уайту. Он скажет мне, как найти доктора Форестера. Но мне ужасно жалко вашего мороженого, — девочка жадно проглотила слюну.
На бегу запихивая серую карточку глубже в карман, она направилась вниз к дороге. Наблюдая за тем, как малышка старается держаться в тени, чтобы не ступать по раскаленному песку, Айронсмит ощутил усиливающееся беспокойство. Она выглядела заброшенным уличным ребенком. Голод сделал ее тельце слишком маленьким для большой головы, а сутулые плечи придавали девочке вид маленькой старушки. Тем не менее Фрэнк испытывал скорее недоумение, чем жалость. Ему непонятна была манера девочки прислушиваться к тишине, ее торжественная настойчивость в стремлении увидеть доктора Форестера. Он даже жалел, что не может помочь ей попасть на территорию обсерватории.
Через миг развевающееся желтое платье исчезло за ближайшим скалистым уступом. Айронсмит сел на велосипед, чтобы вернуться на работу, однако что-то остановило его. Некоторое время Фрэнк молча стоял, наблюдая за дорогой и ожидая увидеть, как Джейн появится из-за уступа. Но девочка исчезла.
— Выпусти-ка меня, — внезапно сказал он сержанту. — Бездомный ребенок с сумасшедшим намерением передать послание доктору Форестеру — мы не может вот так дать ему пропасть в пустыне. Я привезу ее обратно и попытаюсь уговорить Форестера выслушать ее. Всю ответственность беру на себя.
Айронсмит обогнул уступ и проехал еще около мили по пустынной дороге, но не нашел Джейн Картер. Он вернулся к воротам, толкая велосипед перед собой.
— Нашел ее? — поинтересовался сержант.
Фрэнк покачал головой, вытирая капельки пота с порозовевшего взволнованного лица.
— Куда же она делась?
— Понятия не имею, — Айронсмит с усилием обратил взгляд на пустынную дорогу позади себя. — Исчезла, и все.
— Я наблюдал отсюда, — сержант показал на огромный бинокль. — Ее нигде не видно. Как, впрочем, и вообще никого до самого Солт-Сити.
Охранник почесал затылок и автоматически надвинул фуражку под правильным углом, затем проверил все пуговицы на кителе и поправил галстук. Закончив привычный ритуал, он добавил:
— Забавная штука! Чертовски забавная!
Задумчиво кивая, Айронсмит попросил разрешения воспользоваться телефоном.
— Бэлл, соедини меня, пожалуйста, с офисом доктора Форестера. Если его нет на месте, я хочу поговорить с тем, кто там будет, — обратился он к оператору.
 
Глава вторая
Телефон возле кровати вот-вот должен был позвонить и донести до доктора плохие новости о проекте. Напряженное ожидание мешало Клэю Форестеру спокойно спать в маленьком белоснежном доме в тени купола обсерватории. Прошлой ночью он слишком долго работал над проектом; возле губ залегли жесткие складки, а желтый луч утреннего солнца, проникавший в спальню, раздражал глаза. Форестер медленно повернулся, придвинувшись к телефону.
Наверняка позвонит Армстронг с каким-нибудь срочным посланием из министерства обороны. А вдруг — эта мысль заставила его окаменеть — разведчик Мэйсон Хорн вернулся из космоса с новой информацией о военной активности Трипланетных Сил? Может быть, телетайпы уже сообщили о готовности номер один и запуске проекта межпланетной войны?
Форестер коснулся холодного телефона и отвел руку. Аппарат не звонил и, возможно, так и не зазвонит. Напряженное ожидание было результатом давнишней тревоги, а не сигналом новой проблемы, как убеждал себя Форестер. Конечно, проект не был совершенством, но доктор не верил в душевные предчувствия.
Вероятнее всего, тревогу вызвал бессодержательный разговор об интуиции, в который его вовлек вчера Фрэнк Айронсмит. Клэй не собирался спорить — проект не оставлял на это времени. Кроме того, он был чересчур практичен, чтобы интересоваться абстрактными математическими фантазиями. Все, что он сделал, — задал Айронсмиту вопрос по поводу одного поразительного упрощения в расчетах родомагнитной баллистики. Импровизированное объяснение, которое Айронсмит как бы между делом набросал на салфетке в кафе, полностью опровергало все традиционные законы пространства и времени. Уравнения впечатляли, но Форестер, не доверяя легкости, с которой молодой человек разрешал поставленную задачу, невольно запротестовал.
— Ваш собственный опыт скажет вам, что я прав, — убеждал его математик. — Время действительно работает в обе стороны, и я уверен, что вы и сами часто ощущаете материальность будущего. Не осознанно, конечно, не в деталях — бессознательно, эмоционально. Просто вы не даете ощущению развиться. Но разве вы не начинали чувствовать себя счастливым еще до того, как происходило что-то хорошее?