И вся федеральная конница

Имелось также и окно… маленькое и опять-таки забранное решеткой, а главное – место для спанья – нары. Нет, определенно, для существа, привыкшего, что ковром ему чаще служит голый камень, чем цветочная поляна, участок и в самом деле выглядел уютно… если бы не практически единственная надежная вещь в камере – заговоренные кандалы! К досаде тролля, местные жители хоть и не собирались выкладывать деньги на постройку более капитального оплота правосудия, но и совсем уж дураками не были: заклятые с изрядным запасом прочности кандалы могли бы и дракона удержать.
– Правильно надеешься. – Второй охранник аккуратно положил карты на стол и потянулся к коробке…
– Эй, это же мои сигары!
– Они были твоими, приятель. А сейчас это конфискованное решением суда имущество.
– Суда?! – Эта новость произвела на Гарри такое впечатление, что ему даже удалось сесть… и не свалиться обратно на пол. – Что, суд уже был?
– Два часа уж как состоялся, приятель!
– Ничего не помню. Моя голова… – Гарри попытался коснуться упомянутого предмета над правым ухом – и с проклятьем отдернул руку. – Растакая хрень, да что это со мной?!
– Шотландское виски.
– Че?!
– Судя по виду и характеру нанесенного повреждения, – спокойно пояснил тролль, – удар по вашему черепу был нанесен бутылкой шотландского виски. «Сэр Эдвард» [4], если я верно помню запах.
– Я убью его!
– Сэра Эдварда?
– Да при чем тут сэр Эдвард! – взвыл Гарри. – Бармена! Эту ирландскую свинью! Зарежу, выпотрошу, кровь продам вампирам, а требуху – оркам, потом…
– Полегче с угрозами, приятель! – Тон бородача, впрочем, также трудно было назвать миролюбивым. – Хоть ты уже и схлопотал приговор, но учти – мы все здесь уважаем Сэма О'Нейла, единственного местного хозяина салуна в городе. И, если захотим, ночь эта покажется тебе очень длинной.
– Да пойдите вы к сата… – Шулер осекся, вовремя сообразив, что поминание некоторых персон в столь поздний час ему могут не простить куда больше, чем ругань в адрес бармена.
– Это ваш Сэм… и его долбаное ирландское чувство юмора! Да, конечно, шутить с чужаками так весело… за их золото!
Будучи крайне озабочен двумя вещами: собственной головой и обидой на весь остальной мир, – Гарри не заметил, как при словах «за их золото» охранники разом помрачнели. Но это изменение не прошло мимо глаз тролля.
– Шотландское виски! – продолжал тем временем бормотать Гарри. – Ну да, именно его я и спросил у этого ирландского борова! И он дал мне бутылку… ухмыляясь… еще бы ему не ухмыляться! Если бы я так же ловко сумел в нетронутой с виду бутылке заменить виски ослиной мочой, я бы тоже растянул пасть до самых ушей!
А вот теперь отреагировал уже толстяк, до этого момента продолжавший вжиматься в решетку. Трой никогда прежде не видел, чтобы люди так стремительно меняли свой цвет – с багрово-красного на белый.
– М-моча?!
– Да! – рявкнул шулер. – И она была везде! В бутылках на стойке… я хватал их наугад, и в каждой, каждой… и даже в стаканах на столах! Проклятие, там народу было не меньше двух десятков, и все они были в сговоре с ним… ждали веселья… срань господня, они даже пили это у меня на виду… а когда я выхватывал у них стакан…
– Знаешь, Гарри… – Толстяк выпустил из рук стальные прутья и, покачнувшись, сел на пол. – Знаешь… боюсь, тебе это не понравится, но…
– Что еще?!
– Боюсь, Гарри, дело не в бармене, а в тебе!
– Во мне?! Что ты хочешь сказать этим, а?!
– Понимаешь… когда мы расстались… ты направился в салун…
– А ты – в бордель!
– Да, и там…
– Набедокурил еще похлеще своего приятеля, – подал реплику второй охранник.
– Года уж два такого шума не было, – поддержал его бородач. – Ну да… с тех пор, как один… тож заезжий… взял да и бросился на девку… сволота клыкастая.
– Но я не бросался! – истерически взвизгнул толстяк. – Я ни на кого…
– Салли! Расскажи! По порядку!
– Э-э, – цвет лица Салли вновь начал смещаться в сторону красного участка спектра, – видишь ли, это не совсем та тема, которую я желал бы затрагивать в присутствии посторонних.
– Не, ну мы с Фредди могем и отвернуться, – ухмыльнулся бородач.
– Как бы…
– Салли. – Шулер говорил словно бы и тихо, но при этом каждое произнесенное им слово живо напоминало удар молотка… по крышке гроба. – Сучий потpox. Живо. Рассказывай. Или придушу.
– Да-да, сейчас. – Толстяк знал своего партнера хорошо… достаточно хорошо, чтобы понять – сейчас Гарри в самом деле готов сделать то, что пообещал… и остановить его охранники не смогут. Даже тролль – ежели вдруг возымеет желание вмешаться – и тот наврядли сумеет. – Видишь ли, когда… э-э… дама была готова… ну и я тоже… готов… я вдруг почувствовал… м-м-м, нечто странное. Я посмотрел туда, вниз, и увидел, увидел… Мне трудно об этом говорить…
– Ну!!! – дружно рявкнули оба охранника и Гарри.
– Я увидел, что выгляжу там как женщина, – упавшим голосом произнес толстяк.
Охранники переглянулись… и перекрестились.
– Дальше что было?
– Дальше… ну, я спрыгнул с нее… то есть с кровати, бросился к зеркалу. Там, в зеркале, все было на месте и вообще… было на месте. Я решил, что мне почудилось, – бормотал толстяк, – от усталости и… гм, долгого воздержания. Но когда я снова попытался… оно повторилось, Гарри.
– А какие-нибудь ощущения вы при этом испытывали? – неожиданно спросил тролль.
– Ощущения? – озадаченно повторил Салли. – Да… наверное… понимаете, я пришел в некоторое расстройство из-за…
В этот момент он понял, на чей именно вопрос отвечает, – и замолк.
– Расстройство – это да! – Второй охранник был явно шокирован услышанным. Он даже выронил на стол карты… рубашками вниз. Его напарник, видимо, находясь в схожем состоянии, не обратил на этот промах ни малейшего внимания.
– Повод, что ни говори… тут любой мужик бы устроил погром уж всяко не меньше, чем на две сотни.
– Двести сорок три доллара и шестьдесят восемь центов, – педантично уточнил Трой. – Я слышал, как хозяйка пострадавшего заведения деклами… то есть зачитывала список убытков.
– Так! – Гарри ущипнул себя за подбородок… скривился. – Что-то я… хорошо. Ладно. Забудем. Да. Начнем сначала. Салли разгромил бордель. Я сотворил то же самое в салуне. Хорошо. В смысле – плохо, но хорошо. Какого дья… орка нас запихнули в камеру к людоеду?
– Я не людоед, – возразил Трой. – По крайней мере, понятие «каннибализм»…
– Ты мог нас сожрать?!
– Как я уже говорил, ближайшие несколько дней я не буду нуждаться в пище. – Словно в подтверждение этих слов тролль звучно икнул. – Я съел корову.
– Корову?
– Это рогатое парнокопытное…
– Я знаю, что такое корова!
– Изначально предполагалось, что данный экземпляр дикий, а следовательно, ничей. – Трой вздохнул. – Однако множество джентльменов с кнутами… и ружьями… очень хорошо убедили меня в обратном.
– Ясно. Дерьмо. Хрень собачья. Какого мы делаем в одной камере с тобой?
– Ну надо ж было вас куда-то деть до утра, – наконец-то вмешался в разговор Фредди. – Тюрьмы нормальной у нас еще нет. Плотники не захотели работать ночью, да и толпу в полночь не соберешь.
– Плотники?! Толпу?!
– Чтобы сколотить виселицу. – Охранник ткнул большим пальцем куда-то за плечо. – Старую на прошлой неделе снес дилижанс, когда лошади понесли.
– Так. Еще раз. Я разнес салун. Салли учинил тарарам в борделе. Каков общий счет?
– Два перелома, четыре вывиха…
– По деньгам?
– Триста семьдесят четыре доллара двадцать четыре цента, – ответил тролль.
– Но, прах побери! – взвыл Гарри. – У нас же было при себе пятьсот долларов золотом. Какого…
Шулер замолчал, непонимающе глядя на Салли, который с устало-безнадежным видом поворачивал голову из стороны в сторону.
Охранники переглянулись.
– Вот ублюдок, а?
– И не говори, Фредди. Гореть ему в аду, тут и сомнений быть не может.