Дрянь
Вдруг какие-то белые клочья ударили в лобовое стекло вертолета. Впереди стеной вставала полоса тумана, скрывая склоны гор, а вместе с ними и уходящую вверх грунтовую дорогу, по которой пылил красный автомобиль. Один из пилотов повернулся к Мукасею, удрученно развел руками:
— Придется поворачивать оглобли. Здесь это часто...
Мукасей напряженно думал.
— Можете высадить меня поближе к дороге?
— Если найдем площадку...
Вертолет стал снижаться.
* * *Фархат вел за собой своих спутников по узкой, едва заметной в траве тропке. Остановились на краю обрыва, поросшего кустарником. Фархат поманил гостей поближе, раздвинул кусты.
— Смотрите!
Дно ущелья представляло собой большую поляну, поросшую фиолетовыми цветами.
— Это только одно поле. И не беспокойтесь, здесь никто, кроме пастухов, не ходит. А пастухи... молчаливые люди. — Фархат усмехнулся.
— И зачем ты нас сюда привез? — поинтересовался Виктор Михайлович.
Фархат тонко улыбнулся.
— В горных районах не все созрело. Чтобы собрать урожай, надо еще дня два. Если бы я вам об этом сказал, вы бы начали нервничать, так? — Он хитро прищурился. — А теперь все увидели своими глазами!
— Восточные хитрости, — недовольно бормотал Виктор Михайлович, когда пробирались по тропе обратно к машине.
* * *Спрятавшись среди камней, Мукасей наблюдал, как красная «шестерка», поднимая тучу пыли, ползет мимо него вниз с горы. Проводив ее взглядом, он поднялся, отряхнул колени и двинулся по дороге вверх. Мукасей пробирался между скал, шел ущельями вдоль ручьев. Раза два встречал пастухов с отарами овец, но не выходил к ним, а, наоборот, прятался в кустах. Рыл по дорогам в земле какие-то коренья, обрывал с деревьев дикие ягоды. Когда стемнело, он нашел выемку в скале, небольшую пещеру, собрал хворост, развел костер. И заснул рядом, прямо на камнях.
* * *Утром Мукасей снова пустился в свои поиски. Часа через два он оказался на развилке троп, где откололись тогда от группы парень с девушкой. Поколебавшись, свернул вправо и, пройдя по узкой тропке над обрывом, увидел ущелье, сине-зеленое поле отцветшего мака и людей, хлопотавших вокруг него. Несколько минут он молча рассматривал все это с застывшим, ничего — ни радости, ни злорадства — не выражающим лицом. Рассматривал, будто прикидывал объем работы, которую предстоит сделать. Потом осторожно двинулся по тропе вперед, взобрался повыше и залег среди камней.
Сверху он видел все как на ладони. Возле домика стоял «КамАЗ» с широко раскрытым задним бортом длинного прицепа. Тут же — «уазик» Назарбекова, красные «жигули» Фархата, еще какая-то «волга». Вокруг суетились человек десять. В огромной ступе, выдолбленной из коры целого дерева, двумя бревнами толкли по очереди маковые головки. Затем кокнар ссыпали в большие целлофановые мешки, перевязывали, относили в грузовик. Работа шла полным ходом, и когда солнце стало клониться к верхушкам гор на западе, все кончилось. Люди ушли в дом, предварительно заперев борт «КамАЗа». Наступила тишина.
Солнце припекало, а Мукасею некуда было спрятаться от него. На поляне ничего не происходило, он всматривался вниз до ряби перед глазами, веки его набрякли, губы пересохли, голова клонилась к камням.
В какой-то момент он не выдержал, отключился, а очнувшись, обнаружил, что кругом спустилась ночь.
Внизу один за другим зажигались огоньки фар, урчали моторы. Последним грозно вступил двигатель «КамАЗа». Мукасей вскочил и начал осторожно спускаться вниз.
Он не стал подбираться к поляне, а сразу занял позицию в кустах на изгибе дороги, ведущей вниз. Сначала проехала «волга», потом «уазик». Наконец появилась черепашья голова «КамАЗа». Пока, медленно проходя крутой поворот, он вытягивал свое длинное тело, Мукасей успел забраться между кабиной и кузовом еще до того, как сзади подоспели со своими фарами «жигули». Он ухватился за какую-то трубу, руками уперся спиной в борт, а ногами в стенку кабины. Трясло невероятно, пот заливал глаза, в рот набился песок. Но Мукасей держался. Главное — он ехал.
Уже слегка начало рассветать, зарозовели верхушки гор, когда машины свернули с дороги на большую поляну, окруженную неясно различимыми в полутьме скалами, и одна за другой полукругом остановились. Мукасей спрыгнул и, пригибаясь, отбежал в кусты, укрылся за валуном.
Вскоре на пустынной дороге с противоположной стороны показалась еще одна кавалькада машин. Съехав с дороги, они остановились на приличном расстоянии. У одной из них три раза зажглись, просигналив, фары дальнего света. Три фигуры на фоне сереющего неба приближались со стороны дороги. Две другие вышли им навстречу из глубины поляны.
Виктор Михайлович, маленький крепыш, спортсмен и Фархат с Назарбеком встретились посередине.
— Я смотрю, ваши люди добрались благополучно. С деньгами все в порядке? — улыбчиво, но жестко поинтересовался Фархат.
— В порядке, — заверил его Виктор Михайлович, — Пойдем, покажете, что у вас.
Они подошли к грузовику. Фархат отпер замок, откинул лесенку, зажег фонарь.
— Прошу.
Мукасей совсем близко от себя услышал глухие голоса. Потом вся компания вывалилась наружу.
— Пошли считать деньги, — довольным тоном сказал Виктор Михайлович.
* * *Как бывает в горах, рассвело почти мгновенно. Уже можно было различить в одной из машин людей, склонившихся над большим чемоданом. Текли минуты.
Водитель «КамАЗа» соскочил на землю, отошел к кустам, расстегнул ширинку. Его напарник открыл дверь, уселся, свесив ноги наружу, облокотившись на спинку сиденья и положив рядом карабин.
Мукасей бесшумно выскочил из укрытия, обогнул борт грузовика. Оглянувшись по сторонам — никто не видит! — проскользнул в кабину. Сел, поджал ноги и пятками с размаху выбросил водителя из машины. Повернул ключ зажигания, двигатель заурчал, бухнул, завелся! «КамАЗ» буксанул поначалу на траве и щебне, потом выскочил на камни и пошел, пошел вылезать на дорогу, размахивая незакрытыми дверями, как будто балансируя руками.
* * *Фархат в машине поднял голову, зыркнул глазами по сторонам, захлопнул крышку чемодана, дернулся было вон. Но маленький крепыш сунул ему под подбородок дуло:
— Стой, сука!
— Я тут ни при чем, ребята, — забормотал Фархат, — догоняйте его! — Но крепыш, не отрывая от него глаз, медленно протянул руку, потащил к себе чемодан с деньгами.
— Да догоняйте же! — в отчаянии крикнул Фархат.
Замешательство в рядах противника позволило Мукасею оторваться, хотя и не надолго. Вскоре он увидел в зеркало преследователей.
На горной дороге не очень-то обгонишь. Тем более здоровый, как шкаф, лязгающий, громыхающий, забрасывающий на поворотах и ухабах «КамАЗ». Сзади вертелся «жигуленок», совался то справа, то слева. Из него стреляли по колесам, но неудачно: дорога мешала прицелиться. Несколько пуль пробили обшивку заднего борта, а одна вдребезги разнесла правое зеркало заднего вида. Мукасей «полуослеп».
В одном месте дорога расширилась. Скалы справа отступили, обнажив широкую обочину, и «жигуленок», как видно, решился: пользуясь отсутствием зеркала, рванул в щель между крутым, почти отвесным, каменным склоном и «КамАЗом».
Мукасей узнал об этом слишком поздно: когда пять пуль одна за другой пробили правую дверь с той стороны. Одна из них ударила его в правое плечо, другая вдребезги разнесла приборный щиток. Охнув, Мукасей круто вертанул руль вправо. «Жигуленок» понял маневр, резко, с визгом затормозил, но опоздал. Железная стена «КамАЗа» притерла его к скале, заскрежетал металл, словно в гонках по вертикали. А когда «КамАЗ» ушел вперед, «жигуль» упал на крышу, перевернувшись еще раз, и так остался лежать посреди дороги.
И вдруг перед лобовым стеклом грузовика мелькнул знак «Дорожные работы», потом «Тупик», затем справа возникли какие-то строительные машины. «КамАЗ» влетел на горочку, и перед ним открылся зев подземного тоннеля с хилой полосатой деревянной заслонкой посередине. Снеся эту заслонку, Мукасей влетел внутрь, врубил фары и затормозил юзом. Впереди была куча камней, то ли завал, то ли недостроенный тоннель.