Инквизитор. Акт веры
После обеда, состоявшего из куропаток и некоторой толики сыра, припасенного одним из солдат, с радостью поделившегося съестными запасами с Изабеллой и Хуаном, лагерь был спешно свернут, и небольшой отряд направился через остров к берегу, противоположному тому, к которому причалила лодка с беглецами. На галере находилось около ста солдат, возвращавшихся из похода, целью которого было подавить восстание индейцев в Пуэрто-Рико. «Огнем и мечом» – таков был лозунг брата Бернара, безжалостно искоренявшего склонность дикарей к старым обрядам и верованиям. Церкви, дотла сожженные индейцами, были заново выстроены, на место убиенных епископов и аббатов брат Бернар назначил новых.
Пройдя остров насквозь, отряд вышел к заливу, в глубине которого покачивалась на волнах изумительная галера, вершина творения венецианских судостроителей.
С галеры тотчас же, едва брат Бернар с отрядом показался на берегу, была выслана лодка с двенадцатью гребцами на борту. Капитан галеры лично сидел у рулевого весла, направляя лодку к берегу, на котором его ожидали в окружении солдат благополучно добравшиеся до единоверцев Изабелла де Куэльо и дон Хуан де Карабас. Едва лодка вгрызлась носом в песок, гребцы повыскакивали из нее и устремились на помощь солдатам, нагруженным всевозможными припасами, преимущественно дичью, которую они во множестве подстрелили на обратном пути. Капитан же подошел к инквизитору и низко поклонился ему, заломив старую шляпу с водянистого цвета перьями, изрядно потрепанными ветрами Атлантики. Монах небрежно ответил на поклон, перекрестил, по своему обыкновению, капитана и направился к лодке, не замечая или же делая вид, что не замечает, погрузку припасов, которой он помешал. Хуан и Изабелла устремились следом за ним. Маркиз отметил про себя, что брат Бернар даже не удосужился уведомить капитана, кто они такие и как оказались на острове.
Весь вечер продолжалась погрузка на корабль пресной воды с острова. Несколько ключей били прямо из-под земли, а оттого матросы и солдаты перетаскивали бочонки, наполняли их водою и возвращались на галеру. Там воду переливали в большие бочки, и вся процедура повторялась вновь. Маркиз де Карабас лениво наблюдал с кормы за пополнением корабельных запасов, когда Изабелла чуть слышно подошла сзади и положила свою нежную ручку на его плечо.
– Дон Хуан, – обратилась девушка к обернувшемуся и поклонившемуся, согласно принятому этикету, молодому человеку, – я хотела бы узнать, не смогли бы вы сопроводить меня к дедушке? Конечно, – тут же добавила она, видя, что маркиз хочет что-то сказать, – брат Бернар с удовольствием предоставит мне необходимую охрану, да и сам не будет против предстать в роли спасителя перед кардиналом и его непосредственным начальником, однако я бы хотела, чтобы вместо него меня сопроводили вы.
Маркиз де Карабас с любопытством посмотрел на прекрасную девушку и, откинув черные, словно сажа на адских котлах, волосы со лба, сказал:
– С удовольствием.
Изабелла в мгновение ока расцвела и, не в силах скрыть радости, повернулась и направилась в предоставленную ей капитаном каюту, лучшую из всех имеющихся, – таково было распоряжение инквизитора. Дон Хуан поглядел ей вслед долгим и удивительно скорбным взором. В его голове роилось сейчас множество мыслей, и все они касались одного лишь предмета – его будущего.
Наконец бочки в трюме были наполнены, и капитан отдал распоряжение отплыть от острова. Матросы бойко забегали по палубе, а внизу, в трюмах, множество рабов и заключенных взялись за огромные ручки весел, налегая на них всем телом. Галера развернулась и понеслась прочь от острова, который дал кратковременный приют беглецам. Хуан, провожая остров взглядом, подумал, как же причудлива его судьба. Еще вчера, сидя в лодке и доедая последний кусок хлеба, он, думая о своей дальнейшей судьбе, желал лишь одного – как можно быстрее пристать к какому-нибудь берегу, где желательно полное отсутствие кровожадных индейцев и присутствие европейцев, преимущественно испанцев. Но вот прошли всего одни сутки, и он обдумывает, к чему более склонна его душа? Вскоре ум маркиза нашел два пути, которыми он хотел бы пройти в дальнейшем. Первый путь – путь блистательного благополучия, открываемого перед молодым человеком в случае удачной женитьбы. Дон Хуан не мог не заметить всех этих взглядов, вздохов, внимания, которыми одаривала его несравненная сеньорита Изабелла. Девушка была влюблена в Хуана, в этом не было никакого сомнения. Конечно, немудрено было влюбиться. Ведь молодой человек был красив, знатен, к тому же его появление перед очами прелестной Изабеллы напоминало сюжетный поворот из новомодных в Испании светских романов, что только-только начали выходить из-под пера молодых авторов. Хуан разумно предполагал, что дедушка Изабеллы, всесильный Великий инквизитор Вест-Индии кардинал Адриан, не будет против их брака, тем более что неизвестно, не удалось ли Бледному Жаку склонить несчастную девушку к сожительству до появления в каюте Хуана? Девичья честь в Испании имела первостепенное значение при заключении брака.
Еще пару месяцев назад подобные мысли привели бы молодого человека в негодование, но, по прошествии стольких злоключений и превратностей судьбы, уже ничто не могло волновать его начавшее грубеть сердце. Его избранница была молода, красива, богата, знатна. Ее всесильный родственник помог бы Хуану вести безбедное существование до конца жизни. Молодой человек уже видел роскошную террасу принадлежащей ему виллы в Новом Свете, а также себя в должности губернатора некоей обширной земли. Заманчивая перспектива!
Однако перед маркизом де Карабасом лежал и второй путь. Путь, который был так же мил сердцу и душе дона Хуана, как и первый. Будущее представлялось молодому человеку в служении Святой инквизиции. Он видел собственными глазами, что инквизиция наделила брата Бернара, в прошлом самого обычного монаха, обладающего всего лишь незаурядными способностями, неизмеримой властью. Власть эта распространялась на все вокруг, даже на самое незыблемое в этом мире – на полномочия капитана во время плавания. Капитан слушался и подчинялся инквизитору настолько, что если брат Бернар говорил: «Пресная вода испортилась», судно тотчас же поворачивало к близлежащему острову с целью наполнить бочки новой водой. Ничто так не поразило Хуана, как влияние скромного на вид францисканца, к чьему ордену принадлежал брат Бернар, на окружающих. Не имея военного звания, он тем не менее командовал вполне боеспособным отрядом, состоящим из ста полностью экипированных и вооруженных солдат. Не будучи военным, монах гордо носил оружие. Его жесты приобрели, как подмечал молодой человек, уверенность, а голос, пусть и негромкий, едва звучал, и все остальные, кто говорил в тот момент, немедленно замолкали. Подобная власть не могла не импонировать маркизу. Если бы за его плечами было не двадцать пять, а уже тридцать пять лет, то он, возможно, предпочел бы прекрасные перспективы, открываемые при выборе первого пути. Ведь как ни поверни, а его будущее после женитьбы на внучке кардинала Адриана было бы обеспечено. Но юность, жажда власти, тяга к приключениям, а также заинтригованность братом Бернаром решили дело в пользу второго.
Дон Хуан стоял у самого борта и задумчиво глядел в ночное небо, полное звезд, когда монах подошел к нему. Опершись о красиво вырезанные деревянные края борта, он бросил беглый взгляд на застывшее, словно маска, лицо молодого человека, по своему обыкновению грезившего в этот час наяву, и поинтересовался, невольно вырывая Хуана из великолепного царства величественных черных быков:
– Сын мой, ты все так же, как и в детские годы, видишь незримое?
Вынырнувший из грез маркиз де Карабас некоторое время безмолвно смотрел пустыми глазами на стоявшего рядом монаха, а затем ответил, что его видения стали еще более красочными и яркими.
– Сие удивительнейшее явление, сын мой, должно принадлежать церкви, – словно откликаясь на внутренний монолог Хуана о выбранном пути, наставительно сказал брат Бернар.