Коралловый поцелуй

— Это тебе.
— Похоже, они тоже побывали в автокатастрофе, — улыбнулась она. Приятно, что даже в такой трудный для него час он не забыл о ней.
— Просто я спал на них в самолете.
— Где же это ты так неудачно сел за руль? Неужели в Саудовской Аравии? — спросила Эми, открывая дверцу своего авто.
— Где? Ах да… конечно, в Саудовской Аравии. — Джед со стоном опустился на кожаное сиденье и на мгновение, словно от боли, прищурил глаза. — Ты же знаешь этих арабов, они носятся как сумасшедшие.
— Ну ничего, теперь ты в моих руках и никуда от меня не денешься.
— Уже трепещу.
Эми повернула ключ зажигания, газанула, и машина, мягко дернувшись, тронулась с места.
— Раньше надо было бояться, еще до того, как попросил встретить.
— Спасибо, я тебе очень благодарен, — тепло отозвался Джед, — что бы я делал без тебя, ведь я не в состоянии вести: машину.
— Да уж. — Эми изо всех сил старалась не выдать своего волнения, чтобы не беспокоить Джеда. — Травмы серьезные?
— Врачи говорят, что кости не задеты. Хотя временами я сомневаюсь.
— А арабы не привлекут тебя к суду?
— Нет, что ты. Я оплатил гонорар адвоката и небольшую судейскую взятку.
— Да, — вздохнула Эми, — рискованное это дело — быть кочующим по свету инженером. У тех, кто сидит дома, ноги и руки целы.
— Это точно. Ну а как твоя книга? — Джед откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.
— Ничего. Дело движется.
— Придумала наконец название? Когда я уезжал, ты, помнится, в шутку называла ее «Безымянным опусом номер четыре».
— Да, придумала, и, по-моему, даже неплохое. Это снизошло как озарение, в тот самый момент, когда я мылась в душе. «Таящийся дьявол». Тебе нравится? Джед удовлетворенно кивнул:
— Остроумно, с пафосом, а главное — интригующе. Что еще нужно издателю?
— Как минимум нужна книга с таким же содержанием.
— Да, у современных читателей крепкие нервы. И чем мрачнее произведение, тем в больший они приходят восторг. Но, Боже, как я устал.
Джед достал из кармана флакончик с лекарствами.
— Что это? — покосилась на него Эми.
— Обезболивающее. Доктор говорит, безумно дорогое. Вот продать бы его сейчас и пригласить тебя в ресторан в благодарность за встречу. Было бы хоть что-то действительно приятное за всю мою поездку.
Флакончик с лекарствами благополучно вернулся в карман.
— Похоже, командировка вышла не слишком удачной?
— Не слишком удачной? — проворчал Джед. — Да это было сущее бедствие!
Джед не любил рассказывать о своих делах, и Эми перевела разговор на другое:
— Отсюда до дома всего полчаса. Как думаешь, не заехать ли по дороге к врачу?
Ответа не последовало, и она удивленно взглянула на Джеда. Он мирно спал, уронив голову на спинку сиденья. Тихо вздохнув, Эми решила, что он вряд ли обрадовался бы пробуждению в больнице.
Машина повернула на главную улицу Калиф-Бея. Маленький приморский городок тихо дремал, закутанный в мягкое стеганое одеяло густого тумана. Только тускло светились в темноте большие лампы на здании старого почтамта и уныло покачивался в тишине большой фонарь на пустынной городской площади. Даже единственная в городке небольшая курортная гостиница погасила свой крикливый рекламный щит и кротко спала в плотной ночной темени.
Домик Джеда стоял у самого моря. Эми сбавила скорость и остановилась неподалеку от него. Джед все еще спал. Тягучая, ватная усталость вдавила его, хмельного от принятых снадобий, в мягкое сиденье автомобиля, монотонное гудение автомобильного мотора убаюкало. Эми в раздумье смотрела на мужчину. Сейчас он явно не в состоянии позаботиться о себе, и она, тихо улыбнувшись, поехала дальше. Через несколько минут машина, коротко фыркнув, остановилась возле гаража. Эми, оглянувшись, вновь посмотрела на Джеда, оценивая сложность предстоящей работы. Да, Джед Глейз отнюдь не из хлипких, нечего было и думать о том, чтобы тащить его на себе. Придется будить.
— Джед! — тронула она его за плечо.
Даже не пошевельнувшись, он вдруг открыл глаза:
— Что? Приехали?
— Да. А поскольку у меня не хватит сил донести тебя, а ты вряд ли умеешь летать по воздуху, то идти тебе придется своими ногами.
— Ничего, я справлюсь, мне гораздо лучше.
— Давай трость, а за сумкой я вернусь позже. Джед выбрался из автомобиля и огляделся по сторонам:
— Но это же твой дом!
— Ты невероятно догадлив, — улыбнулась Эми, — даже таблетки ничуть не сказались на твоей сообразительности. Впрочем, если мы слишком долго будем изучать окрестности, то определенно замерзнем. Пойдем-ка лучше домой.
Небольшой желтый фонарик над крыльцом освещал ее улыбающееся лицо. Джед смущенно опустил глаза:
— Мне неловко, что я причиняю тебе столько хлопот.
— Брось. Лучше уж оставить тебя у себя, чем потом всю ночь беспокоиться о том, как ты там один в таком состоянии и не случилось ли чего еще.
Эми подставила ему свое плечо.
— И что же со мной может случиться? — поинтересовался Джед.
— Да все что угодно! Например, поскользнешься в ванной или бесславно утонешь в туалете.
— О, представляю себе некролог!
— Не отвлекайся, а лучше смотри себе под ноги. Они двинулись к дому.
— Но у тебя же всего одна кровать, — все еще пытался протестовать он.
— Ничего страшного. Я лягу на диване. И вообще, прекрати со мной пререкаться, раз уж ты у меня в гостях. В конце концов, это просто невежливо.
— Пожалуй, ты права. Впрочем, сегодня у меня все равно не хватит на это сил.
Они вошли в гостиную, отделанную темным деревом и забитую старинной мебелью, плетеными разноцветными ковриками и стеклянными шкафами с плакатами и научной фантастикой. Спальня Эми была обставлена таким же антиквариатом, а над кроватью у нее висела новомодная футуристическая картина, на которой вооруженный до зубов индеец тщетно пытался одолеть доисторического китайского дракона.
Джед, пошатываясь, приблизился к постели, где одиноко белела забытая Эми ночная рубашка.
— Ты сам-то разденешься? — озабоченно спросила его Эми.
— Раньше у меня это неплохо получалось. Твоя же заботливость простирается ныне до таких пределов, что ты готова предложить свою опеку даже в кровати.
— Извини, — смутилась она и, заметив ночную рубашку, густо покраснела. Подхватив сорочку, она быстро и нарочито бодро выпалила:
— Что ж, тогда я оставлю тебя одного.
— Ну вот, теперь я тебя, кажется, обидел. Прости. Твое присутствие слишком волнует меня сегодня. Какое-то странное чувство силы и нервного напряжения одновременно.
— Не знаю, что и сказать.
— Я все время думал о тебе, пока летел в самолете. Времени для размышлений было достаточно.
По мере того как он говорил, голос его становился все тише, глуше. Руки слегка подрагивали. «Еще немного, и он уснет стоя», — подумала Эми. Похоже, он не отдает себе отчета в своих словах.
— Я думал о тебе всю дорогу. Это удивительно… — бормотал он. Казалось, Джед говорит уже не с ней, а с той, другой Эми, которая видится ему в тяжелой фантазии его больного бреда.
— Джед, а, Джед! Слышишь меня? Ложись. Позовешь, если что-нибудь будет нужно.
— Помоги мне.
Он попытался было расстегнуть ремень, но пальцы не слушались. Он беспомощно присел на край кровати. Распахнутая рубашка обнажила волосатую мускулистую грудь. Эми бросилась ему помогать, опустилась на колени и стянула с него поношенные ботинки.
— На Востоке мужчины любят, когда женщины прислуживают, — хитро прищурился Джед.
— На Востоке мужчины вообще не слишком-то заботятся о женщинах.
Эми подняла глаза. Глубокая страсть и нежность светились во взгляде Джеда. Не нужно особого женского чутья, чтобы понять, что он хочет.
— О, да у тебя жар! — тотчас воскликнула она. — Кажется, у меня в сумочке есть что-то жаропонижающее.
И она выбежала из комнаты, не обращая внимания на протестующие возгласы Джеда за спиной. Когда она вернулась, Джед уже полоскался в ванной. Через несколько минут он появился в двери — высокий, крепкий, ну вылитый античный атлет, если бы не длинный уродливый шрам на правой стороне груди и широкий марлевый бинт вокруг левого бедра.